На Зинино счастье, семья Сыропятовых — многодетная. И у всех её сестёр — по квартире. Будучи старшей, Зина не привыкла перекладывать свои проблемы на них. А потому вариант — на самый крайний случай. Но похоже на то, что пришёл его час.
Звонок Адаева застаёт женщину за подготовкой территории к свиданию, и первое побуждение- послать редактора куда подальше. Но она достаточно вымуштрована службой, чтобы сделать это на первых пяти секундах. А на шестой вступают доводы рассудка. Вилен на гонорары не скупится — даже в случае, когда под текстом отсутствует её фамилия. К тому же, благодаря замолвленному за неё словечку, Зина оказалась на федеральном канале, когда там вовсю гремело «дело Греты Тунберг».
Пусть приглашённому из глубинки эксперту позволили держать рот открытым лишь десять секунд, а всё остальное время камера лишь наезжала на неё, гонорар-то оказался впечатляющий. Плюс уважение коллег. Да и начальство не обошло вниманием: ещё один пункт в отчёте о проделанной работе в области информирования населения.
По ходу всех этих размышлений склонил чашу весов в пользу задания самый последний аргумент — время. По всему выходило, что к назначенному часу она должна успеть. Всего-то и делов — поприсутствовать на похоронах и сделать фотосъёмку.
— Все расходы будут оплачены! — заверил голос в трубке. — Ну и в остальном… свои люди — сочтёмся.
Возразить было нечего, и Зина принялась приводить себя в порядок. Первым делом была извлечена из шкафа форма — весомый аргумент в пользу её присутствия на траурной церемонии. «Да, бдит власть! Проверяет — не слишком ли многолюдно на прощании, соблюдена ли установленная норма скорбящих». Ну и последующие за этим вопросы тоже будут выглядеть естественно в устах человека в погонах.
Обеспечив таким образом вразумительное обоснование своей миссии, руководитель полицейского пресс-центра подкрепилась плотным завтраком, уступив тем самым настоянию матушки, затем позвонила на работу и доложила о командировке. Поскольку работа её была ненормированной и предусматривала выезды за городскую черту, никаких вопросов не последовало. К тому же начальство изначально, то есть первым пунктом рассматривало Сыропятову как человека пишущего, а потом уже служивого.
Объявленные властями меры повышенной готовности, как и следовало ожидать, сказались на пассажирском потоке очень даже зримо. В салоне маршрутки набралось каких-то шесть человек.
Прощание было назначено на 11 часов. Без пяти одиннадцать в ритуальном зале морга уже стоял гроб, в котором навеки застыло восковое Ольгино лицо. По обоим сторонам протянулись лавочки, чья протяжённость подчёркивала скромное число скорбящих. Это мужчина в чёрном костюме, не знающий куда деть руки. Рядом старушка с испитым лицом. «Брат и мать», — предполагает Зина, успевшая узнать о семейном статусе покойной: разведена и бездетна.
В зал Зина не входит, предпочитая наблюдать за церемонией со стороны. Вот молодой видный мужчина заносит венок с надписью «От коллег по театральному цеху». Представительная дама ставит рядом с гробом корзину цветов.
Если Адаев рассчитывал, что убийца заявится на похороны, то пока его расчёты никак не оправдываются. Ни один из присутствующих не вызывает ни малейших подозрений. Тем не менее Зина незаметно фиксирует каждого на свой телефон.
После выноса гроба распорядительница похорон запирает входные двери морга, оставив внутри двоих — мужчину в чёрном костюме и старушку с помятым лицом. Значит, Зина не ошиблась: эти двое связаны с покойной кровными узами, ибо этот обряд проводится только с родственниками.
Все провожающие умещаются в одном микроавтобусе, рассевшись по бокам от гроба. Процессия трогается, и Зина остаётся наедине с женщиной в чёрном платочке. Той самой распорядительницей, позаботившейся о закрытии дверей, дабы родные души не последовали за отошедшей в лучший мир.
— Покойную не будут отпевать? — интересуется Зиночка, чтобы завязать разговор.
— Нет. В Господа Ольга не верила. И даже как-то высказалась…
— В адрес Бога?
— Нет, что вы! — всплеснула руками женщина. — В адрес батюшки. Мол, её театр умеет делать то, что редко удаётся ему.
— И что же это?
— Объединять людей чувством любви к общему делу! — не устояла перед напором любопытства женщина.
Чтобы не вызвать у неё чувства раскаяния за развязавшийся язык, Зина умело перевела беседу в другое русло, спросив, как лучше пройти к общежитию.
Женщина с готовностью сообщает оптимальный маршрут, а заодно интересуется целью визита полиции. «Следствие по делу продолжается,» — непроницаемым видом сообщает старший лейтенант Сыропятова. Вполне удовлетворившись ответом, женщина сообщает:
— Там сейчас старшая по дому верховодит. — И несколько помедлив, сообщает:- Мне с вами по дороге.
«Ого, похоронный запал ещё не истрачен, и тётеньке хочется поучаствовать».
И словно в подтверждение предположения, безымянная тётенька сыплет сведениями из биографии покойной. Мать досталась непутёвая, а вот братец — толковый.
— А муж?
— Даже цветочка не прислал на похороны! — отбрила провожающая.
У крыльца они распрощались.
— Я ведь не в «Голубятне» проживаю. Вон моя обитель! — Следует взмах руки в сторону опрятного домика с палисадником.
— Спасибо за содействие! — кивает Зина.
Женщина, отвесив лёгкий поклон, бодрым шагом двинулась к своей обители. А Зина, взглянув на циферблат наручных часиков и убедившись, что до свидания остаётся ещё много времени, стала подниматься по сколотым ступеням.
В секции дверь была нараспашку, и там хозяйничали несколько женщин. «Поминальный обед стряпают». По громким чётким распоряжениям она сразу распознала старшую по дому. Это была крупная женщина с резковатым рисунком рта и недоверчивым взглядом. Но даже на неё форма подействовала обезоруживающе. Правда, при всём желании женщина вряд ли могла помочь следствию. Ульяна Сергеевна располагала крайне скудными сведениями, которые наверняка уже были зафиксированы сначала приехавшей на вызов полицией, а потом и капитаном Затопец. Тем не менее старшая по дому с готовностью повторила их. Дальше того, как она лично провела тот вечер и какой добросовестной жиличкой была убитая, не пропускавшая ни одного собрания жильцов и исправно платившая за ЖКУ, дело не пошло. Тем не менее Зина всё тщательно записала. После чего проведя ещё четверть часа в обществе стряпух и сделав снимки общей кухни, «глаза и уши» Адаева покинули «Голубятню».
Удивительное дело, но близость Танатоса совсем не помешала Эросу заявить о своих правах, и весь обратный путь Зиночка грезила о крепких мужских объятиях. В своём нетерпении она даже не заскочила домой, чтобы переодеться и проведать мать, а заявилась на квартиру как была- в форме. Там она с удовлетворением отметила восхищённые взгляды любовника. Его объятия оказались ещё крепче, чем мечталось. Прямо-таки медвежьи! Зина даже осадила Радика:
— Эй, полегче!
В то время, как его доверенная следовала позывам расходившегося либидо, Адаев трижды набирал её номер. «Абонент вне зоны доступа!» — следовал ответ. «Четверг!» За годы сотрудничества это давно перестало быть секретом: раз в неделю его «источник» встречается с мужчиной. Адаев не одобрял связи с «женатиком» и вообще считал, что Зиночка достойна лучшего. Но, как говорится, любовь зла…
Изначально предполагалось, что эта интрижка обречена на скорую развязку. Но год шёл за годом, а ни Зина Сыропятова, ни Радик Бибарсов разрыв не инициировали. А с уходом одного из партнёров из органов, связь и вовсе перестала считаться предосудительной. А какой с бабы спрос? Эту логику Зиночкиного начальства Адаев мог только предположить. А как оно было на самом деле — остаётся лишь гадать.
Час шёл за часом, а сигналов от «источника» не поступало. Неужели свидание так затянулось. Что ж, женщину можно понять. Радик — мужчина в самом соку. Мужик — вжик! Так отзывались о Бибарсове в Мирном. И очень даже справедливо. Ну и Зиночка ему под стать. Хотя, надо признать, приятная округлость уже грозилась превратиться в грузность, а белокожесть начала отливать усталостью.
