Декан посмотрел задумчиво на коробок.
— Ваша добросовестность в финансовых делах заслуживает восхищения, — сказал он с улыбкой. — Если бы каждый, с кем нам приходится иметь дело, был столь же добросовестен. — Он принялся крутить в руках бронзовый ножичек для разрезания почтовых конвертов. — В настоящее время мы начинаем строительство нового гимнастического зала. Среди людей, обещавших сделать взносы на это строительство, не все оказались верны своему слову.
Эллен сочувственно покачала головой.
— Возможно, ваш отец не отказался бы внести в это дело свой вклад, — как бы размышлял декан вслух. — Это стало бы мемориалом вашей сестры…
— Буду рада передать ему это.
— В самом деле? Был бы весьма признателен. — Он положил ножичек на место. — Такие взносы не облагаются налогом, — добавил он.
Через несколько минут секретарша вошла в кабинет со стопкою папок в руке и положила их на стол перед деканом.
— Нынешняя шестая секция по английскому языку, — доложила она. — Семнадцать студентов мужского пола.
— Отлично, — сказал декан. Как только секретарша вышла из кабинета, он выпрямился в своём кресле и потёр ладони, снова сделавшись лихим воякой. Открыв папку, лежавшую сверху, он принялся листать бумаги, лежавшие в ней, пока не дошёл до бланка заявления. В углу бланка была приклеена фотография заявителя. — Тёмноволосый, — разочаровано протянул декан и положил папку слева от себя.
Когда просмотр личных дел был закончен, перед деканом лежали две неравных стопки папок.
— Двенадцать тёмноволосых и пять со светлыми волосами, — констатировал декан.
Эллен нетерпеливо подалась вперёд.
— Однажды Дороти проговорилась, что он красив…
Декан подвинул стопку из пяти папок ближе к себе.
— Джордж Спейзер, — сказал он задумчиво. — Сомневаюсь, что вы назвали бы мистера Спейзера красивым. — Он вынул бланк заявления из папки и показал его Эллен. С фотоснимка глазами-буравчиками на неё смотрел подросток с едва развитым подбородком. Она покачала головой.
Следующим оказался измождённый юноша в очках с толстыми стёклами.
Третьим был дядечка пятидесяти трёх лет, не светловолосый, а седой.
Сжимавшие сумочку пальцы Эллен покрыла холодная испарина.
Декан открыл четвёртую папку.
— Гордон Гант, — объявил он. — Имя вам что-нибудь говорит? — Он показал ей фотографию на заявлении.
Запечатлённый на ней блондин, бесспорно, обладал весьма привлекательной внешностью: светлые глаза под густыми бровями, длинная твёрдая линия нижней челюсти, усмешка сердцееда.
— Думаю, да, — отвечала она. — Да, думаю, он…
— Или это мог быть Дуайт Пауэлл? — спросил декан, другою рукой подняв перед нею бланк заявления из пятой папки.
Снимок на пятом бланке принадлежал серьёзному молодому человеку с квадратным раздвоенным подбородком и светлыми глазами.
— Чьё имя кажется вам знакомым? — спросил декан.
Потерянно Эллен переводила взгляд с одной фотографии на другую.
Оба были блондинами; у обоих были голубые глаза; оба были красавцами.
Она вышла из административного корпуса и прежде, чем сойти по каменным ступеням вниз к тротуару, посмотрела на дома кампуса, тускло-серые под затянутым облаками небом. В одной руке она держала сумочку, в другой — листок, вырванный из записной книжки декана.
Двое… Это немного замедлит её расследование, вот и всё. Будет несложно установить, кто из этих двоих фигурант дела, — и тогда она понаблюдает за ним; даже, возможно, назначит ему встречу — хотя и не под именем Эллен Кингшип. Для неё важно заметить бегающий взгляд, затруднённые ответы. Убийство даром не проходит. (А это убийство. Это должно быть убийством.)
Только не надо забегать вперёд. Она посмотрела на бумагу у себя в руке:
Гордон К. Гант
1312, Западный сектор, Двадцать шестая улица.
Дуайт Пауэлл
1520, Западный сектор, Тридцать пятая улица.
Ресторанчик находился в деловой части города — противоположная сторона улицы относилась уже к кампусу. Эллен торопливо, механически проглотила ланч, слишком занятая своими мыслями. Как начать? Задать несколько осторожных вопросов про их друзей? Ну, и что дальше? Проследить за каждым из двоих; выяснить, что у них за друзья; встретиться с ними и разузнать, кто из них знаком с подозреваемым более года? Время, время… Если она пробудет в Блю-Ривер слишком долго, Бад может позвонить её отцу. Он принялась нетерпеливо барабанить пальцами по столу. Кто наверняка хорошо знаком с Гордоном Гантом и Дуайтом Пауэллом? Их семьи. Или, если они иногородние, квартирующие вместе с ними студенты или домовладелицы. Было б неосмотрительным идти напрямик, в гущу самого ближайшего окружения подозреваемых, и, тем не менее, нельзя попусту тратить время… Она закусила губу, продолжая барабанить по столу.
Минуту спустя она поставила на стол только наполовину выпитую чашку кофе, поднялась со стула и проследовала к будке телефона-автомата. Неуверенно она пролистала страницы тонкой телефонной книги города. Никакого Ганта в ней не было вообще, не было и Пауэлла на тридцать пятой улице. Это значило, что ни у того, ни у другого не было телефона, во что верилось слабо; либо же они в самом деле снимали квартиры.
Она позвонила в справочную и узнала телефон в доме 1312 по Двадцать шестой улице, Западный сектор: 2-2014.
— Алло? — скучный, сухой голос принадлежал женщине средних лет.
— Алло, — Эллен попыталась проглотить возникший в горле комок. — Могу я поговорить с Гордоном Гантом?
Молчание, затем:
— Кто его спрашивает?
— Его знакомая. Могу я с ним поговорить?
— Нет, — огрызнулась женщина в ответ.
— Кто вы?
— Я хозяйка дома.
— Когда он вернётся?
— Его не будет до позднего вечера, — в голосе отвечавшей слышалось нескрываемое раздражение. Затем послышался щелчок — она повесила трубку.
Эллен посмотрел на замолчавшую трубку своего телефона и тоже повесила её на рычаг. Прошла обратно к столу; кофе в чашке совсем остыл.
Его не будет весь день. Пойти туда? Может быть, уже в разговоре с домовладелицей удастся выяснить, был ли Гант любовником Дороти. Или, по методу исключения, станет ясно, что это был Пауэлл. Поговорить с домовладелицей — но под каким предлогом?
Господи, да под любым! Положим, если женщина поверит её рассказу, тогда и самая дикая небылица её не убьёт — даже если чуть позднее сам Гант раскусит обман немедленно. Тут подходит любой вариант: если Гант не причём, ну ничего, немного поломает голову, что за странная гостья расспрашивала о нём, прикидываясь его знакомой или родственницей; а если же он действительно был любовником Дороти, то, (а) не будучи всё-таки убийцей, он опять-таки ломает голову относительно загадочной посетительницы, или, (б) являясь убийцей, начинает нервничать, узнав о том, что какая-то девица наводит о нём справки. Его нервозность никоим образом не помещает её планам; если позднее ей придётся с ним познакомиться, вряд ли, он заподозрит в ней ту самую любопытствующую визитёршу его домовладелицы. Нервозность с его стороны даже может оказаться её союзницей: под психологическим давлением он может скорее выдать себя. Больше того, испугавшись, он может решить, что не стоит испытывать судьбу, и попытается сбежать из города, — а ей это только и нужно, чтобы убедить полицию, что её подозрения имеют под собой весьма серьёзную почву. И тогда начинается расследование, и вот уже найдено доказательство…
Нужно идти напрямик. Неосмотрительно? Самый логичный шаг, если как следует о нём подумать.
Она посмотрела на свои часы. Пять минут второго. Не стоит появляться вот так сразу после звонка, а то домовладелица ещё сопоставит два эти события и заподозрит между ними связь. Заставив себя откинуться на спинку стула, она перехватила взгляд официантки и заказала ещё одну чашку кофе.
Без четверти два она была в Западном секторе возле квартала 1300-х домов Двадцать шестой улицы. Это был тихий, усталого вида уголок, застроенный серыми двухэтажными щитовыми домами в окружении всё ещё голых после зимы, бурых, покрытых рытвинами газонов. Несколько старых «фордов» и «шевви» стояли без движения вдоль бордюрного камня, некоторые из них — натурально старея, другие — молодясь под непрофессионально нанесённым слоем краски, яркой, но лишённой блеска. Эллен шагала нарочито медленно, пытаясь казаться беспечной; единственным раздававшемся в неподвижном воздухе звуком был стук её каблучков.
Дом, где проживал Горон Гант, под номеров 1312, был третьим от угла: со стенами цвета горчицы и коричневым каркасом, оттенком напоминающим поседевший от времени шоколад. Окинув строение быстрым взглядом, Эллен направилась потрескавшейся бетонной дорожкой, рассекающей всё ещё безжизненный газон, к крыльцу. На почтовом ящике, прикреплённом к одной из вертикальных стоек, имелась табличка: Миссис Минна Аркуэтт. Эллен приблизилась к двери с торчавшим посредине, в верхней её части, треугольным металлическим ушком старомодного звонка. Сделав, для начала, глубокий вдох, она резко дёрнула за это ушко. Внутри проскрежетал звонок. Оставалось только ждать, что последует дальше.
