Ладно тебе, я знаю подходящее место, — говорит она, мягко подхватывая меня под локоть.
Не знаю, может, сработало упоминание выпивки, или злость на Ника так сильна, что меня тянет пожаловаться, или я чересчур удивлена заявлению Кэрол насчет «приятно поболтать» (с какой это стати ей вдруг приятно?), но я внезапно соглашаюсь. А может, дело просто в сочувствии, которое звучит в голосе Кэрол. Или в мысли о том, что сказал бы Джим, если бы увидел меня сейчас. «Видишь? — могла бы я сказать. — Не будь ты таким грубым и невнимательным, не пришлось бы мне трепаться с твоей бывшей любовницей».
Кто знает? Так или иначе, вопреки всему я позволяю Кэрол увести меня в бар.
* * *
Место действительно самое подходящее. Тут играет тихая музыка, достаточно темно и почти пусто, что немудрено в такое время дня. Я заказываю скотч, и Кэрол удивляет меня, поступив так же.
Я глубоко вздыхаю.
— Спасибо тебе.
— За что?
— За доброту. — Я коротко улыбаюсь. — Ты не обязана быть со мной доброй.
— Знаешь, Эмма, у тебя был довольно потерянный вид, и мне совсем не хотелось оставлять тебя одну. Но вообще-то пожалуйста.
Мы делаем по глотку из бокалов. Спустя миг я спрашиваю:
— Чем ты сейчас занимаешься? Где работаешь?
— Я, конечно, по-прежнему экономист, но теперь в Вашингтоне, в Министерстве труда.
Я киваю.
— Ты устроилась туда после того, как… — Я даю вопросу повиснуть в воздухе, ведь мы обе знаем, о чем речь. Продолжение звучало бы так: «После того как я шантажом заставила мужа прекратить ваши шуры-муры».
— Да, подвернулась хорошая возможность, а мне хотелось забыть о прошлом.
Кэрол барабанит пальцами по бокалу, опустив глаза. Я хорошенько к ней приглядываюсь. Она не слишком изменилась, но выглядит хорошо: похудела на несколько фунтов и отрастила подлиннее темные волосы. А может, меня просто подводит память. Такая прическа ей идет: густые блестящие пряди ниспадают на плечи. Внешность у нее по-прежнему довольно заурядная, но в элегантном, подогнанном по фигуре костюме Кэрол выглядит очень по-деловому. Я вдруг замечаю, что стиснула зубы.
— Держу пари, Джим дал тебе отличные рекомендации.
Она ошеломленно смотрит на меня.
— Извини, просто вырвалось.
Кэрол качает головой:
— Я понимаю, конечно. Это были тяжелые для меня времена, Эмма, как и для тебя. Если честно, я рада, что все позади.
— Ты виделась с тех пор с Джимом? — спрашиваю я.
— Нет.
— И ваши пути никогда не пересекались?
— Ну разве что раз или другой я замечала его издалека на какой-нибудь конференции. После случившегося мы просто избегали друг друга. Наше министерство взаимодействует с «Форумом», но, слава богу, не через мой отдел.
— Ты по нему скучаешь? — слышу я свой вопрос. Но посмотреть при этом на Кэрол не смею, и теперь моя очередь смотреть в бокал.
Мгновение она молчит, а потом признается:
— Иногда я скучаю по тем ощущениям. По чувству, что по уши влюблена. По одержимости, когда никто и ничто тебе больше не нужно. Но по самому Джиму? Нет. Он не подходил мне, Эмма. Слишком эгоистичен. Весь из себя такой нарцисс. — Наши взгляды встречаются. — Прости.
Я отмахиваюсь от ее извинений, и Кэрол продолжает:
— Я сильно увлеклась им, его великими идеями, его гением. Но знаешь, он никогда меня не любил. Он любил лишь тот факт, что я люблю его. До меня это довольно быстро дошло. — Кэрол вздыхает.
Занятно слышать от нее такие слова — не в последнюю очередь и потому, что все эти годы я гадала, а не ценит ли меня Джим в первую очередь за то, что я возвела его на пьедестал? Правда, теперь я не так часто думаю об этом.
— Я только выиграла от нашего разрыва, поэтому даже благодарна тебе. Я переехала, я люблю свою новую работу. В ходе исследований я путешествую по миру, а в Вашингтоне у меня отличное жилье и новые друзья. И появилась новая точка зрения на те отношения, которые, по совести сказать, были довольно-таки токсичными. Я рада, что они закончились.
Даже забавно, ведь я понятия не имела, как выглядели их отношения, и воображала их до боли идеальными: эти двое отлично друг другу подходили. Меня изумляет, что она называет их интрижку токсичной.
— А сейчас у тебя кто-то есть?
Она чуть улыбается.
— Может быть. Слишком рано говорить, но есть надежда.
— Чудесно. Я желаю тебе всего самого лучшего, Кэрол. И спасибо за честность.
Она подносит свой бокал к моему, и мы со звоном чокаемся.
— За будущее.
— А что снова привело тебя сюда сегодня? Наверное, работа?
Кэрол кивает:
— Меня попросили провести в Нью-Йоркском университете семинар по праву и этике в экономике. Теперь это вроде как мой конек.
— Ого! — Ничего не могу с собой поделать: я впечатлена. На одно абсурдное мгновение я чувствую себя польщенной оттого, что выпиваю с ней.
— Но у тебя-то, — говорит Кэрол, — эти два года вообще выдались потрясающими, ведь ты завоевала премию Пултона! Это потрясающе, Эмма. Ты и сама потрясающая.
Я чувствую, как краснею от похвалы.
— Спасибо. Время действительно было хорошее.
— И вы счастливы? Ты и Джим?
Я киваю.
— Да, счастливы. Прийти к этому было непросто, но мы смогли.
— Я рада, — говорит Кэрол, похлопывая меня по колену. — На самом деле рада. Вы подходите друг другу. Теперь все так, как и должно быть.
Мы сидим молча, каждая в своем мире, а потом Кэрол произносит:
— До сих пор у меня не было возможности извиниться перед тобой, Эмма. Но я много думала о тебе за последние два года — о тебе и о том, через что ты вынуждена была из-за меня пройти. Оглядываясь назад столько времени спустя, я не могу поверить, что так поступила. Завела интрижку с женатым мужчиной! Мне действительно очень жаль, Эмма. Я прошу прощения за все, что тебе пришлось пережить.
Ее слова звучат так неожиданно, что глаза у меня наполняются слезами, и я уже готова снова разреветься, но она берет меня за плечо и говорит:
— Нет-нет, пожалуйста, только не устраивай снова Ниагарский водопад! У меня все салфетки кончились!
Я начинаю смеяться, она тоже, и скоро мы хохочем так, что на нас оглядываются, но это такое облегчение. Потом мы обнимаемся, и Кэрол снова просит у меня прощения.
Если бы кто-нибудь сказал, что я буду выпивать с любовницей мужа и наслаждаться ее обществом, я бы не знала, смеяться или плюнуть. Тем не менее вот они мы, и мне хорошо. Ведь раньше Кэрол мне нравилась. Очень хочется рассказать
