я ведь уже говорил…
— Кейси, что там у вас произошло?
— Ничего.
— Ты, блин, уверена?
Ким прибежала обратно с моей футболкой, я помог ей замотать тканью руку Стива, показал, где нужно прижать.
— Держи крепко, — сказал я и снова обернулся к Кейси: — Ну так что, может, ответишь? Я жду.
Я увидел, как ее плечи слегка поникли. Ее голос звучал на низких нотах, и в нем прямо-таки плескалось презрение. В таком тоне он способен был напугать не на шутку:
— Да пошел ты на х…
Она отступила от нас.
— Оба катитесь.
Я смотрел, как ее понурая фигура исчезает где-то за дальним краем скалы. Накрыл ладонь Ким своей и помог ей придержать рану Стивена, украдкой глянул на нее. Она полностью сосредоточилась на порученном ей деле.
Только тогда я понял, что меня пробирает дрожь.
Я так и не выяснил, что за кошка пробежала между Кейси и Стивеном, хотя был почти уверен, что он попытался к ней подкатить. Настроение у него тогда как раз под стать было, вот он и попался под горячую руку.
Внятного разговора о происшествии в любом случае не последовало.
Мы поехали домой. Девушки сидели сзади, завернувшись в полотенца, мы со Стивом — впереди; та же расстановка сил, что и по дороге сюда. Только на этот раз я был за рулем, а Стив баюкал свою руку, прижимая окровавленную футболку к ране. В городе ему пришлось наложить восемь швов.
Всю обратную дорогу никто не проронил ни слова. Холодок между Кейси и Ким стоял почти осязаемый. И едва ли здесь можно было винить Ким — я и сам был чертовски возмущен поведением Кейси. Что бы там, на скале, ни произошло — у нее не было повода так отделать Стива. И еще это холодное безразличие… он ведь мог и голову там раскроить, и утонуть — запросто. А она и глазом не моргнула, еще и на нас собак спустила.
Тут стоило призадуматься — а хорошо ли я эту девчонку знал?
И, несмотря на наши совместные выходные, этот вопрос всплывал снова и снова: я все гадал, сколько еще будет от нее сюрпризов, подобных сегодняшнему, и действительно ли я хочу быть рядом с ней и наблюдать все это.
Я высадил девчонок у их домов. Потом принес из своей квартиры запасную пару брюк, помог Стиву надеть их и отвез его к доку Ричардсону, в поликлинику на Кедровой улице. Там ему промыли и обработали рану, наложили толковую, а не из футболки повязку, залепили пластырем ссадину на лбу. Работая, док в типичной для него манере жаловался, что после Гувера [5] времена пошли не из лучших.
К тому времени когда мы ехали обратно через город, Стив оклемался.
Я высадил его у летнего домика предков и проследил, как он медленно идет по мощенной камнем дорожке к покрашенным белой краской дверям с резьбой в колониальном стиле.
Мы не виделись с ним почти неделю.
В следующий раз, когда я увидел Кимберли, она все еще была в непонятках. Но можно было сказать, что горечь немного прошла, размытая пониманием. Мы вместе сидели в кафешке у Хармона и пили кока-колу. Она тоже подозревала, что Стив сделал шаг к Кейси. Она думала, что у него были на то причины.
— Мы похожи, Кейси и я. На нас будто знак повесили, как табличку какую-то, что-то вроде «За свободной любовью — сюда». А знаешь, это же не так скверно, как многие думают. Многие люди, хоть сами себе ни за что не признаются, ни к чему конкретному не стремятся — дай им немного веселья, немного удовольствия и парочку компромиссов с совестью, и все будет в ажуре. Я полагаю, что при прочих равных условиях мы просто самые лучшие девчонки на свете. Намного лучше, чем какая-нибудь унылая ехидна вроде сестры Стива, у которой между ног всегда как в пустыне Мохаве. С нами все легко, и ты сам в конце концов чувствуешь себя… не таким придавленным. «Щелкни пальцами — и станет легче», помнишь эту песенку?
Я кивнул, глядя, как она водит соломинкой по краю стакана.
— Но иногда я думаю, что Кейси очень уж этим пользуется. Понимаешь, о чем я? Как будто у нее при себе какой-то динамит, и с его помощью она взрывает любые заслоны — так получая все, что хочется от жизни. Вот это уже неправильно. Даже опасно. Я знаю, что Стив хотел ее с тех пор, как они были детьми, но я ему не меньше нравлюсь. Вот только я ему подхожу, а она — нет.
— И кому же тогда подходит Кейси? — уточнил я уклончиво.
— Тебе, может быть, — на голубом глазу ответила Ким. — Я не знаю, не стану говорить наверняка. Но уж кому она точно противопоказана, так это Стиву. Хоть он и не оставляет надежд. Пытается набиться ей под руку время от времени. И мне все больше кажется, что и для нее в этом нет ничего хорошего. Ради чего обычно парень и девушка вместе? Ради удовольствия. Удовольствия, привязанностей. Но у Кейси какой-то свой план. Она людей… завоевывает, я бы сказала.
— Для чего? — удивился я.
Кимберли посмотрела на меня серьезно. Подняла руку — и скрючила пальцы с персиковым лаком на ногтях, как бы загребая воздух.
— Для того, чтобы их съесть без остатка. Кейси охоча до людей, — сказала она — и прозвучало это предельно серьезно.
— Чего бы ты желала, Кейси?..
Мы лежали в одной кровати, у меня дома.
— А что вообще стоит того, чтобы желать?..
Ее лицо с моим разделяли считаные миллиметры. Жерла глаз втягивали мою душу куда-то вглубь себя, и я даже не смел противиться.
— Удовольствия?
— Знания. Своя позиция. Обладание хорошими вещами, надо думать. Успех — по возможности. И — что-нибудь удивительное, способное меня захватить. Ну или что-то в самом мне, что удивляло бы…
Я не спрашивал ее. Только наблюдал, как сужаются ее глаза; вдруг она села в постели, лунный свет делал ее похожей на кошку.
— Воля — вот что стоит наших желаний. — Она выдержала паузу. — Воля… и власть.
— Как оно там у богатых, жеребец?
Рафферти сидел на своем обычном месте в
