— Об этих несчастных девушках, — говорю я. — А ты разве нет?
— Я их не знала.
— Я тоже! Однако серийный убийца преследует людей именно из нашей индустрии.
— Мода всегда была мишенью, — замечает Риз. — Нас обвиняют во всех бедах общества. Каждый псих, когда кончаются наркотики и начинается ломка, хочет убить какую-нибудь модель. Или иногда актрису.
— Значит, тебя это нисколько не волнует? — Мой голос дрожит.
— Конечно же, волнует, но я не собираюсь трястись от страха — доставлять убийце удовольствие. Равняйся на руководство!
Я все еще перевариваю эту информацию, когда Аннабел щелкает пальцами перед моим лицом (миленькая привычка, которую она переняла от Алексы).
— Вот наше такси, — объявляет она. — А вот, смотри… — Из недр своей огромной модной сумки она выуживает аккуратно сложенные джинсы. — Не унывай! Я прихватила для тебя парочку.
Мы перекочевали на вечеринку по случаю открытия ресторана «Молекулярная биология», о которой упоминала Алекса. Я снова пью, пытаясь успокоить свои нервы. Никак не могу выбросить из головы брызги крови, темнеющие в шелковистых волосах девушки, и представляю самые страшные сцены убийства. В голове моей теснятся вопросы. Как они попали в фургон? Вероятно, они по собственному желанию покинули вечеринку. С убийцей или без? Не помню, чтобы я видела их беседующими с кем-то.
От того, что остальные сотрудники «Тэсти» игнорируют случившееся, я страдаю еще больше. Я тупо следую по пятам за официантками и тщетно пытаюсь проглотить какие-то пенопластовые шарики (с каких это пор существует пенопластовая пища?), чтобы успокоить свой живот. Помещение заполнено людьми, оглушительно громкими звуками и запахами подгоревшего чилийского перца, доносящимися из открытой кухни. Некоторые из разговоров, которые я подслушала, крутятся вокруг убийства — новости распространяются быстро, однако в основном это болтовня о том о сем. Вокруг меня люди с ослепительными голливудскими улыбками.
В кульминационный момент празднества появляется Алекса, которая приклеивается к знаменитостям, как лифчик к телу звезды на церемонии награждения «Оскар». Она переоделась в обтягивающее черное платье — каждая кость ее чашевидной полости еще более выпирает. Люди морщатся, когда смотрят на нее. Она пристает к белой звезде хип-хопа Трею, о котором, как я узнала на совещании, мы собираемся делать большую статью. Работа Алексы — всячески способствовать тому, чтобы это осуществилось. Трей отчаянно вытягивает шею и крутит головой, ища повода, чтобы сбежать от нее.
Не похоже, что Алекса все еще думает о девушках, найденных убитыми в фургоне.
Главным образом для того, чтобы избавиться от Алексы, я соглашаюсь пойти в частный клуб, который, как мне объяснили, исключительно для богатых и успешных в медиа- и киноотраслях. Люди среднего возраста, упакованные в одежду известных марок, толпятся на тротуаре снаружи. Мы где-то потеряли Ноа, но зато подцепили двух очаровательных француженок (редакторов отдела распространения), которых все называют близняшками, хотя не похоже, что они родственницы. Наша группа из шести человек уверенно прокладывает себе дорогу сквозь гомонящую толпу.
— У меня приглашения, — говорит Аннабел, притормаживая у бархатного каната и роясь в своей сумке.
— Входите! — Громила делает знак рукой, пропуская нас даже не взглянув на плотные прямоугольники из глянцевой бумаги.
Заполненный до отказа пятиуровневый бар шикарен и блестящ, как Джеймс Бонд. Царящая вокруг темнота подчеркивается лужицами золотистого света. Мои сослуживицы направляются на танцпол. С меня достаточно.
— Я ухожу, — кричу я Аннабел.
— Я тоже не умею танцевать, — признается она.
Вцепившись в меня мертвой хваткой, она тянет меня на единственный свободный табурет у бара. Мы плюхаемся на него одновременно.
Чем больше я пьянею, тем более встревоженной становлюсь.
— Что происходит, черт побери? — обращаюсь я к Аннабел.
— Ты о чем? — Ее лицо вдруг каменеет, а глаза становятся решительными и жесткими.
— Да все эти смерти. Случай с собакой. Я работаю в «Тэсти» всего неделю, а число жертв неуклонно растет.
Она прищуривает глаза. Я моментально трезвею. Сердце сжимается в груди, словно в чьей-то холодной, безжалостной руке.
Аннабел улыбается. Должно быть, у них с Лиллиан один дантист, потому что их ослепительно белые зубы и Длинные резцы очень похожи. Она обнимает меня за плечи своей твердой тонкой рукой и сильнее прижимается ко мне. Надо сказать, что мы и так вдвоем угнездились на одном сиденье.
— Да забудь ты!
Я с раздражением уже собираюсь спросить ее: «Почему?» — как она вдруг бледнеет, становится мертвенно-белой и начинает раскачиваться на стуле. Зрачки у нее расширяются — становятся чудовищно огромными. Она глубоко втягивает воздух, как будто вдыхает изысканный аромат.
— Ты в порядке?
— Да. Все хорошо. Страшно проголодалась. Мне нужно срочно как следует подкрепиться. Давно не ела, — говорит она тихим шепотом. — Увидимся завтра.
Аннабел соскальзывает со стула и идет сквозь толпу с решимостью робота. Я, в который уже раз, в шоке от всех этих «модниц». Если ей нужно просто наесться, возможно, даже до рвоты, или отведать что-то особенное, что в такое время суток, ночью, совсем ни к чему, — ради Бога, мне-то какое дело.
Глава 8 ОТПРАВЛЯЙСЯ В АД!
В четверг утром просыпаюсь одетая, лежа на красном бархатном покрывале в своей комнате в доме Виктории. Голова раскалывается. События вчерашнего вечера начинают всплывать в памяти… хотя слово «вечер» здесь вряд ли уместно, поскольку, как чуть позже выяснилось, меня выгрузили из лимузина Кристен Дрейн утром, перед рассветом.
— Дорогая, ты еще дома? — раздается тетин голос. Что здесь делает в такую рань Виктория? Ведь обычно она долго спит.
— Который час? — мямлю я.
Она стремительно распахивает дверь, свежая, отлично выглядящая.
— Кейт, уже половина двенадцатого! Я и не подозревала что ты дома, пока не услышала стоны. С тобой все в порядке?
Я скатываюсь с кровати.
— Караул! Опаздываю!
К счастью, Алекса сама приходит не раньше одиннадцати. Но тут меня словно током ударяет.
— О, нет! Я же должна быть на совещании через полчаса!
Я судорожно натягиваю бесплатные джинсы, которые таскались вчера вместе со мной из клуба в клуб в моей верной холщовой сумке Всемирной федерации защиты живой природы, и хватаю первый попавшийся под руку топ.
— Туфли и губную помаду! — кричит Виктория, выскакивая из комнаты.
Через несколько секунд она возвращается с парой мягких туфель на широком каблуке, похожих на мокасины от Джейн Мэйл, и тюбиком кирпично-красной помады. Она наносит ее на мои губы, пока я кое-как причесываюсь.
— Девушка в твоем возрасте будет выглядеть модной в любом наряде, если наденет хорошие туфли и выберет красную губную помаду, — провозглашает она.
Вик попадает в самую точку. Этот цвет оттеняет мои волосы и подчеркивает мою бледность.
Я посылаю ей воздушные поцелуи в обе щеки, хватаю сумку и убегаю.
Пятнадцать минут спустя я уже поднимаюсь в лифте «Олдем». Смотрюсь в зеркальную дверь, чтобы убедиться, что молния на джинсах застегнута, а вещи надеты не наизнанку. Я голодна, умираю от жажды, а мои волосы пропахли сигаретным дымом.
И я опять не надела лифчик.
Господи, только бы Алекса еще не пришла.
— Доброе утро, мисс Макэллистон! Вы действительно умеете обставить свой выход, — подкалывает меня Феликс.
Я замечаю, что он уставился на мои туфли от Мэйл, как будто знает, сколько они стоят. Вероятно, действительно знает. Я же не хочу ничего знать.
— Алекса уже пришла? — еле переводя дух, спрашиваю я.
Феликс как-то странно смотрит на меня.
— Полагаю, что да. Она всегда приходит раньше меня.
— О! — Я останавливаюсь. — Разве ты не видел ее утром?
У него такой вид, будто он хочет сказать мне что-то, но потом передумывает и лишь качает головой:
— Я не слежу за людьми.
Почему-то я сильно в этом сомневаюсь. Но крыть мне нечем.
К моему огромному облегчению, в конференц-зале, когда я туда влетаю, со скучающим видом сидят Аннабел (ее блокнот, лежащий перед ней на столе, уже раскрыт на чистой странице), Рэйчел и Нина. Я занимаю место рядом с Аннабел, удостаиваясь скептических взглядов коллег-стажеров.
— Доброе утро! — приветствует меня Аннабел. — Чувствуешь себя так, как будто тебя поджаривают в аду?
— Да нет, нормально, — не моргнув глазом соврала я.
Судя по всему, она чувствует себя превосходно. Ее волосы красиво уложены, будто она только что из салона.
Выглядит свежей и хорошо отдохнувшей. Ночной кутеж не оставил никаких следов.
— Алекса здесь? — спрашиваю я.
