уже после осмотра, по прибытии в полицию получил сильный удар в живот.
Разумеется все это бездоказательно. Но в медицинской практике случай подобного рода отнюдь не является единичным, и поэтому недоверие к полиции возведено врачами едва ли не в ранг основополагающей политики.
ПОЛЕ БОЯ И ШЕСТ ЦИРЮЛЬНИКА
Испокон веков войны и занятия хирургией были тесно связаны друг с другом. Даже в наши дни, изо всех врачей молодые хирурги меньше всего возражают против того, чтобы оказаться на поле боя. Потому что именно здесь традиционно происходило становление хирурга как врача, а также развитие и обновление хирургии как науки.
Самые первые хирурги не имели никакого отношения к медицине; они были цирюльниками. Использовавшая в те дни хирургия была донельзя примитивной, и состояла по большей части из ампутаций, кровопусканий и перевязки ран. Цирюльники сопровождали войска во время больших военных кампаний, получая возможность узнать больше о восстановительных возможностях своего искусства. Камнем преткновения долгое время оставалось отсутствие анестезии; вплоть до 1890 года единственными обезболивающими средствами становилась пуля, зажатая между зубами жертвы и выпитый залпом бокал виски. Хирурги всегда с высока поглядывали на обыкновенных врачей, всех тех, кто не утруждался лечить пациента собственными руками, а старался найти для этого более искусный и интеллектуальный подход. И такое отношение в какой-то мере сохраняется и на сегодняшний день.
Разумеется, в наши дни парикмахеры уже не становятся хирургами, и наоборот. Но у парикмахеров все же сохранился символ их древнего ремесла — полосатый красно-белый шест, символизирующий окровавленные бинты, которыми перевязывали полученные в бою раны.
Но хотя в обязанности хирургов уже давно не вменяется подстрижка и бритье, они и по сей день сопровождают войска. На войне они имеют возможность приобрести большой опыт по части лечения разного рода травм, увечий и ожогов. Война также предоставляет простор для создания новых методик; так, например, большинство считающихся теперь обыденными техник пластической и восстановительной хирургии были разработаны в годы Второй мировой войны.
Разумеется, это вовсе не означает того, что хирурги являются непримиримыми сторонниками войны или, наоборот, яростными поборниками мира. Просто исторически так уж сложилось, что благодаря своему ремеслу у хирургов существуют свои собственные, особые взгляды на многие вещи, зачастую не совпадающие с мнением врачей других специальностей.
СОКРАЩЕНИЯ
Врачи любят сокращения, и, наверное поэтому больше ни в одной из сфер человеческой деятельности не существует такого множества сокращений, как в медицине. Сокращения выполняют очень важную функцию: они позволяют экономить время, но в то же время служат они еще и для другой цели, являясь своего рода паролем, зашифрованным языком, кабалистическими символами медицинского общества.
Например: «PMI, соответствующий LBCD, расположен в 5-м ICS в двух см от MCL». Для человека непосвященного не может быть ничего более загадочного и таинственного, чем это предложение.
«Х» — для медиков это самая важная буква изо всего алфавита, потому что она часто используется в сокращениях. Спектр употребления самый разнообразный: от незатейливого «Polio x3», обозначающего три полио вакцинации, до «Выписан в Палату Х», подобный эвфемизм обычно употребляется для обозначения морга. Но есть еще великое множество подобных сокрашений: dx, что означает «диагноз»; px — прогноз; Rx — терапия; sx — симптомы; hx — история болезни; mx — метастазы; fx — переломы.
Буквенные аббревиатуры в большом почете у кардиологов, где бесконечно повторяются все эти LVH, RVH, AS, MR, описывающие различные состояния сердца, но у врачей других специальностей тоже есть свои собственные сокращения и аббревиатуры.
В некоторых случаях к сокращениям прибегают, когда необходимо сделать пометку, полное написание которой нежелательно. Это потому что больничная карта любого пациента является официальным документом, который может быть даже затребован для представления в суд; и поэтому врачи должны очень бережно и осторожно относиться к словам. Подобная необходимость и вызвала к жизни целый ряд специальных выражений и аббревиатур. Например, пациент не может быть «сумасшедшим», а только «дезориентированным» или же пребывать в «помраченном сознании»; пациент не лжет, а лишь всего-навсего «преувеличивает»; пациент не может быть тупым, он может просто чего-то «недопонимать». Выписывая симулянта, хирурги любят употреблять аббревиатуру SHA, означающую: «Ship his ass out of here». [43] А в педиатрии существует также аббревиатура, представляющаяся наиболее необычной: FLK, означающая: «Funny-looking child». [44]
БЕЛЫЙ ХАЛАТ
Всем известно о том, что врачи носят белые халаты, но никто, включая самих врачей, не знает, отчего. Конечно, белый халат является отличительной чертой медиков, но только он все равно остается лишенным реального смысла. Ведь белый халат отнюдь не является традиционным.
Например, при дворе Людовика XIV все доктора одевались в черное: длинные, черные балахоны, вселявшие в людей в свое время тот же благоговейный страх, что в наши дни вызывает и ослепительно-белоснежный халат.
Современные объяснения белому цвету докторских халатов обычно сводятся к ссылкам на чистоту и стерильность. Врачи носят белые халаты, потому что белый — это «чистый» цвет. Помещения больниц окрашиваются белой краской по той же самой причине. И, пожалуй, это объяснение можно будет счесть вполне логичным, пока на глаза вам как-нибудь не попадется какой-нибудь неряшливый практикант, проведший на непрерывном дежурстве целых тридцать шесть часов, успевший пару раз поспать, не раздеваясь, и оказывавший помощь десяткам пациентов. К концу дежурства халат его уже сильно измят, запачкан и, вне всякого сомнения, уже не является стерильным.
Хирурги отказались от этого. Операционные можно считать маленькими островками абсолютно стерильных условий, безмикробной территорией. И все же очень немногие операционные полностью выкрашены в белый цвет, а сами хирурги не одеваются в белое. Своими цветами они избирают зеленый, или голубой, а иногда и серый.
Так что к белому докторскому халату следует относиться не иначе как к обыкновенной униформе, в выборе цвета для которой было не больше логики, чем в том, что для моряков выбран синий цвет, или зеленый для формы военнослужащих. В данном случае аналогия с военной формы совсем не лишена смысла, как это может показаться стороннему наблюдателю на первый взгляд, потому что по ней могут быть определены как ранг, так и специальность носящего ее врача. Оказавшись в отделении, врач безошибочно сможет рассказать вам, какое место на служебной лестнице отведено каждому из работающих здесь сотрудников. Обращая внимание на казалось бы незначительные мелочи, точно так же, как военный обращает внимание на нашивки и лычки на погонах, он расскажет, кто из них врач-стажер, кто практикант, кто пока еще только
