Догадка пришла часом позднее, настолько ошеломительная, что, мгновенно похолодев, я рывком села в постели. Вышедшая из моды блузка; только что утром купленные перчатки; пояс Аннабелл Кох; бирюзовый носовой платок, — да это же — что-нибудь старое, что-нибудь новое, что-нибудь позаимствованное на время и что-нибудь голубое.
Это могло быть — уговаривала я себя — простым совпадением. Но в душе я уже верила в другое.
Дороти отправилась в здание Муниципалитета вовсе не потому, что это самое высокое сооружение в Блю-Ривер, а потому что Муниципалитет — это то место, где заключают браки. Она надела на себе кое-что старое, кое-что новое, кое-что позаимствованное на время и кое-что голубое — бедная романтичная Дороти — и ещё она взяла с собой свидетельство о рождение, доказательство того, что ей уже исполнилось восемнадцать. В такие учреждения в одиночку не ходят. Дороти могла пойти туда только с одним человеком — парнем, от которого она забеременела, парнем, с которым она встречалась уже длительное время, парнем, которого она любила, — симпатичным голубоглазым блондином, с которым она познакомилась осенью на занятиях английского. Как-то он сумел уговорить её подняться на крышу. Я почти убеждена, что дело обстояло именно так.
Её письмо? Там было сказано только: "Надеюсь, ты простишь мне причинённое тебе горе. Мне больше ничего не остается". Где здесь упомянуто самоубийство? Она имела в виду своё замужество! Она знала, что отец не одобрит такой её поспешный шаг, но ей, в самом деле, ничего больше не оставалось, ведь она была беременна. Полиция была совершенно права, утверждая, что неестественный тон письма был результатом стресса, только это был стресс убегающей со своим возлюбленным невесты, а отнюдь не жертвы обстоятельств, решающейся на самоубийство.
"Кое-что старое, кое-что новое" — этого было достаточно, чтобы пронять меня, но этого явно маловато, чтобы заставить полицию присвоить закрытому делу о самоубийстве статус нераскрытого умышленного убийства, тем более, что они уже настроены против меня — сумасбродки, целый год донимавшей их всяческими претензиями. Да ты знаешь об этом. И поэтому я собираюсь сама разыскать этого человека и провести очень осторожное расследование по методу Шерлока. Как только я наткнусь на подтверждение моих подозрений, на что-либо достаточно веское для полиции, обещаю, я немедленно поставлю их в известность. Я видела чересчур много боевиков, где героиня обвиняет убийцу в его звукоизолированном пентхаузе, а он ей отвечает: "Да, я сделал это, но ты никому уже об этом не расскажешь". Так что не беспокойся обо мне, запасись терпением, и ничего не говори моему отцу, а то он, чего доброго, взорвётся. Может, это и «сумасшествие» и «взбалмошность» с моей стороны, но как я могу сидеть сложа руки и дожидаться у моря погоды, если я знаю, что надо сделать, а никому другому поручить это нельзя?
Отличный момент. Мы как раз въезжаем в Блю-Ривер. Я вижу здание Муниципалитета из окна вагона.
Это письмо я отправлю позднее днём, когда будет известно, где я остановилась, и каких успехов, если вообще что-нибудь получится, я добилась. Пусть Стоддард в десять раз больше Колдуэлла, у меня есть просто классная идея, с чего начать. Пожелай мне удачи…
Декан Уэлш был полным мужчиной с пуговками круглых серых глаз, глубоко посаженных на лоснящемся розовом лице. Он предпочитал чёрные, как у церковников, фланелевые костюмы с однобортными пиджаками — чтоб заметнее был членский значок-ключ Фай Бета Каппа. В центре его сумрачного, тёмной отделки и драпировки, кабинета, похожего на интерьер часовни, помещался обширнейший рабочий стол, содержавшийся в образцовом порядке.
Отпустив кнопку селектора внутренней связи, декан поднялся из-за стола и лицом повернулся к входной двери; его влажные раздвинутые в привычной улыбке губы сжались, выражая строгую торжественность, приличествующую встрече с девушкой, чья сестра покончила счёты с жизнью, номинально будучи под его опекой. Тяжеловесные звуки полуденных курантов проникли в кабинет, приглушенные расстоянием и портьерами окон. Дверь распахнулась, и вошла Эллен Кингшип.
К тому моменту, когда, закрыв за собою дверь, она приблизилась к его столу, декан успел классифицировать и оценить её, проделав это с той самодовольной уверенностью, что присуща администраторам, проработавшим многие годы с молодыми людьми. Подтянутая; это понравилось ему. И просто хорошенькая. Густые каштановые волосы, карие глаза, сдержанная улыбка человека, которому пришлось немало пережить. Выглядит уверенно. Возможно, не самородок, зато трудяга — во второй четверти списка класса по успеваемости. Пальто и костюм — тёмно-синего оттенка, приятный контраст обычным пёстрым одеждам студенток. Кажется, нервничает немного, но что ж, они сейчас все такие.
— Мисс Кингшип, — пробормотал он, кивком указав ей кресло напротив. Они сели. Декан уткнул в крышку стола перед собой свои розовые кулаки. — Как поживает ваш отец, надеюсь, хорошо?
— Спасибо, очень хорошо, — у неё был низкий, с придыханием голос.
— Имел удовольствие видеть его — в прошлом году, — сообщил декан, затем помолчал секунду. — Чем могу быть вам полезен?
Она подобралась в кресле, пытаясь устроиться поудобнее, — спинка была жёсткой.
— Мы — отец и я — пытаемся разыскать некоего человека, здешнего студента. — Брови декана приподнялись, выражая вежливое любопытство. — Он одолжил моей сестре весьма значительную сумму денег за несколько недель до её смерти. Она писала мне об этом. Случайно я наткнулась на её чековую книжку неделю назад и вспомнила про этот случай. В чековой книжке ничто не указывает, что она вернула долг, а тому человеку, думается, просто неловко заявлять о нём сейчас…
Декан кивнул.
— Единственное затруднение, — продолжала Эллен, — состоит в том, что я не могу вспомнить имя. Но я хорошо помню, как Дороти указывала на то, что у них были общие занятия по английскому в осеннем семестре, а ещё то, что это был блондин. Мы рассчитывали, что, возможно, вы могли бы нам помочь в поисках его. Это была весьма значительная сумма… — Она глубоко вздохнула.
— Понимаю, — заметил декан. Он сложил свои кулаки вместе, как если бы сравнивая их друг с другом по величине. Губы его дрогнули в улыбке. — Это можно, — бросил он по-военному отрывисто. Застыв на мгновение в такой позе, он ткнул одну из кнопок селектора внутренней связи. — Мисс Плат, — буркнул он в микрофон и отпустил кнопку.
Он придвинул кресло к столу поудобнее, как если бы готовясь к длительной кампании.
Дверь распахнулась, и бледная, весьма энергичная на вид, женщина вошла в кабинет. Декан кивнул ей, затем откинулся на спинку своего кресла и уставился на стену за спиной Эллен, должно быть, планируя дальнейшую стратегию. Несколько секунд прошло, прежде чем он заговорил снова:
— Мне нужна программа занятий студентки Кингшип, Дороти, за осенний семестр сорок девятого года. Посмотрите, в какой секции она занималась английским, и дайте мне полный список всех студентов в этой секции. Принесите мне личные дела всех студентов мужского пола, фигурирующих в списке. — Он взглянул на секретаршу. — Вам ясно?
— Да, сэр.
Он заставил её повторить его указание.
— Отлично, — сказал он. Она вышла из кабинета. — И поживее, — добавил он, обращаясь к уже закрывшейся двери. Затем повернулся снова к Эллен, самодовольно ей улыбнувшись. Она тоже улыбнулась в ответ.
Между тем настроение декана менялось: армейская напористость уступила место добродушной озабоченности. Он подался вперёд, распластав на столе перед собой свои пухлые пятерни.
— Конечно же, вы приехали в Блю-Ривер не только за этим, — заметил он.
— У меня друзья здесь.
— А-а!
Эллен открыла свою сумочку.
— Здесь можно курить?
— Без каких-либо ограничений. — Он подвинул к ней стоявшую на столе хрустальную пепельницу. — Я и сам курю, — признался он игриво. Эллен предложила ему сигарету, но он отказался. Свою сигарету она зажгла от спички, которую вытащила из белого коробка-книжечки с медным тиснением Эллен Кингшип.
Декан посмотрел задумчиво на коробок.
— Ваша добросовестность в финансовых делах заслуживает восхищения, — сказал он с улыбкой. — Если бы каждый, с кем нам приходится иметь дело, был столь же добросовестен. — Он принялся крутить в руках бронзовый ножичек для разрезания почтовых конвертов. — В настоящее время мы начинаем строительство нового гимнастического зала. Среди людей, обещавших сделать взносы на это строительство, не все оказались верны своему слову.
Эллен сочувственно покачала головой.
— Возможно, ваш отец не отказался бы внести в это дело свой вклад, — как бы размышлял декан вслух. — Это стало бы мемориалом вашей сестры…
