— Подделывая мое собственное удостоверение личности? А потом она взбесилась в обувном отделе «Сакса», и мне пришлось заставить Пи-Джея придушить ее? Это же настоящий идиотизм!
— Люди постоянно вступают в подобные преступные сговоры. Они залезают в неимоверные долги, а потом обвиняют в них карманных воришек. Они сжигают свои заведения, чтобы получить за них страховку. Они похищают сами себя, чтобы потом потребовать выкуп.
— Картина мне ясна.
И в центре мишени было изображено мое лицо.
Полицейское управление размещалось в здании испанского стиля прямо напротив здания суда. Разговаривая с дежурным офицером, я заметила лейтенанта Клейтона Роума. Он наливал себе кофе. Я помахала ему рукой. Он подошел ко мне, приглаживая темные волосы, и протянул руку:
— Мисс Делани. Надеюсь, это дружеский визит?
Мы были с ним знакомы уже давно. Он считал меня беспечной, несдержанной и упрямой как осел. Я же находила его агрессивным и таким же упрямым. Плюс ко всему этому я не могла не признать, что полицейским он был хорошим. Выглядел он всегда загоревшим и энергичным.
Я показала ему свое заявление.
— Кража личных документов.
Он покачал головой:
— Это настоящая эпидемия, скажу я вам. Мы получаем такие заявления в среднем один раз в день.
— Прекрасно, значит, это распространенное преступление. И я наконец оказалась одной из жертв.
— Эти жулики подобны крысам. Они копаются в вашем мусоре. Воруют вашу почту. А вообще-то это умные люди, целеустремленные и… совершенно сбившиеся с пути истинного.
Он провел пальцем по носу, принимая близко к сердцу то, что свалилось на меня. Ему было очень хорошо известно, что́ со мной может произойти в связи с похищением моего удостоверения личности: падение кредита доверия и репутации, увольнение с работы, вычеты из зарплаты в пользу кредитора, хотя вины моей в том, что я оказалась в долгах, нет. И наконец, арест за преступления, совершенные мошенниками.
Он внимательно прочитал заявление.
— Вы можете сообщить какие-либо данные, которые могли бы помочь следствию?
У меня густо покраснели щеки.
— Женщина, которую волны выбросили на берег на мысе Иерихон, имела при себе поддельное удостоверение личности на мое имя.
Он строго посмотрел на меня:
— Кстати, она член преступной группировки?
— Не знаю.
— Вы говорили с полицейскими детективами?
— С Лили Родригес.
— Дочь судьи. Серьезный человек. Хороший следователь. — Он щелкнул пальцем по заявлению. — Займитесь этим делом основательно. И… будьте бдительны. Это дело может оказаться более сложным, чем большинство ему подобных.
Он еще несколько секунд рассматривал заявление, потом вернул его мне.
— У Джесси все в порядке?
— Ситуация сложилась очень напряженная.
— Даже когда удается пригвоздить их, безболезненно это не проходит.
Правосудие никогда безболезненным не бывает.
Рано утром я отправилась на службы в Старую миссию. Потом Брайан и Марк пошли играть в гольф, а я повела Люка в кино, где мы должны были встретиться с Джесси. Въехав в подземный гараж на Пасео-Нуэво, я увидела, что «мустанг» там уже запаркован, а Джесси ожидает лифт. Я отпустила Люка, и они с Джесси поехали наверх, чтобы купить билеты. Я немного покружила по гаражу и нашла для машины место.
Когда я протягивала руку к заднему сиденью для того, чтобы взять пальто, со стороны окна послышался режущий звук. Закрытое пластиком окно разрезал нож. Потом пластик раздвинули рукой, и в салон посыпался мусор.
Я закричала, увертываясь от окурков и каких-то объедков. Около машины в свете электрических ламп мерцала лысина. Оставшуюся часть мусорного мешка Мерфи высыпал прямо на меня.
— Ты дала нам хлам, вот тебе расплата за него.
Ошеломленная, я полезла через рукоятку перемены передач, но со стороны пассажирского сиденья появился Мерлин, одетый в «гавайку». Он прижал к окну небольшую бумажку прямоугольной формы.
— Теперь тебе возвращают чеки. Этот вернулся с надписью «Недостаток средств на счете».
Я стряхнула с юбки влажный кусок марли.
— Это была не я. Это сделала девушка по имени Бриттани Гейнс.
— Уведомление подписано Кэтлин Эван Делани.
По моей щеке стекала какая-то дрянь. Омерзительно пахло топленым салом. Я не могла разобраться, что было на воротнике моей блузки — куриная ножка или сам Мерфи.
— У меня похитили удостоверение личности. Это она грабила людей.
Мерлин поднял фотокопию украденных чеков «Датуры».
— Это свидетельствует о том, что ты положила на счет большие деньги. — Он помахал неоплаченным чеком. — А это доказательство того, что ты сняла эти деньги и куда-то спрятала.
— Послушайте меня, — оправдывалась я.
— Уплати указанную сумму на этой неделе и прибавь к ней двадцать процентов сверху. Это пятнадцать плюс три в качестве процентов.
Неужели он имел в виду «тысяч»?
— Ты…
Мерфи сунул руку в окно и положил мне ее на голову. От его кожаных манжет на запястье исходил отвратительный запах мускуса и грязи.
— Если ты не заплатишь, босс рассердится. А когда он сердится, то срывает злость на нас. А это уже раздражает нас, и мы срываем накопившееся раздражение на тебе. — После чего он просунулся в окно и, сказав: — М-м-м, особый соус! — слизал то, что стекало у меня по щеке, своим прямым негнущимся языком. Освободив меня, он добавил: — Это всего лишь дегустация.
К окну наклонился Мерлин:
— Мы еще увидимся.
Они уселись в грязный красный фургон и уехали.
Я выскочила из машины, не обращая внимания ни на куриную ножку, ни на пепел от сигареты на шее. Схватив кусок бумажки, я вытерла щеку. Я терла и терла, пытаясь избавиться от чувства омерзения, вызванного прикосновением языка. Подумалось даже, не следует ли мне пересадить участок кожи. Потом я сожгла бумажку в биотуалете. И тут до меня дошло, что эта бумажка из мешка с мусором. А когда я бросила ее, то увидела нечто еще более противное. Это был рекламный листок. Я вытирала свое лицо фотографией Мерлина и Мерфи.
Я растерла ее ногой и прочитала объявление: «Вечеринка с королями вечеринок — группа „Авалон“! Лучший оркестр для вечеринок в Санта-Барбаре. По любым случаям. Рождественские вечеринки! Выпускные вечера! Атмосфера семидесятых!»
Дорога в ад была вымощена вечеринками в дискотеке. Жги, детка, жги!
* * *
Джесси поднял листок, зажав между большим и указательным пальцами так, чтобы касаться его как можно меньше.
— «Авалон». Я откопал фотографию этого джаз-банда и узнал фамилию Мерфи и Мерлина — Минг. Они выступают на званых вечеринках. — Я крепче сжала руль. — Видимо их джаз-банд не приносил им больших денег, если они по совместительству занимаются еще и вымогательством.
Огромный грузовик, ехавший впереди, окатил нас грязью. Мы оставили Люка с Винсентами и направлялись домой к Пи-Джею. Я приняла душ и переоделась. На окне машины трепетал разрезанный пластик.
— Не обязательно вымогательством, но и торговлей наркотиками или крадеными вещами, — продолжал Джесси.
— Да.
Что они сказали мне на пляже? «Теперь ты должна либо выполнить договор, либо вернуть деньги». Это предполагает какую-то сделку, возможно, мошенническую с самого начала.
— Они уже дважды говорили о своем боссе, — сказала я. — Посмотри на обороте листка.
Он перевернул рекламный листок. «Для оформления заказа свяжитесь с Тиббеттсом Прайсом».
— Свяжемся?
— Позвоним ему? Нет.
— Он считает, что деньги у меня. Возможно, мне удастся разубедить его.
— Давай я сформулирую ответ иначе: «Нет».
В лучах заходящего солнца зеленели омытые дождем поля и лимонные сады. Ветровое стекло покрывали пятна грязи. Джесси глубоко натянул свою спортивную кепку.
— Мы имеем дело с мелкими подонками. Пятнадцать тысяч долларов для подобных мерзавцев — большие деньги, за которые они способны убить человека. — Джесси посмотрел на меня. — Может быть, именно поэтому и погибла Бриттани Гейнс. А теперь они охотятся на тебя.
Думать об этом не хотелось. Появился поворот на Лос-Карнерос-Роуд. Я съехала с шоссе и направила машину к берегу. С эстакады можно было видеть, как университет, оседлав мыс, возвышается над океаном. А океан был похож на голубой мазок, положенный неизвестным художником между небом и землей.
— Итак, — сказала я, — ты согласен с тем, что Пи-Джей этого сделать не мог?
— Забудь об этом.
— Забыть о чем?
Он подтянулся на своем сиденье.
— Перестань защищать его.
Я с удивлением посмотрела на него:
— Как раз этого-то я и не делаю.
— Именно это ты и делаешь. Тебе его жалко и поэтому хочется спасти.
— Ты преувеличиваешь.
Он саркастически рассмеялся:
