Ничего не понимая, он сидел на кровати, ощущая толчки крови в ушах, а в полумрак комнаты продолжала изливаться красивая музыка:
— Да, ты придёшь, когда темно,
Когда в окно ударит вьюга,
Когда припомнишь, как давно,
Не согревали мы друг друга.
Не отрекаются любя… —
пела Алла Пугачёва.
«Что за чертовщина?» — Иванов чувствовал, как стремительно улетучиваются остатки хорошего настроения.
Из оцепенения его вывел голос Ирины:
— Саша, а где Наталья?
Иванов обернулся: Ирина с Ковалёвым стояли в проёме балконной двери, вопросительно глядя на Иванова.
— В ванной, — сипло прохрипел Иванов. — Ирина, посмотри, пожалуйста, что там с ней?
Когда Ирина скрылась за дверью, Ковалёв участливо поинтересовался:
— Что, большие трудности?
— Не то, чтобы очень, — ответил Иванов, прокашлявшись. — Только странная она какая-то: довела меня до экстаза и смылась.
— Я тебя предупреждал! — Михаил тихо смеялся. — А то я уж начал сомневаться, глядя на вас.
— В чём? — не понял Иванов.
Ковалёв подошёл и сел рядом на кровать:
— Понимаешь, когда я Иринку пригласил в гости и просил передать Наташке, что будешь ещё ты, Наталья согласилась. Честно говоря, я на это почти не рассчитывал, но тогда я ещё не очень удивился. То, как она повела себя здесь с тобой, — вот что меня поразило! Поверь, Саня, я её немного знаю. Жёсткая она по отношению к мужчинам. Задел ты дивчину за живое. Видимо, понравился. А знаешь, ведь она меня про тебя расспрашивала.
— Когда? — не поверил Иванов.
— Через день после вашей первой встречи в Грозном. Мы как-то с ней дежурили. И она меня так аккуратненько: кто да что? Везунчик! — с плохо скрытой завистью произнёс Ковалёв и хлопнул товарища по плечу.
Услышанное придало Иванову уверенности. Настроение сразу улучшилось.
— Миша, только не говори мне, что ты к ней сам не пытался подбивать клинья, — Иванов посмотрел на Ковалёва пытливо с нескрываемым интересом.
— Ну, было… Пытался, — Михаил и не думал отпираться. — Да, многие пытались — баба-то красивая! И всем — «хрен на блюдечке»! Требования к мужикам у неё слишком завышенные. Поэтому я тебя честно и предупреждал. Теперь вот мучайся сам! — Ковалёв встал и прошёлся по комнате, сделав остановку у двери в ванную. — Кстати, вокруг неё ещё недавно крутился ваш полковой замполит, подарки носил. Не знаю, что там между ними было, но в последнее время я его возле неё что-то не вижу. — Ковалёв со словами: «Вы там живые?» постучал в ванную и отошёл к окну.
— Это Косачаный, что ли? — скривился в ревнивой усмешке Иванов.
— Не знаю. Толстомордый такой. — Стоя возле окна, Михаил развернулся лицом в комнату.
— Он…
— Да, я уверен, Саня, что Наташка ему… — ударив ладонью левой руки по сгибу правой, Ковалёв изобразил перпендикуляр с кулаком на вершине. — Во!..
Иванов с Михаилом успели убрать со стола и вымыть посуду прежде, чем девчонки, наконец-то, вышли из ванной. Ирина беззаботно улыбалась, даже подмигнула Иванову, — мол, держись! Взяв Михаила за руку, она решительно увела его на балкон. Иванов с Натальей остались на кухне вдвоём. Иванов молчал, глядя на неё, и не знал, как начать разговор? Девушка попыталась улыбнуться, но глаза выдавали, что она недавно плакала. За время пребывания в ванной она привела себя в порядок и вернула завязки на платье в исходное положение. Наташа что-то искала глазами и не находила. Он догадался и пошёл в комнату за сигаретами. Когда вернулся на кухню, девушка сидела за столом, подперев голову руками. Он сел напротив и, молча, протянул ей открытую пачку сигарет. Она, не глядя на него, достала одну. Он поднёс зажигалку. Пристально посмотрев ему в глаза, будто пытаясь в них что-то прочитать, Наталья прикурила.
— Иванов, откуда ты такой взялся? — грубовато спросила она. Он не ответил. Она помолчала, затянулась, пуская дым в сторону, потом снова взглянула ему в глаза:
— Ты всегда своего добиваешься?
— Стараюсь… — пожал плечами Иванов.
— Ты должен понять, Саша… — Наталья сделала ещё одну затяжку и заговорила отрывисто, делая небольшую паузу после каждого слова: — …ты уже, наверное, знаешь, что я жила с одним человеком?
Не отводя от неё взгляда, Иванов не отвечал. Она продолжала:
— Он уехал… К семье. — Она взглянула на Иванова. — Осуждаешь?
Но тот никак не выразил своих чувств. Она сделала несколько затяжек, дав ему время подумать. Он молчал.
— Через месяц уеду и я. Возможно, к нему. Он обещал устроить перевод. Хотя я уверена, что семью он не бросит. Но это неважно, — главное в том, что когда он рядом, мне становится спокойнее. В нём чувствуется какая-то сила, стабильность… Но это всё неважно… Когда он уезжал, я дала слово не изменять ему. Он очень просил об этом. — Наташа высоко подняла голову и вздохнула так, будто на грудь давил тяжёлый груз. Затушив почти докуренную сигарету, она достала новую.
— Ты его любишь? — тихо спросил Иванов.
Она ответила не сразу:
— Тогда казалось — люблю, — Наташа открыто взглянула в глаза Иванову и, отрешённо откинувшись на спинку стула опустила взгляд. — Теперь — не знаю.
— Не вижу проблемы. Что нам мешает быть вместе? — Иванов не настаивал, но и не отпускал собеседницу.
— Я сама — вот вся моя проблема. Ирка мне говорит: «Будь проще». У неё это получается, а я не могу! — Наталья снова закурила. — Тебе трудно меня понять?
— Нет, я понимаю.
— Значит, понимаешь? — усмехнулась девушка. — И понимаешь, что мы не можем быть вместе?
— Это почему же?! — выразил Иванов неподдельное удивление. — Я-то как раз могу и очень хочу этого, потому что ты очень мне нравишься. — Видя, что Наталья пытается возразить, он поспешил продолжить: — Но не будем торопить события. Раз ты не хочешь — не будем.
С грустной улыбкой она недоверчиво взглянула на него:
— Ты сам-то понял, что сказал?
Он взял её ладонь в свою и, не отводя взгляда, ответил:
— Если я тебе совсем не нравлюсь, то давай — не будем торопить события. — Он пристально смотрел на неё, стараясь уловить малейшие изменения в выражении её лица. — А может быть, всё-таки нравлюсь?
Она опустила ресницы, но руку не отняла. «Значит, нравлюсь», — подумал Иванов.
— Ну, что ты молчишь? Натали, скажи хоть что-нибудь! — негромко произнёс он. — Я хочу, чтобы ты стала моей! Ты слышишь?
— Давай сейчас не будем говорить об этом. Иначе вообще ничего не получится. — Она забрала руку, отвернулась, затем поднялась и вышла из кухни в комнату.
Интуиция подсказывала Иванову, что он на правильном пути. Конечно, он понимал, что с Натальей всё будет непросто, но именно это и влекло к ней, подогревало его чувства. Ещё он верил в себя, а также надеялся на помощь Ирины с Михаилом.
Во втором часу ночи Михаил начал разбирать постели.
— На правах хозяина, — объявил он, — я с Ириной сплю здесь! — Ковалёв показал на первую от балкона кровать. — А вы с Натахой — там. Тем более что ты, Саня, с той койкой уже знаком. Нормальная кровать?
— Кровать как кровать, — пожал плечами Иванов.
— Мальчики, подождите! — вмешалась Наталья. — Мы с Иринкой будем спать на одной кровати, а вы — на другой.
— Если я врач, — это не значит, что я «голубой», — скорчив брезгливую гримасу, возмутился Ковалёв и, делая ударение на слове «ты», спросил:
— Сань, может ты «дядю» хочешь?
— Это, по-моему, Наташа хочет, чтобы я из тебя сегодня «тётю» сделал, — в тон ему ответил Иванов.
— Взрослые, а на уме… — не сдержав улыбки, отмахнулась от них Наталья и выразительно покрутила пальцем у виска. Поддержав подругу, Иринка, хохоча, тоже стала вертеть пальцем у головы.
Продолжая хохмить, Михаил обратился к Ирине тоном начальника:
— А от вас, товарищ сержант, возражения не принимаются. Даю вам сорок пять секунд на раздевание и — в койку, чтоб лежать по стойке «смирно»!
— Слушаюсь! — вытянув руки по швам, бодро отрапортовала Ирина. — Товарищ капитан, разрешите вначале принять душ?
— Выполняйте! — великодушно разрешил Михаил. — Только побыстрее, а то завтра рабочий день — не проснёмся. Шевелитесь, девочки.
Подруги скрылись в ванной, а Иванов с Ковалёвым вышли на балкон.
— Саня, ты говорил, что будешь моим должником, — напомнил Ковалёв закуривая.
— Помню.
— Моё условие: будешь — если не переспишь с Наташкой.
— А твой интерес в чём? Или сомневаешься, что справлюсь?
— Сильно сомневаюсь. А интерес мой состоит в том, чтобы узнать, кто из мужиков у нас са-амый «крутой»? Кто Наташку сможет «объездить»?
— Хочешь потешить самолюбие, — догадался Иванов. — Но имей в виду: Наташа — женщина редкая и умная, поэтому, если я не добьюсь её сегодня, то буду добиваться завтра, послезавтра и так, пока она не станет моей. Нужна она мне. Понимаешь, Мишка, чувствую — очень нужна! Условие твоё принимаю, потому что ты всё равно проиграешь, Мишаня. Но, в любом случае, я благодарен тебе за этот вечер.
