Искусство — это также касания и запахи… и, совершенно определенно, чувства.
Но в большинстве своем, это умение отпустить.
Это как взять все, что ты считал истинным, и выбросить в окно.
Это как обнять жизненную непредсказуемость, отпустить границы и начать все сначала.
Ария зевнула.
У Сабрины был медленный, усыпляющий голос, от которого она хотела свернуться калачиком и закрыть глаза.
— Темнота нужна для небольшого упражнения, — сказала Сабрина.
— Мы все сформируем изображение кого-то в голове, основанное на определенных простых ключах.
На том, как звучит чей-то голос.
На том, какая музыка кому-то нравится.
Возможно, на вещах, которые вы знаете о прошлом человека.
Но иногда наши суждения неверны, вообще-то, иногда они совершенно неправильны.
Много лет назад, Ария и Эли вместе ходили на субботние курсы по искусству.
Если бы Эли была сейчас с ней в классе, она бы закатила глаза и сказала, что Сабрина была чокнутой с облупленной головой и волосатыми подмышками.
Но Ария думала, что Сабрина говорит дельные вещи — особенно в отношении Эли.
Сейчас все, что Ария знала об Эли, оказалось неправдой.
Ария никогда не представляла, что у Эли была тайная связь с парнем сестры ее лучшей подруги, хотя это объясняло ее скрытное и эксцентричное поведение перед ее исчезновением.
В те несколько месяцев были отрезки времени, когда Эли не появлялась неделями.
Она говорила, что хочет уехать из города с родителями, — несомненно, это было оправдание, чтобы повидаться с Йеном.
Или как-то раз, когда Ария приехала на веловипеде к дому Эли, чтобы удивить ее, она застала Эли сидящей на одном из огромных валунов на заднем дворе, шепчущей что-то по мобильному телефону.
— Увидимся на выходных, хорошо? — говорила Эли.
— Мы сможем об этом поговорить.
Когда Ария позвала ее, Эли, пораженная, обернулась.
— С кем ты разговаривала? — спросила невинно Ария
Эли поспешно спрятала телефон, прищурившись.
Она обдумала свои слова, а затем сказала:
— А та девушка, которую целовал твой отец… Держу пари, она из тех Диких Девчонок из колледжа, которые бросаются на первого встречного.
Я имею ввиду, она довольно напориста, если смогла захапать себе учителя.
Ария отвернулась, чувствуя себя уязвленной.
Эли была с ней, когда они застали Байрона, целующегося с Мередит, и она не хотела про это вспоминать.
Ария села на свой велосипед и только на полпути домой осознала, что Эли никогда не отвечает на ее вопросы.
— Вот, что я хочу предложить вам сделать, — громко сказала Сабрина, перебивая воспоминания Арии.
— Найдите человека рядом с собой и возьмите его за руку.
Попытайтесь представить, как он выглядит, только по прикосновению к его ладони.
Затем мы включим свет, и вы начнете делать набросок только по вашей памяти и образу, который вы представили.
Ария начала щупать черно-синюю темноту.
Кто-то схватил ее за руку, она почувствовала чье-то запястье и сыпь на ладони.
— Какое лицо вы видите, когда прикасаетесь к ладони? — спросила Сабрина.
Ария закрыла глаза и попыталась подумать.
Рука была маленькой, немного холодной и мокрой.
Образ начал формироваться в ее голове.
Сначала появились скулы, затем ярко-голубые глаза.
Длинные светлые волосы, розовые, дугообразные губы.
Желудок Арии сжался.
Она думала об Эли.
— Теперь отвернитесь от своего партнера, — скомандовала Сабрина.
— Начинайте делать наброски, а я включу свет.
Не смотрите на своего партнера.
Я хочу, чтобы вы нарисовали именно то, что у вас в голове, а затем мы посмотрим насколько вы были близки.
От яркого света глаза Арии заболели, и она начала неуверенно делать набросок.
Она наугад нанесла уголь на бумагу, но сколько ни старалась, все равно получалось лицо Эли.
Когда она отошла немного назад, то почувствовала комок в горле.
У Эли на губах был намек на улыбку, а в глазах дьявольская искорка.
— Очень хорошо, — сказала Сабрина, которая выглядела так же, как и ее голос, с длинными, спутанными каштановыми волосами, большой грудью, мясистым животом и хилыми птичьими ножками.
Она повернулась к партнеру Арии.
— Прекрасно, — промурлыкала она.
Ария почувствовала раздражение.
С какой стати ее рисунок не прекрасный? Неужели кто-то нарисовал лучше ее? Невозможно.
— Время вышло, — объявила Сабрина.
— Теперь повернитесь и покажите рисунок своему партнеру.
Ария медленно повернулась, ее глаза жадно оценили предположительно красивый набросок партнера.
И на самом деле… он был прекрасен.
Он не был похож на Арию, но все же был намного более удачным изображением человека, чем она могла сделать.
Глаза Арии оглядели фигуру партнера.
Девушка была одета в розовый топ от Nanette Lepore.
Ее волосы были длиной до плеч, темные и спутанные.
У нее была гладкая кремовая кожа.
Затем Ария увидела знакомый вздернутый нос.
И большие солнцезащитные очки от Gucci.
На голубой брезентовой жилетке возле ее ног лежал спящий пес.
Арии стало холодно.
— Я не могу увидеть, что ты нарисовала, — мягким и сладким голосом сказала девушка.
Она показала на собаку-поводыря.
— Но я уверена, это великолепно.
Язык Арии налился свинцом у нее во рту.
Ее партнером была Дженна Кавано.
Добро пожаловать назад… Вроде как
После целой вечности кружения среди звезд Ханна внезапно обнаружила себя опять выпихнутой на свет.
Опять она сидела на заднем крыльце Эли.
И опять она чувствовала на себе трещащую по швам футболку American Apparel и джинсы Seven.
— У нас будет ночевка в сарае Мелиссы! — сказала Спенсер.
— Мило.
Эли усмехнулась.
Ханна отскочила.
Может, она застряла в этом дне, снова и снова, как тот парень из фильма "День сурка"?
Может Ханна должна была возвращаться в этот день, пока не сделает все правильно и не убедит Эли, что она в смертельной опасности?
Но… в последний раз, когда Ханна была в этом воспоминании, Эли нависала над ней и говорила, что она в порядке.
Но она была не в порядке.
Ничего не было в порядке.
— Эли, — убеждала ее Ханна.
— Что значит, ты в порядке?
Эли не обращала внимания.
Она наблюдала, как Мелисса вышагивала через дворик Хастингсов с ленточкой выпускника, висящей на руке.
— Эй, Мелисса! — проворковала Эли.
— Взволнованна поездкой в Прагу?
— Да кому какое дело? — крикнула Ханна.
— Отвечай на мой вопрос!
— Ханна… разговаривает? — раздался далекий голос.
Ханна подняла свою голову.
Голос не принадлежал никому из ее друзей.
В ярде от них Мелисса положила руку на бедро.
— Конечно я взволнованна.
— А Йен едет? — продолжила расспросы Эли.
Ханна обхватила руками лицо Эли.
— Йен не имеет значения, — резко сказала она.
— Просто послушай меня, Эли!
— Кто такой Йен?
Далекий голос звучал так, будто шел из очень длинного тоннеля.
Голос Моны Вандерваал.
Ханна оглядела глазами весь дворик Эли, но нигде не увидела Моны.
Эли повернулась к Ханне с рассерженным видом.
— Брось это, Ханна.
— Но ты в опасности, — пробормотала Ханна.
— Вещи не всегда бывают такими, какими кажутся на первый взгляд, — прошептала Эли.
— Что ты имеешь ввиду? — отчаянно пыталась понять Ханна.
Она протянула руку, и та прошла прямо через руку Эли, будто Эли была просто изображением на экране.
— Что значит "кто"? — раздался голос Моны.
Глаза Ханны открылись.
Яркий, режущий глаза свет ослепил ее.
Она лежала на спине на неудобном матрасе.
Несколько человек стояли возле нее — Мона, Лукас Битти, ее мать и отец.
Отец? Ханна попыталась нахмуриться, но мышцы лица пронзила боль.
— Ханна.
Подбородок Моны зашевелился.
— Боже мой.
Ты… очнулась.
— С тобой все в порядке, дорогая? — спросила ее мама.
— Можешь говорить?
Ханна посмотрела вниз на свои руки.
По крайней мере, они были тонкими и не похожими на окорочка.
Затем она посмотрела на пластиковую трубку для внутривенного вливания, торчащую из сгиба ее локтя, и на корявый гипс на руке.
— Что происходит? — воскликнула она, оглядываясь по сторонам.
Сцена перед ее глазами казалась постановкой.
То место, где она только что была — во дворе Эли с ее старыми друзьями, — казалось гораздо более реальным.
— Где Эли? — спросила она.
Родители Ханны обменялись неловким взглядом.
— Эли умерла, — спокойно сказала мать Ханны.
— Полегче с ней.
Светловолосый мужчина в белом халате с небольшой горбинкой на носу отодвинул занавеску и подошел к кровати.
