– Такими темпами можно договориться до того, что цианид и мышьяк – безобидные приправы.
– А как, ты думаешь, в старину люди себя приучали к ядам?
Действительно, как? Я поймала себя на мысли, что мне и правда ни разу не было плохо после острых блюд. Думаю, оказавшись внутри меня, Дэя не сразу вернулась к привычному меню, а постепенно.
– Вэйр! – голос прозвучал слишком резко и извне, чтобы принадлежать моей ментальной сиамской близняшке. Я подняла голову и встретилась взглядом с блондинкой. Высоченная, вдобавок ещё и на шпильках, ноги от ушей, глаза, как океанская волна, мечта серфера – сто процентов линзы. Волосы у неё вились, как у Барби в период расцвета корпорации «Маттел»: прядка к прядке, ни единой торчащей волосинки. Одежда – донельзя короткая светлая юбка или слишком широкий пояс, белый топ, обтягивающий грудь внушительного размера и модный приталенный пиджак кремового цвета, явно стоили целое состояние. За Её Великолепием маячили ещё трое подружек, в сиянии такого светила просто сливающиеся с интерьером.
Чего я никогда не умела – так это давать отпор такого рода особам, поэтому сейчас мысленно позвала Дэю. Та молчала, как сквозь землю провалилась. Ну, или сквозь меня. Вот и где она, спрашивается, когда на самом деле нужна мне?
– Что? – осторожно поинтересовалась я, когда блондинка без приглашения уселась за мой столик. По опыту школы, я знала, что таких людей лучше не злить, а ещё лучше – вообще не отсвечивать перед ними.
– Давай расставим все по местам, Вэйр, – хмыкнула она, – умничать в группе можно только мне. Таким задротам, как ты, полагается много учиться, но в глаза не лезть. Это понятно?
Хм, она была на занятии Сэта? Как я умудрилась её не заметить? Разве что сидела она сразу за мной, тогда все объяснимо.
– Вполне, – я снова позвала Дэю, и снова безрезультатно. Блондинка смотрела на меня, как на таракана, а я приросла к стулу, потому что вдруг снова увидела Его. Сэт Торнтон стоял у кофейного аппарата и, будто почувствовав мой взгляд, тоже посмотрел в нашу сторону.
Я вдруг представила, как жалко выгляжу, как выглядела всегда – сжавшаяся в комочек, созерцающая нечто на дне своей тарелке и скромно мекающая в ответ на все наезды в мой адрес, априори соглашаясь со всем. Всю свою жизнь я прогибалась под таких вот идиоток, как сидевшая напротив меня Барби. Собственная сестра меня ни во что не ставила и всячески унижала, в школе мне лепили на спину стикеры с надписями: «Лохушка века». Пожалуй, они были правы. А вот я – нет.
– Сдается мне, ты меня невнимательно слушала… – она подтянула к себе тетрадь, в которой Дэя что-то рисовала, небрежно листая её. Разумеется, ровным счетом ничего не понимая в написанном и от этого раздражаясь ещё больше. – И не очень хорошо запомнила, потому что…
– Ты права, – я сама не знала, что произошло. Дэи по-прежнему не было, это говорила я, и я же перехватила её запястье – одним резким движением, – мне есть, чем занять голову, кроме как слушать и запоминать твои претензии.
Спокойно встретив её удивленный ошарашенный взгляд, хотя и сама внутренне была поражена собственным поведением, я разжала руку и поняла, что Сэт уже стоит у нашего столика.
– Мисс Вэйр, у вас все в порядке?
Блондинка при виде преподавателя испуганно округлила глаза, резко подалась назад. Тетрадь полетела на пол. Я хотела было нырнуть за ней под стол, но в этот момент, как назло, в игру снова вступила Дэя. Моими губами она мило улыбнулась Сэту, перевела взгляд на Барби и произнесла:
– Подними.
Это была не просьба, а приказ. Не надзирательницы в тюрьме, но Королевы. Я не знаю, что такое было в её взгляде, что Барби мигом подняла тетрадку и вместе со своей командой поддержки ретировалась подальше.
Сэт, по всей видимости, уже сто раз пожалел, что вмешался. Может потому, что я ему показалась маленькой и безобидной, но сейчас он увидел выпирающие сквозь обтягивающие джинсы выпуклые стальные яйца. Понимая, что сейчас меня сочтут не только нахалкой, но ещё и отмороженной, я окончательно сникла.
– Какого фига ты вообще вылезла? – мрачно огрызнулась я на Дэю. – Сначала бросила меня, а потом…
– Мелани, в том, что женщина может постоять за себя, не выпуская свои эмоции из-под контроля, нет ничего страшного. Больше она к тебе не сунется, и в этом уже пятьдесят процентов твоей заслуги. Гордись.
«Было бы чем», – уныло подумала я, но что-то подсказывало мне, что Дэя права и сегодняшняя ситуация – сдвиг с мертвой точки, на которой я топталась со дня своего рождения. Имя ей – пассивная жизненная позиция.
– Если вдруг потребуется помощь, обращайтесь, – неожиданно произнес Сэт, который, как мне кажется, не торопился уходить. Прежде чем я успела расплыться лужей счастья, Дэя целиком и полностью взяла ситуацию в свои руки.
– Помощь мне требуется раз в тысячу лет, – она кивнула на соседний стул, – присоединитесь?
Он колебался, но все же принял её приглашение. Понятия не имею, как Дэе это удавалось. За три тысячелетия и не такому можно научиться, её уверенность и сила притягивали вопреки собственному желанию. Было что-то неуловимое в интонациях её-нашего голоса, заставляющее подчиниться. Нет, не так… Принять её желание, как свое. В истории у великих лидеров такой навык ценился, как особое мастерство. Никогда раньше не задумывалась над тем, что абсолютная внутренняя уверенность способна свернуть горы. У Дэи она была.
Я, как никто другой, знала, что она умеет быть отталкивающей, омерзительной и безжалостной, но эту сторону она Сэту не показывала. По крайней мере, пока.
Он сел за стол, поставив стаканчик кофе почти рядом с моей рукой. Я представила, как он касается моих пальцев, сжимает их в ладони, и мне стало жарко. В голову полезло нечто совершенно непристойное, но отчаянно живое и возбуждающее. Мне представилось, как он расстегивает мою рубашку, касаясь пальцами обнаженной кожи, и внутри стало горячо. Чтобы как-то отвлечься, я подцепила вилкой огромный кусок Дэиного адского блюда, и отправила его в рот. Ощущение было такое, будто я проглотила пылающий кусок кактуса. Теперь внутри все горело уже по другой причине, на глазах невольно выступили слезы.
Сэт взглянул на нас с удивлением. Я видела искренний интерес, но что он чувствует кроме него, глядя на… нас? Замешательство, раздражение, вожделение? К сожалению, я не умела читать по лицам, а Дэя мне свои мысли и ощущения не транслировала. Торнтону явно было не по себе: похоже, пить кофе со студентками было не в его правилах. Сэта это смущало, но, к счастью, он не догадывался, что смущало меня. Он перевел взгляд с нас на лежащую на столе тетрадь.
– Вы ведете дневник?
– Не так давно начала. Часть меня этому безумно сопротивлялась. Немного не вписывается в мой образ, правда? – Дэя разглядывала беззастенчиво, как выставочный экспонат в картинной галерее. Я оценила её шпильку и мысленно посоветовала утопиться в унитазе.
– Скорее наоборот, – пробормотал профессор, делая глоток кофе и все больше смущаясь от столь откровенного внимания к собственной персоне, – судя по всему, вы личность неординарная.
– На самом деле, это не дневник. Так, некоторые записи по собственным исследованиям одного... фольклорного мероприятия, – она отпила кофе из его стаканчика, поморщилась и пододвинула бумажную посуду обратно, – а вы сейчас немного кривите душой, когда называете меня неординарной личностью. Но это свойственно всем людям. Сначала прицепить кому-то ярлык, а потом трогательно стесняться в этом признаться. Могу поспорить, что на занятии я вас разозлила. Потом вы шли по коридору и думали: да как она смеет... соплячка! А ещё чуть позже ринулись меня спасать от этой блондинистой индюшки и её квохтающего выводка – и вот уже делаете мне комплименты. Просто потому, что вам интересно узнать меня поближе, но я ваша студентка, и признаться себе в этом означало бы поставить крест на собственных принципах. Да, пожалуй, исходя из всего вышеперечисленного я с вами соглашусь... я – личность неординарная.
Сэт удивлённо заморгал: несмотря на все попытки держать лицо, он был всего лишь человеком (и это мои собственные мысли!!!), поэтому в первый момент не сумел справиться с охватившими его эмоциями.
– Хорошо, что в наше время студенты все еще могут чему-то научить глупых профессоров, которые мнят о себе слишком много, – несмотря на признание её правоты, в голосе Торнтона прозвучал сарказм. – Откуда такой цинизм в столь юном возрасте, мисс Вэйр?
– Это врождённое. Теорию про несчастное детство я вам излагать не стану. Насчёт глупости – учиться никогда не поздно, даже у такой соплячки, как я, – Дэя облокотилась на стол, подперев руками подбородок. – Профессор, вы верите в сверхъестественных существ?
«Ты что творишь?» – мысленно завопила я.
Наверное, реши она поговорить о своем прошлом с каким-нибудь прохожим, мне было бы наплевать. Но выглядеть в глазах Сэта не только оторвой, но ещё и свихнувшейся идиоткой с параноидальными наклонностями, мне совершенно не хотелось.
