же им выкладывать кучу денег.
Утро в загородном лесу было раннее и мрачное, шёл мелкий, противный дождь. Вокруг мокрые стволы деревьев. На земле покрытой прошлогодними листьями валялись поломанные ветром ветки и крупные чешуйки коры, а возле почерневшего пня и поваленного толстенного ствола берёзы виднелись коричневые шапки опят. Всё вокруг было серым и росистым. Царившая вокруг обстановка нагнетала тоску и предвещала нечто плохое.
Дрожа от страха и холода, Саня и Яков стояли возле сырой ямы, которую сами же и выкопали, а напротив их стояли Лом и Батон, наставив на своих жертв оружие. До смерти, напуганные, парни переминались с ноги на ногу на комьях раскопанной земли, которая уже успела превратиться в слизкую грязь. Рядом виднелась большая земляная куча, в которую были воткнуты две лопаты.
— Я же говорю, что настоящий конверт у Макса. Он дал нам его прочитать и всё, — испуганным голосом проговорил Саня.
— Мы просто хотели продать информацию, которую прочитали в письме… — залепетал Яков.
— Не вздумай говорить, что там было написано, — испугавшись, закричал Лом, не дав Якову договорить. — Иначе я сразу снесу тебе башку, — он взвёл курок револьвера.
— Раздевайтесь! — сказал Батон приказным тоном.
— Зачем? — удивился Саня.
— Стриптиз будете танцевать, — пошутил Батон.
— Думаешь, они умеют? — Лом воспринял его слова всерьёз.
— Лом, ты дурак, или прикидываешься? — Батон одарил приятеля недобрым взглядом, а затем, переведя взор на своих жертв, пригрозил: — Не заставляйте меня повторять дважды, — он снял Кольт» с предохранителя.
Парни быстро сняли с себя одежду, оставаясь стоять в трусах, носках и ботинках. Саня небрежно покидал свои вещи перед собой прямо в грязь, а Яков аккуратно сложив, продолжал держать в руках, прижав к груди.
— Слышь, ты, эксгибиционист, — бросай вещи! — проговорил Батон. — Или ты хочешь забрать их на тот свет?
— Тут везде грязь, — ответил Яков будто оправдываясь.
Саня посмотрел на Якова, как на слабоумного, не понимая, зачем печься о вещах, если жить им осталось всего несколько минут.
— Они тебе больше не понадобятся, — сказал Батон.
Яков взглядом нашёл местечко посуше и аккуратно положил туда вещи.
— Ну, ты тупой! — Лом с насмешкой посмотрел на Якова. — Вон же сучок в дереве торчит, мог бы на него повесить.
Батон закатил глаза от такой тупости напарника, но продолжать дискуссию не стал. Он изучающим взглядом осмотрел Якова, а затем спросил:
— Ты кто по национальности, еврей?
— Россиянин.
— Ну, точно — еврей. Я не про гражданство спрашиваю, а про твою национальность.
— Еврей я, — ответил Яков трясущимися губами.
— То-то и видно. Лезь в свою могилу, — Батон показал пистолетом на вырытую яму.
— Зачем? — испугался он.
— Хочу, чтобы ты спрятался от меня, — он навёл на него свой «Кольт».
Якову ничего не оставалось, как повиноваться. Ёжась от холода, он снизу в верх смотрел на бандитов испуганными глазами, ожидая своей дальнейшей участи.
— Полей его из своего краника, — Батон обратился к Сане.
— Что? — не понял тот.
— Помочись, говорю, на него.
На лице Лома засияла довольная улыбка. Такая сцена ему показалась забавной.
— Хотите убить — убивайте, но я не буду этого делать, — сказал Саня и, набравшись смелости, добавил: — Будь ты проклят, националист несчастный.
Яков с благоволеньем посмотрел на Саню.
— Хорошо, — Батон понимающе покивал головой, а затем дал команду Якову: — Вылезай.
Саня подал приятелю руку и помог вылезти из ямы.
— Ты настоящий друг! — стуча зубами, сказал Яков с неистовой благодарностью.
После того, как еврей выбрался на поверхность, Батон подошёл к Сане и столкнул его яму.
— Закапывай его, — сказал Батон, смотря на еврея.
Яков посмотрел на воткнутую в кучу земли лопату, но взять её не решался.
— Больше повторять не буду, — с этими словами Батон наставил на него пистолет и для устрашения пальнул над его ухом.
В критический момент, когда жизнь Якова зависела от его правильного выбора, он, не колеблясь, решил, что собственная жизнь дороже, чем чужая. «А вдруг мне подарят жизнь?», — с надеждой подумал он и, схватив лопату, принялся закапывать товарища.
— Ты что делаешь, Яков! — заголосил Саня, но тот и ухом не повёл. — Вот ты мразь!
Сжимая в руках оружие, Лом и Батон с улыбкой на лице наблюдали, как Яков заживо закапывал приятеля, которого только что называл другом.
— Достаточно, — произнёс Батон, а затем, проявляя милость к Сане, сказал: — Вылезай.
Саня самостоятельно выбрался из ямы и с ненавистью уставился на Якова.
— Теперь ты понял, почему я ненавижу евреев? — свой вопрос Батон адресовал Сане.
— Понял, — дрожа от холода, ответил тот.
— А теперь, трахни его.
— Что?! — лицо Сани перекосилось от дикого возмущения. — Вы это серьёзно? — «Да они просто отморозки».
— Вполне.
— Можете меня убить, но я не буду этого делать, — он отказался наотрез. «Я не гомосек, чтобы…».
— Хорошо, — спокойным голосом произнёс Батон. — Тогда я, то же самое предложу твоему другу. Яков, скажи: — ты готов на такой подвиг или тоже откажешься?
Яков задумался.
Взглянув на Якова, Сане хватило секунды, чтобы догадаться, какие мысли витают в его голове. «Лучше уж я, чем меня»:
— Стойте, стойте! — спохватившись, заголосил Саня. — Хорошо, я согласен.
— Отлично! — сказал Батон, а после обратился к приятелю: — Ну, чё посмотрим порнушку?
— Гы-гы-гы!!! — оскалился Лом. — Давай!
«Нет — эти парни не просто отморозки, они конченые ублюдки», — подумал Саня.
«Они ведь шутят» — надеялся Яков. Но бандиты не шутили. У них вообще юмор был специфический.
Спустя несколько минут Яков стоял, прикрывая одной рукой обнажённый пах, а другой, держался за свою задницу. Саня стоял рядом и тяжело дышал.
— Надеюсь, мы преподнесли вам хороший урок, что читать чужие письма нехорошо, — проговорил Батон и с силой ткнул дулом «Кольта» в лоб Якова.
— Да-а! — выдавил тот стуча зубами.
Батон убрал пистолет во внутренний карман, оставив на лбу жертвы красный вдавленный кружок.
— Счастливо оставаться! — сказал Лом, и отморозки, направились к своей машине. В их планы не входило убивать парней; им было велено просто проучить любопытных, что они и сделали.
Униженные и трясущиеся от страха холода Саня и Яков смотрели на удаляющиеся спины своих похитителей, всё ещё не веря, что их оставили в живых. И только, когда бандиты исчезли за стволами деревьев, оцепенение немного отпустило их.
— Ты зачем это сделал, гой поганый? — Первым заговорил Яков, которого колотила дрожь, а из глаз катили слёзы.
— А что надо было ждать, когда ты это сделаешь со мной? Жаль, что я раньше не понял какая ты гнида.
— Саня, пообещай мне, что про это никто не узнает, — умоляющим голосом попросил Яков.
— Нет уж, пусть все знают.
— Послушай меня, я… я…
