Тот, что помладше, – неуклюжий двенадцатилетний мальчуган во фланелевой рубашке, которая велика ему на два размера, – брел рядом с женщиной, оживленно болтая:
– Я слышал, о чем ты на днях говорила с Бобом, и, Лилли, я полностью с тобой солидарен. В том смысле, что мы и впрямь можем и должны отобрать Вудбери у слизняков. Я знаю, не мне решать, но я полностью на твоей стороне и сделаю все, что смогу, чтобы помочь. Ты же понимаешь, что я имею в виду?
Лилли бросила взгляд на мальчишку, но не остановилась.
– Ты подслушивал?
Тот, не сбавляя шага, пожал плечами:
– Не то чтобы подслушивал, я только немного…
– Ты притворялся, что спишь.
– Вроде того…
– Значит, подслушивал.
– Ладно-ладно, подслушивал, но ведь это не главное, главное, что я целиком на твоей стороне!
Лилли покачала головой:
– Стало быть, ты слышал о том, что я страдаю клаустрофобией?
Мальчишка кивнул.
– Правда, я точно не знаю, что это значит…
Лилли вздохнула.
– Это значит: боязнь замкнутого пространства. В буквальном смысле.
Мальчик ненадолго задумался.
– Фигово, учитывая, где мы сейчас живем.
– Да неужели!
– Лилли, ты умеешь хранить секреты?
– О чем ты?
– Я хочу тебе кое-что показать.
– Прямо здесь?
– Ага.
– Томми, у нас совсем нет времени, мы должны проверить слив дренажной трубы.
– Это займет всего…
– Стой! – Лилли замедлила шаг, чувствуя в затхлом душном воздухе канализации новый неприятный запашок. Сквозь зловоние экскрементов пробивался другой аромат – маслянистый, едкий. – Секунду. – Она остановилась.
Мальчик замер и ждал, пристально глядя на нее.
– Что там? Слизняк?
Она слушала, склонив голову набок.
«Слизняк» – новое словечко, которым мальчишка окрестил бродячих мертвецов. За несколько недель он перебрал кучу прозвищ: вонючки, пустышки, выродки, гниль, оболочки, жмуры, гниды, куклы, жевуны, мясные мухи, обжоры, мудаки – Лилли потеряла счет кличкам. Она считала это защитной реакцией, благодаря которой разум ребенка низводил монстров до уровня оживших манекенов, избавлял от осознания того, что когда-то эти мерзкие существа были людьми. Потому Лилли мирилась с происходящим и старалась, зачастую безуспешно, использовать самое свежее наименование. Впрочем, сейчас, прислушиваясь к доносящимся из темноты шлепкам, она осознала, что «слизняк» – весьма точное определение обитающих в канализации мертвяков, с которыми за последнее время она сталкивалась не раз.
– Ты его слышишь? – спросила наконец Лилли.
– Ага, – мальчик застыл, словно статуя. Шлепки переросли в бьющий по нервам вязкий шум.
– Похоже, он вон в том боковом тоннеле, – мальчишка указал в сторону темной развилки в пятидесяти футах от них, рядом с которой к стене была прислонена лопата.
Они прошли почти милю на запад от бараков и сейчас находились где-то под Гейблс-Понд. В рассеянном свете фонаря шахтерской каски было видно, как по неподвижной поверхности воды бежала рябь.
Лилли достала свой «ругер» двадцать второго калибра и начала навинчивать глушитель.
– Стой здесь, а я пойду и…
– Нет, – мальчик положил руку ей на плечо. – Позволь мне обо всем позаботиться.
– Томми…
– У меня получится.
Мальчишка выдвинул вперед подбородок, демонстрируя решимость, его глаза горели.
Эта решимость терзала сердце Лилли. Недавно осиротевший, заглянувший в лицо смерти, переживший страшную потерю, мальчик с юных лет готовился бороться за выживание.
– Ничего со мной не случится, – сказал он. – Позволь, я обо все позабочусь.
Лилли кивнула.
– Если что, я рядом. Будь осторожен. Бей не раздумывая.
– Я уверен, у меня получится.
Лилли шлепала за мальчиком по грязи, держа пистолет у бедра, палец на спусковом крючке. Томми осторожно подошел к развилке, взял лопату.
Что-то двигалось за углом, порождая рябь на затопленном полу. Мальчик сделал бесшумный вдох, поднял лопату и завернул за угол. Лилли последовала за ним.
Что-то бросилось мальчишке под ноги, и холодные пальцы вцепились в лодыжку.
Он вскрикнул и отступил на шаг. У Лилли была всего секунда, чтобы разглядеть существо, перед тем как на него опустилась лопата. Свет фонаря выхватил из темноты бледное, раздутое, цвета рыбного брюха лицо, покрытые слизью, щелкающие, как у пираньи, зубы. Нижняя часть туловища отсутствовала, похожие на спагетти внутренности волочились по земле. Из-за гниения и долгих месяцев в болотистой жиже верхняя часть туловища раздулась вдвое и приобрела резиноподобный вид, словно у выброшенной на помойку куклы.
Томми Дюпре обрушил лопату на одутловатую голову твари. Раздался чавкающий звук, похожий на звук лопающегося стебля сельдерея. Существо тут же замерло, его мертвенно-бледная рука выпустила лодыжку мальчика. Томми ударил еще раз.
Тварь уже издохла, ее расплющенная голова медленно погрузилась в воду, но Томми продолжал наносить удар за ударом.
Снова и снова… пока Лилли не перехватила инструмент. Томми, словно очнувшись, судорожно втянул воздух.
– Молодец, ты молодец… ты победил.
Лилли успокоила мальчика, похлопала по спине, взъерошила ему волосы.
– Ты вырубил ее с одного удара.
– Ага… без проблем.
Мальчишка дышал так глубоко, что, казалось, вот-вот начнет задыхаться.
– Без проблем… ага…
– Все в порядке? – Лилли убрала пистолет в кобуру, забрала лопату и повела мальчика к противоположному углу развилки. – Глянь-ка на меня.
Мальчишка поднял взгляд. Его глаза покраснели. Он по-прежнему тяжело дышал.
– Все в порядке, Лилли.
– Уверен?
Он кивнул.
– Да.
Мальчишка сделал глубокий вдох и вытер губы. В эту минуту он выглядел так, будто только что пробудился ото сна.
– Теперь я могу кое-что показать?
Лилли улыбнулась ему.
– Почему бы нет?
Час спустя, пройдя с Лилли милю по узкому проходу, мальчишка посветил фонариком на потолок тоннеля и резко остановился.
– Вон, гляди! – восхищенно произнес он.
Лилли посмотрела вверх, шахтерский фонарь осветил покрытый чешуйками потолок. С него свешивались проросшие корни и серые червеобразные наросты кальция, разъедающие края большой дренажной решетки. Железо было изъедено временем, однако ряд свежих царапин и следы стамески указывали на то, что ее открывали совсем недавно. Сердце Лилли начало биться чуть быстрее.
– Посвети немного, – сказал Томми.
Она подсветила дорогу, пока он быстро взбирался по старым ступеням, выдолбленным в каменной кладке. Крякнув, открыл решетку и проскользнул в проем.
– Не хочешь помочь старушке подняться? – спросила Лилли. Она не видела, что находится по ту сторону люка. Из темноты появилось бледное лицо Томми Дюпре.
– Держись за мою руку.
Он помог ей забраться в дурно пахнущее, похожее на пещеру помещение котельной.
Она встала на ноги и отряхнулась, осмотрела темные переплетения воздуховодов, печи, водонагреватели и допотопные водопроводные трубы, похожие на щупальца доисторических чудовищ. Застоявшийся воздух пах старой резиной и изношенными нагревательными элементами. Томми вел ее к лестнице с расшатанными металлическими ступенями, уводящими еще на пролет вверх.
Лилли направила луч фонаря вверх и увидела надпись «ВЫСТАВОЧНЫЙ ЗАЛ», нанесенную по трафарету на внутреннюю поверхность запертой металлической двери.
Томми первым подошел к двери и выдержал драматическую паузу. Мальчишка улыбнулся.
– Сейчас ты обалдеешь, – сказал он и, словно швейцар, пропускающий гостя в элитный клуб, распахнул дверь. Лилли сделала шаг вперед.
Сперва она замерла, пораженная размером этого места. Прошло немало времени, прежде чем ее мозг начал воспринимать это огромное темное помещение, заполненное гигантскими предметами.
Она не спеша изучала выставочный зал, заставленный новой блестящей сельскохозяйственной техникой, луч фонаря скользил по глянцевым зеленым брызговикам тракторов фирмы «Джон Дир», блестящим, как яблочная карамель, красным клыкам комбайнов «Кейз», гигантским ковшам экскаваторов, огромным лезвиям жаток и бесконечным рядам садовых культиваторов, землеройных машин, транспортеров, тележек и вспомогательного оборудования, сложенных в темноте, словно мертвецы в устланном коврами морге. Высокий – добрые пятьдесят футов – потолок поддерживали массивные леса, светильники давно потухли, в металлических чашах, словно облюбовавшие трещину термиты, копошились птицы.
– Нет, ну зацени, какая прелесть, – восторженно произнес мальчик, шагая по выставочному залу. Звук его шагов тонул в толстом ворсе ковра. Лилли увидела массивный логотип компании на плакате, вывешенном на задней стене: «СЕНТРАЛ МАШИНЕРИ СЕЙЛЗ».
– Господи боже, – пробормотала она, делая еще несколько шагов к центру зала. Лилли чувствовала приятный аромат новой обивки, свежей смазки, девственных покрышек и стальных сочленений, чье мерцание подобно мерцанию драгоценных камней в искусно сделанных оправах.
