Хантер поднял бокал и выдал самую вежливую из своих улыбок.
Она подняла глаза, подмигнула и улыбнулась в ответ, жестом приглашая его присоединиться.
— Вам повезло, — сказал бармен.
— Она часто так себя ведет?
— Я никогда не видел ее здесь раньше, — ответил тот, приглаживая бородку.
— Мне она кажется любителем человечины, — сказал Хантер, не отводя взгляда от брюнетки.
Бармен взял стакан и стал полировать его.
— Меня она может съесть в любое время.
Хантер дружески подмигнул бармену:
— Надеюсь, ничего не случится, — и направился к столику брюнетки.
— Спасибо за выпивку. Это очень любезно с вашей стороны, — сказал Хантер, садясь напротив нее.
Она подарила ему улыбку, которая могла бы стать рекламой стоматологического журнала.
— Без проблем. Приятно встретить человека, который понимает толк в хорошем напитке.
Хантер заметил, что она пьет то же самое.
— Вы любительница скотча?
— Мне нравится крепкий напиток.
Под внимательным взглядом Хантера она сделала глоток односолодового виски.
— Я Роберт, — сказал он, протягивая руку.
— Клер. Клер Андерсон.
Они обменялись рукопожатиями, и Хантер заметил, какая гладкая у нее кожа.
— Вы часто бываете здесь? — спросила она.
— Не очень. Сегодня вечером мне захотелось выпить, но меня не тянуло в какое-то шумное место. А тут дают хороший скотч, да и атмосфера тут… успокаивающая. А как насчет вас?
— А я бываю здесь довольно часто. Моя квартира всего в квартале отсюда.
— Прекрасное место, но по сути не то, где выпивают репортеры, не так ли? — небрежно сказал он.
Ее улыбка не исчезла. Она просто смягчилась и стала более доверительной.
— Насколько я понимаю, вы еще тогда опознали меня?
— У вас была другая прическа. Больше локонов. Но я запомнил вас по церкви Семи Святых. Вы спросили, считаю ли я преступника серийным киллером, еще до того, как я взглянул на место преступления.
Клер вскинула брови, признавая догадку Хантера.
— Что ж, теперь, когда вы увидели место преступления, как вы думаете — это могло быть делом рук серийного убийцы?
— Вы хорошо начали. — Хантер разочарованно покачал головой. — Поставили мне выпить и все такое. Может, стоило бы завязать светский разговор или даже пофлиртовать, прежде чем задавать вопросы?
— Если хотите, можем заняться и этим.
— Я думаю, что так будет лучше.
— Так о чем вы хотите завести светский разговор, детектив Хантер?
— Можете звать меня Робертом.
— Так о чем вы хотели бы завести светский разговор, Роберт?
— Давайте начнем вот с чего. — Потянувшись к ее стакану, он перелил его содержимое в свой. — Что вы на самом деле пьете?
Пару секунд она рассматривала его.
— С чего вы взяли, что скотч — это не мой напиток? — с вызовом спросила она.
Хантер вскинул брови.
Она продолжала смотреть на него еще несколько секунд прежде, чем ее губы растянулись в новой улыбке.
— Ладно, вы меня раскусили. Джин с тоником.
Минутой позже Хантер вернулся к столу с высоким бокалом со льдом, в котором был джин с тоником.
— Спасибо, — сказала она, прежде чем приложиться к бокалу. — Давайте начнем все сначала, ладно? — Она протянула ему руку. — Я Клер.
— О, то есть вы назвали мне свое настоящее имя?
Она кивнула.
На этот раз Хантер не стал пожимать ей руку.
— И из какой вы газеты?
Клер, не оскорбившись, убрала руку.
— Из «Лос-Анджелес таймс». — Она помедлила секунду. — Строго говоря, у меня испытательный срок.
— Понимаю. И вы думаете, что история серийного убийцы станет тем ключом, который поможет вам, трепеща крылышками, легко миновать испытательный срок?
— Давайте считать, что это не помешает.
Хантер сделал еще глоток.
— К сожалению, не думаю, что смогу помочь вам.
— Бросьте, Роберт. Мне нужна всего лишь небольшая подсказка. Та, которую не смогут раздобыть другие репортеры. И этого достаточно, потому что у других вообще ничего не будет.
— Потому что ничего и нет.
— Вы шутите? Кто-то обезглавил священника и приставил собачью голову ему к шее. Киллер раскрасил кровью всю церковь. Это поведение рехнувшегося психопата, а не обыкновенного убийцы, и вы это знаете. Все это было хорошо продумано. И он сделает это снова, если еще не сделал. Как вы думаете?
Хантер улыбнулся:
— Вы себя умно ведете. Пытаетесь побудить меня к комментариям, высказывая собственное мнение. Вы научились этому на факультете журналистики?
Клер провела левой рукой по волосам.
— Два семестра по психологии в университете штата Айдахо.
— Вы из этого картофельного штата?
— В Айдахо есть не только картошка, — серьезно ответила она.
— Не сомневаюсь, что есть.
— И кроме того, я читала вашу книгу.
Хантер поднял глаза, позволив молчанию затянуться.
— Я никогда не писал книг, — покачав головой, отрезал он.
— О'кей, это был реферат вашей докторской диссертации о поведении и действиях преступников. Он был издан в виде книги и до сих пор служит обязательным чтением в учебном центре ФБР. — Клер заметила вопросительный взгляд Хантера. — Я встречалась со стажером ФБР, — невозмутимо объяснила она. — Ваши тезисы требовали очень внимательного чтения, но были исключительно хороши. И нет ничего удивительного, что каждый криминалист ФБР должен был изучать их. Я удивлена, почему они не пригласили вас читать лекции.
«Она сменила тактику, — подумал Хантер. — Теперь ее подход будет основан на лести».
— В то же время я быстро выяснила, кто вы такой, — продолжила она. — Одаренная личность, вундеркинд. Вы посещали школу Мирмана для особо одаренных, пулей проскочили университет и получили докторскую степень в двадцать три года. Впечатляюще. Как получилось, что такой человек, как вы, стал детективом, а не миллионером?
Из музыкального ящика послышались звуки «Ган'с энд Розес».
— Из истории моей жизни бестселлера не получится.
— Я не собираюсь писать его, — небрежно ответила Клер. — Но ваша книга меня заинтриговала. Особенно восхитила часть о ритуальных убийцах. Я искренне поверила в ее справедливость, но кое-что в ней смущает меня.
— Что бы это могло быть?
— Разве что вы решительно изменили свои взгляды или вы хотите противоречить собственным тезисам, но я знаю, вы не верите, что убийство в церкви носит разовый характер. Я права?
— Вы снова за свое, — ответил Хантер. — Излагаете мне свои мысли и ждете, что я соглашусь с ними или отвергну их.
— Бросьте, Роберт. Дайте мне поработать над этой историей вместе с вами. Я сделаю большое дело. Я смогу сделать вас знаменитым.
Хантер хмыкнул, положил ногу на ногу и обхватил руками колени.
— Знаменитым?
— Вы великий детектив. Я знаю это потому, что изучала вас. Ваши результаты, особенно когда дело касается поимки опасных преступников, просто выдающиеся, но, кроме горстки людей, этого ничто не знает. Вы заслуживаете признания. Лос-Анджелес отчаянно нуждается в герое.
Хантер неторопливо сделал очередной глоток скотча. Клер Андерсон действительно очень хороша в этой игре с льстивыми уговорами.
— Я вполне счастлив тем, что собой представляю, — ответил он. — И не хочу быть героем. И у меня нет потребности быть знаменитым.
— На это я не куплюсь. Вы счастливы?
Хантер сложил на груди руки.
— Мне нравится мой образ жизни. Я люблю…
— …Быть одиночкой?
Хантер промолчал.
— Отлично. — Наклонившись вперед, Клер поставила локти на стол. — Ответь мне — не для записи — не как коп, а как криминальный психолог… просто чтобы утолить мое любопытство.
Хантер с интересом вскинул левую бровь.
— Не для записи?
— Да. Я обещаю.
— Валяй.
— Давай предположим, что ты не расследуешь это дело, а просто изучаешь его. И ты должен создать личность убийцы исходя только из того, что увидел в церкви Семи Святых. Указывают ли данные этой неопознанной личности на то, что он, возможно, снова совершит нападение или совершил его в прошлом? Или в наличии и то и другое?
Хантер издал сдержанный смешок.
— Ты не сдаешься, не так ли?
— Сделай я это, не была бы хорошим репортером, — ответила Клер, подмигнув.
Хантер допил скотч и поставил бокал на стол, подчеркнуто стукнув им. Клер сделала то же самое.
— Еще по разу? — спросила она.
Хантер с сомнением посмотрел на часы.
— Брось, у тебя же нет жены, к которой надо возвращаться домой, верно?
— Почему-то я догадался, что ты уже знаешь ответ на этот вопрос.
Клер хихикнула:
— Как я говорила, пришлось немного тебя изучить. — Она поняла, как дико это звучит, и быстро поправилась: — Не с психологической точки зрения, а как сталкера. Такое изучение — часть журналистской работы.
