Мел передала все это Джо и потом, стараясь говорить обычным голосом, сказала:
— Они хотели бы начать подбирать группу хирургов для операции. Это займет некоторое время — собрать вместе нужных людей в нужное время, — но если они начнут приготовления сейчас, Мартин Бреннан думает, что разделение будет сделано перед Рождеством.
— Не самое приятное время, чтобы лежать в больнице, — сказал Джо. — Дети проводят свое первое Рождество в больничной кровати…
— На Рождество они будут уже дома.
— И все равно, я думаю, мы оставим все как есть. Уж точно до выборов.
Его тон не допускал возражений, он сводил с ума, и Мел, прежде чем ответить, пришлось унять гнев. Потом она сказала:
— Мы не можем надолго откладывать операцию после исполнения им шести месяцев. Это решительное требование врачей. Джо, я знаю, у тебя были сомнения на этот счет, но я надеялась, что ты уже смирился с этой мыслью. — Пауза. — Или все-таки нет?
— Нет. — И в этот раз никаких объяснений, никаких «это воля Божия».
— Жаль, — медленно сказала Мел. — Я надеялась, что ты передумал. Это было бы намного лучше.
Мартин Бреннан сказал, что близнецы не должны жить в стеклянной клетке, но если все будет так, как решил Джо, они будут заперты в этой клетке на всю жизнь.
Интересно, а у других матерей со сросшимися близнецами была такая дилемма? Наверняка было много родителей в восемнадцатом и девятнадцатом веках, которые продали своих детей в шоу уродов. Было ли что-нибудь общее между этим и теперешним поведением Джо? Эти аналогии были неприятными, но Мел их проводила. И все же большинство родителей, о которых она читала, были обычными, более-менее честными людьми, которые мучительно переживали положение своих детей и сделали бы все, чтобы обеспечить им нормальную жизнь.
Например, Шарлотта Квинтон, имя которой лишь кратко было указано в одной из книг про сросшихся близнецов. Близнецы Шарлотты родились в самом конце викторианской эпохи, но в книгах только называлось ее имя, так что нельзя было узнать, выжили ли ее дети, и если да, то как и где они жили. Мел часто думала о Шарлотте, может быть, потому, что о ней было всего лишь короткое дразнящее упоминание и ничего больше. Это делало ее немного загадочной, довольно романтичной фигурой.
Было вообще-то довольно странно, что про близнецов Шарлотты не написали подробнее. Странно. Возможно, они умерли, и рассказывать было не о чем. Или, возможно, было о чем рассказать, но это скрывали от публики или это было недостаточно интересно. Или, если взглянуть с другой стороны, возможно, история была такой интересной, что Шарлотта уехала из страны. Сменила имя и исчезла…
Сменила имя и исчезла…
«Спасибо, Шарлотта, — тихо сказала Мел. — Что бы ни случилось с тобой и твоими близнецами, я думаю, именно ты подсказала, что я должна делать».
Из дневника Шарлотты Квинтон
31 января 1900 г.
Завтрак с отцом и матерью всегда кажется немного странным после замужества. Часто чувствовала себя снова незамужней девушкой, словно меня волей-неволей подняли и унесли обратно в детство.
Но жизнь здесь почти не изменилась. Мама озабочена местными событиями — церковные праздники, музыкальный вечер у некой дамы, волнуется из-за здоровья королевы — хотя чего ожидать в ее возрасте, но какая жалость, если она умрет этим летом: часто устраивают садовые вечеринки, и всем придется носить черное, а это так неудобно в жаркую погоду…
Отец ворчит по поводу мировой политики — в Мафекинге и Ледисмите хорошенькая заварушка, хотя не нужно верить всему, что об этом пишут, проклятые газетчики расскажут вам все, что угодно… Англо-немецкий альянс обречен, помяните мое слово, этот фон Булов не годится для них в качестве канцлера…
Моим двум младшим сестрам уже позволяют выходить из классной комнаты и разрешают спускаться к ужину, кроме вечеров, когда приглашены гости. Они вместе хихикают над модными книгами и играют джаз на пианино, когда отца нет рядом… Каролина умеет танцевать мазурку и обещает научить меня…
Меня все это очень успокаивает.
После завтрака сказала маме, что Мэйзи думает устроиться на работу в церковный приют в Северном Лондоне, потому что хочет помогать детям. Сказала, что собираюсь пойти в Мортмэйн, чтобы она могла посмотреть там детей.
Чувствовала себя чудовищно виноватой, потому что мать, чистая душа, подумала, что это так заботливо и ответственно с моей стороны, и заметила, что девушки на кухне неизменно неблагодарны, всегда хотят уйти, как раз когда ты научил их быть достаточно полезными, хотя в случае Мэйзи никто не будет возражать против такого достойного намерения.
— И хотя я верю, что в Мортмэйне есть дети-сироты, говорят, многие другие его жители слегка придурковатые, — сказала она, понизив голос, и затем напомнила мне, что не нужно волновать Эдварда болтовней о слугах, потому что мужчины никогда не хотят слушать подобные разговоры.
Это надо запомнить, но стоит мне вернуться в тот дом, как через полдня все мамины советы вылетают из головы. «Мужчины любят говорить о своих увлечениях, их нужно слушать и не перебивать…; леди никогда не должна устраивать сцену… не отвечай и постарайся не замечать, если кто-то настолько невежлив, что делает грубое замечание в твоем присутствии…»
Я сказала маме, что Эдвард вообще никогда не интересуется слугами, а интересуется только тем, чтобы ужин подавали вовремя и дом содержали в чистоте.
(Не уверена, что это правда. Как раз перед отъездом из Лондона узнала, что Эдвард подыскал замену Мэйзи, и подозреваю, это немного нахальная девушка.)
Затем мама спросила про Эдварда и вежливо расспросила про его мать, которую она не переносит, хоть нам и приходится притворяться. Как приятно слышать, как мамочка сквозь зубы вежливо говорит про старую крысу.
Мне предложили взять повозку, чтобы съездить в Мортмэйн, и Григгса в качестве кучера: «Ведь ты все еще слаба, Шарлотта», — но я сказала, что Григгс нам не нужен. Правда, я не управляла повозкой с тех пор, как вышла за Эдварда, но вряд ли этому можно разучиться.
Надеюсь, что Мортмэйн-хаус вблизи окажется не Столь отталкивающим, как кажется с дороги.
Позже
Мортмэйн-хаус вблизи еще более отталкивающий, чем он кажется с дороги; вообще-то я думаю, что это самый уродливый и неправильно используемый дом, какой я когда-либо видела.
Нам пришлось оставить повозку у дороги, привязать пони к дереву и подниматься пешком по крутой дороге. Как хорошо для ослабленного здоровья!
Чем ближе мы подходили к зданию, тем больше я начинала испытывать серьезные сомнения в своих планах относительно ребенка Мэйзи-Дэйзи. Это совершенно не было похоже на место, где стоит оставлять беспомощного ребенка, где вообще стоит оставлять кого бы то ни было. Если бы Флой был здесь, он бы начал рассказывать мрачные фантастические сказки об этом месте и его обитателях и о старых деревьях с шишковатыми стволами, которые выглядят так, словно сквозь них проглядывают лица, но я видела только уродливые черные камни, грязные окна, неухоженные кусты и тропинки.
Однако смогла принять бодрый вид для Мэйзи (которая выглядела все более перепуганной с каждой минутой) и сказала, что очень большая ошибка — судить о чем-нибудь по внешнему виду; скорее всего, внутри дом куда более приветливый и светлый.
Она, конечно, не поверила мне, и я ее не виню. Родить ребенка без отца — это уже достаточно плохо, а потом еще и оставить бедную крошку в этом мрачном месте. Думаю, сын торговца рыбой сам заслуживал такой перспективы, но это было не в нашей воле.
Густой кустарник заслонял почти весь фасад здания и, скорее всего, создавал ужасную темень в большинстве комнат на первом этаже, хотя кто-то и подрезал часть кустарника, придав ему видимость ухоженности. По мере приближения у меня появилось зловещее ощущение, что мы где-то неправильно повернули, вышли за пределы нашего времени и попали в совершенно иное временное пространство. Помню, как я однажды пожелала, чтобы существовала тропинка в будущее, чтобы я могла предвидеть сложные ситуации и обойти их, и почти подумала, не нашла ли я сегодня днем непреднамеренно одну из таких тропинок. Это меня обеспокоило, но самое тревожное было не то, что мы, возможно, по ошибке выпали из своего времени (читала изумительную книгу мистера Уэллса в прошлом году и с радостью попутешествовала бы сквозь время, хотя, пожалуй, не так далеко, как это сделали герои «Машины времени»!). Нет, самое зловещее было то, что я не могла сказать, были ли мы в прошлом или в настоящем, когда заблудились.
Дверного молотка не было, потому я использовала свой складной зонтик (очень полезные штуки эти складные зонтики) и энергично постучала в дверь. Мы подождали. Еще подождали. Минуты шли, а я думала, что если это будущее, то оно не очень-то приветливое, когда Мэйзи сказала:
