– Нормально, – ответил я. – Спи дальше.
Чего я боялся, так это ее вопросов. Если бы я знал, что ответить, когда Синтия узнает о конвертах с деньгами, оставленных Тесс, чтобы помочь ей вырастить ее, то выложил бы все сразу.
Нет, все не так. Стоит найти какие-то ответы, как возникнут новые вопросы. Допустим, я бы знал, что деньги оставлял кто-то из ее семьи? Допустим, я бы знал, кто именно?
И все равно не смог бы ответить почему.
Предположим, деньги оставлял кто-то посторонний. Но кто мог чувствовать достаточную ответственность за то, что произошло с матерью Синтии, отцом и братом, чтобы оставлять для нее такие деньги?
И еще я раздумывал, должен ли сообщить обо всем полиции? Заставить Тесс передать им записку и конверты. Возможно, даже после стольких лет и пребывания в разных руках они все еще скрывают какие-то секреты и современное оборудование поможет их выявить?
Разумеется, для этого в полицейском управлении должен найтись человек, которому все еще интересно разобраться в этом деле. Оно ведь легло на полку много лет назад.
Когда они снимали передачу для телевидения, им пришлось повозиться, прежде чем найти человека, работавшего в полиции и расследовавшего этот случай. Именно поэтому они смотались в Аризону, где сняли этого мужика возле его трейлера и записали, как он намекает, будто Синтия имела непосредственное отношение к исчезновению своих родителей и брата. Гад ползучий.
Так я и лежал, не в состоянии заснуть, терзаемый информацией, которой не мог поделиться с Синтией, и убеждающей меня, сколь многого мы еще не знаем.
Я убил время в книжном магазине, пока Синтия и Грейс покупали кеды. Я держал в руках книгу раннего Филипа Рота, которую мне так и не пришлось прочитать, когда в магазин вбежала Грейс. Синтия шла за ней с пакетом в руке.
– Умираю с голоду, – заявила Грейс, обнимая меня.
– Кеды купили?
Она отступила на шаг и покрасовалась передо мной, выставив сначала одну ногу, потом другую. Белые кеды с розовой галочкой.
– А что в сумке?
– Старые кеды, – объяснила Синтия. – Она захотела сразу надеть новые. Есть хочешь?
Я хотел. Положил книгу Рота, и мы двинулись к эскалатору. Грейс направилась в «Макдоналдс», и я дал ей денег, чтобы она себе что-то купила, а мы с Синтией подошли к другому прилавку за супом и бутербродами. Синтия постоянно оглядывалась на «Макдоналдс», проверяя, что Грейс на виду. В воскресенье в магазине было много народу, поэтому и здесь образовались очереди. Несколько столиков оказались не занятыми, но и они быстро заполнялись.
Синтия была так занята наблюдением за Грейс, что я сам двигал оба наши пластиковые подноса, собирал приборы и салфетки, грузил бутерброды и суп по мере их приготовления.
– Она заняла нам столик, – сообщила Синтия.
Я огляделся и нашел Грейс за столиком на четверых. Она махала руками еще долго после того, как мы ее заметили. Когда мы подошли, она уже достала свой биг-мак из коробки, где сбоку лежала жареная картошка.
– Вкусно, – сказала она, увидев мой суп-пюре из брокколи. Милая женщина лет пятидесяти в синем пальто, одиноко сидевшая за соседним столом, посмотрела на нас, улыбнулась и снова занялась своим ленчем.
Я устроился напротив Синтии. Грейс сидела справа. Я заметил, что Синтия то и дело поглядывает через мое плечо. Разок оглянулся, проверил, куда она смотрит, и повернулся к ней:
– В чем дело?
– Ни в чем, – ответила она и откусила от своего бутерброда с цыпленком.
– Куда ты смотришь?
– Никуда.
Грейс сунула картошку в рот и быстро прожевала. Синтия снова взглянула через мое плечо.
– Син, – сказал я, – куда, черт возьми, ты все время смотришь?!
На этот раз она не стала отрицать очевидное.
– Вон там сидит мужчина… – Я начал оборачиваться, но она остановила меня: – Нет, не оглядывайся.
– Что в нем такого?
– Ничего, – ответила она.
Я вздохнул и, возможно, закатил глаза.
– Бог мой, Син, не можешь же ты таращиться на мужика…
– Он похож на Тодда, – проговорила она.
«Приехали, – подумал я. – Такое уже случалось. Только не нервничай».
– Ладно, – сказал я, – что делает его похожим на твоего брата?
– Не знаю. Что-то есть. Он выглядит так, как сегодня мог бы выглядеть Тодд.
– О чем вы говорите? – спросила Грейс.
– Не бери в голову, – отрезал я и повернулся к Синтии: – Расскажи, как он выглядит, я будто случайно повернусь и взгляну на него.
– Темные волосы, коричневая куртка. Ест китайскую еду. В данный момент – булочку. Так бы выглядел мой отец в молодости или повзрослевший Тодд. Уж поверь мне.
Я медленно повернулся на своем стуле без спинки, сделав вид, что разглядываю витрины. И увидел его в тот момент, когда он ловил языком кусочки яичницы, свешивающиеся из наполовину съеденной булочки. Я видел несколько фотографий Тодда, хранившихся в коробке из-под обуви, и действительно, вполне возможно, дожив до сорока лет, он бы выглядел именно так, как этот тип. Немного толстоват, отекшее лицо, темные волосы, примерно шесть футов роста, хотя точно сказать трудно, ведь он сидел.
Я снова повернулся к Синтии:
– Он выглядит как миллион других людей.
– Я подойду поближе, – заявила она.
Я не успел возразить, как Синтия уже вскочила.
– Милая! – Я неловко попытался удержать ее, схватив за руку, когда она проходила мимо. Мне это не удалось.
– Куда мама пошла?
– Руки помыть, – ответил я.
– Мне тоже туда нужно, – сообщила Грейс, вытягивая ноги, чтобы увидеть свою новую обувку.
– Она сводит тебя позже, – остановил я ее.
Я смотрел, как Синтия направилась сначала в противоположную от мужчины сторону. Прошла мимо киосков, где продавали готовую еду, и подошла к нему сзади и немного сбоку. Дойдя до него, она двинулась к «Макдоналдсу» и встала в очередь, исподтишка поглядывая на мужчину, по ее мнению, необыкновенно похожего на Тодда.
Снова сев за наш стол, она поставила перед Грейс шоколадное мороженое в прозрачной чашке. Когда она ставила чашку на поднос, ее рука тряслась.
– Вау! – восхитилась Грейс.
Синтия никак не прореагировала на это выражение благодарности со стороны дочери. Посмотрела на меня и сказала:
– Это он.
– Син.
– Это мой брат.
– Син, будет тебе, это не Тодд.
– Я его хорошо рассмотрела. Это он. Я так же уверена в этом, как в том, что Грейс сидит с нами.
Грейс подняла голову от мороженого и спросила с искренней заинтересованностью:
– Там твой брат? Тодд?
– Ешь свое мороженое, – велела Синтия.
– Я знаю, как его зовут, – сказала Грейс. – А твой папа был Клейтоном, а мама Патрицией. – Она выпалила имена, словно отвечала урок.
– Грейс! – рявкнула Синтия.
Я почувствовал, как застучало сердце. Ситуация ухудшалась.
– Я поговорю с ним, – произнесла она.
Бинго.
– Нельзя, – возразил я. – Послушай, это никак не может быть Тодд. Ради Бога, сообрази, если твой брат живет тут как ни в чем не бывало, ходит по магазинам, ест китайскую еду, неужели, ты думаешь, он не нашел бы тебя? Он тоже тебя заметил. Ты ведь, почти как инспектор Клоссо, бродила вокруг него, не увидеть тебя было невозможно. Это просто какой-то парень, слегка смахивающий на твоего брата. Ты подойдешь к нему, начнешь говорить, как с Тоддом, и просто его перепугаешь…
– Он уходит! – В голосе Синтии послышался намек на панику.
Я круто повернулся. Мужчина уже стоял, последний раз вытирая рот салфеткой. Он смял ее и бросил на бумажную тарелку. Оставил свой поднос на столе, не отнес его в мусорный ящик, и быстро пошел в сторону туалетов.
– Кто такой инспектор Клоссо? – спросила Грейс.
– Ты не можешь пойти за ним в сортир, – предупредил я Синтию.
Она замерла, наблюдая, как мужчина идет по залу в сторону мужских и женских туалетов. Он обязательно вернется, она может подождать.
– Ты пойдешь в мужской туалет? – спросила Грейс.
– Ешь свое мороженое, – повторила Синтия.
Женщина в синем пальто за соседним столом ковырялась в салате, делая вид, что не прислушивается к нашему разговору.
Я чувствовал, что у меня всего несколько секунд, чтобы отговорить Синтию от поступка, о котором мы все потом будем сожалеть.
– Помнишь, что ты мне сказала, когда мы встретились в первый раз? Что постоянно видишь людей, которых принимаешь за своих родственников?
– Он скоро должен выйти. Если нет другого выхода. Там есть другой выход сзади?
– Не думаю, – пожал я плечами. – Вполне естественно, что тебе такое мерещится. Ты же всю свою жизнь ищешь. Я помню, как много лет назад смотрел шоу Ларри Кинга, там был этот парень, сына которого убил Ориентал Джеймс Симпсон, его Голдман звали, кажется. Так он говорил Ларри, что ехал по шоссе и видел человека, который вел машину в точности, как его сын, и он погнался за этой машиной, хотя прекрасно знал – сына нет в живых и его поведение бессмысленно…
