– Скотина, – пробормотал Том, когда Скелет Ридпэт вышел из спортзала (его-то фигуру не узнать было невозможно). Скелет довольно бодро зашагал к административному зданию: вот уж кому на всякие там проигрыши глубоко наплевать!
Дэл – он был уже в шести-семи футах от нас – вдруг тихо застонал, будто получил несильный удар под дых: человек – тот самый, похожий на Шелдона Леонарда, – шествовал перед нами по направлению к трибунам. Его прямая как палка фигура казалась чуть размытой в сумерках, шляпа, как и раньше, была низко надвинута на лоб, широкий пояс обхватывал плащ в талии.
– Идем, Дэл, – позвал Том.
Но Дэла словно парализовало. Тогда и мы принялись наблюдать за удаляющимся незнакомцем.
– Что, дворник работает здесь допоздна? – поинтересовался Бобби Холлингсуорс. – Надеюсь, в темноте он сломает себе шею…
Дэл поднял забинтованную руку, как будто защищаясь или давая кому-то сигнал.
– Какого черта мы уставились на дворника? – проворчал Моррис Филдинг. – Мне тоже становится холодно.
– Да он вовсе не дворник, – возразил Боб Шерман, – наверное, отец кого-нибудь из местных богатеньких. Такие плащи стоят пару со ген.
– Не заливай, – сказал Моррис и решительно двинулся к школе.
– Две сотни, говорю тебе, – настаивал Шерман.
Мы все, исключая Морриса, словно завороженные продолжали пялиться на удаляющегося человека. Широкие полы его плаща и концы пояса трепетали на ветру. От него, казалось, исходило некое таинственное сияние, вот только было оно темным, темнее сумерек. Уже во второй раз за день в мозгу у меня промелькнуло, что это не простой смертный, а персонаж таинственного потустороннего мира.
Фигура наконец скрылась за главной трибуной.
– Да идем же, – взмолился Том. – Догоним Морриса.
И тут вдруг в сотне ярдов от нас Скелет Ридпэт испустил дикий вопль. Это был не вопль ужаса, нет, скорее, как ни удивительно, – некий торжествующий крик. Костлявые руки взметнулись над головой, тело стало извиваться в какой-то безумной пляске. Вслед за этим сзади слабо послышалось хлопанье крыльев, и, обернувшись, я увидел громадную птицу в момент ее взлета над трибуной стадиона.
– Да, пора идти, – бесцветным голосом сказал Дэл.
Взяв Тома за руку, он повел его по дорожке – догонять Морриса Филдинга.
***
Не могу умолчать еще об одном происшествии того же злополучного дня.
В столовой было гораздо больше народу, нежели в первый раз: теперь тут толклись еще и родители. Одеты они были с иголочки, да и вообще выглядели на миллион долларов – ясное дело, после такого исхода игр чего уж желать больше… Получив свою порцию, я пристроился к Дейву Брику.
– Вот что я тут вычислил, – обратился он ко мне, убирая свою логарифмическую линейку назад в футляр. – Оказывается, их школьная территория в два и три десятых раза превышает нашу.
– Потрясающе, – прокомментировал я это великое открытие.
Мимо нас продефилировал Скелет Ридпэт. Он был похож на лунатика. Мы с Бриком посторонились, давая ему дорогу, но он на нас даже не покосился, а продолжал незряче двигаться, пока не уперся в стенку. Волосы его, до сих пор не высохшие после душа, слиплись и свисали перьями. Некоторые из родителей взглянули на него и тут же отвели глаза.
Тем временем Скелет как автомат приблизился к полкам с антиквариатом, к которым уже присматривался перед игрой. И тут мы с Дейвом Бриком не поверили своим глазам:
Ридпэт-младший взял с одной из полок маленькую стеклянную штуковину и опустил ее в собственный карман.
Здесь не было ни звездных карт, ни черепов, ни аквариума с экзотическими рыбками; не было также фотографий знаменитых фокусников – только снимки самого Тома и его отца, то верхом на лошадях и с ружьями в прерии Монтаны, то на лодке с удочками. Единственной картинкой, не относящейся непосредственно к Тому, была репродукция одного из произведений "голубого периода" Пикассо – с печальными акробатами. Одну стену полностью занимал встроенный стеллаж с книгами.
По возвращении из Вентнора мальчики вторично поужинали, на сей раз с родителями Тома, после чего отправились в спальню немного позаниматься.
В половине одиннадцатого Дэл заявил, что у него уже глаза слипаются, закрыл учебники и нырнул в гостевую постель.
– Завалишь математику, – попытался урезонить его Том.
– А, наплевать, – отмахнулся Дэл, зарываясь головой глубже в подушку. – Я же не Дейв Брик.
– Ну, тогда мне тем более плевать! Вот только экзамены уже в среду…
Том бросил вопросительный взгляд через плечо: но Дэл лежал неподвижно, вниз лицом. Внезапно Том почувствовал, как от щуплой фигурки друга невидимыми волнами исходят флюиды страдания. На мгновение они смешались в мозгу Тома с собственным ощущением близкой тяжелой утраты, и мальчик едва сдержал подступившие вдруг рыдания. За ужином отец выглядел так, будто мысли его витают далеко-далеко, где-то в горах за тысячу миль: днем он прошел очередную консультацию у доктора, которая сильно затянулась.
Мальчик нутром чуял предстоящий вскоре "серьезный разговор" с отцом или с матерью, после которого вся жизнь семьи кардинально переменится.
Том тупо уставился на стену. Он как будто видел на кремового цвета штукатурке зеркальное отражение собственного лица, только постаревшего на десять, двадцать лет, с таким же выражением щемящего одиночества в глазах, как.., как у Скелета Ридпэта…
"Одинок, как Дэл", – мелькнуло вдруг у него в голове.
Он обернулся, локтями отодвинув в сторону учебники.
– Тебе не кажется, что нам пора все это обсудить?
Дэл чуть расслабился, вытянувшись на кровати.
– Н-наверное…
– Еще в автобусе я чуть не откусил себе язык, понимая, что там ты ни за что на свете не захочешь говорить.
Дэл согласно кивнул.
– И то же самое за ужином.
– Верно.
Перевернувшись вверх лицом, Дэл посмотрел на друга.
– Мы с тобой провели здесь за учебниками часа три.
Думаешь, я не видел, как ты раза по четыре перечитывал одно и то же? И выглядишь ты, надо сказать, ужасно. Я так от всего этого устал, что терпение мое вот-вот лопнет. Тебе не кажется, что время наступило уже давно?
– Для чего?
– Чтобы ты мне рассказал наконец про того типа.
– Не могу. Я сам ничего не знаю.
– Да перестань же ты! Думаешь, я тебе поверю?
– Но это в самом деле так. Почему ты считаешь, что я должен что-то знать о нем?
Теперь Дэл сидел на кровати, подтянув колени к подбородку и уронив на них голову. Тому показалось, что он старается весь сжаться, как бы уменьшиться в размерах.
– Потому что… – Внезапно Том потерял всякую уверенность. Собравшись с духом, он выпалил:
– Сдается мне, это тот человек, который постоянно у тебя на языке. Твой замечательный дядюшка.
– Ничего подобного.
Дэл совсем сжался в комочек.
– Тогда докажи, что это не так.
Дэл поднял голову:
– Хочешь поговорить о дяде Коуле? Изволь. Я точно знаю, что сейчас он в Новой Англии, изучает магию.
– Изучает магию?
– Ну конечно! Именно этим он и занимается, именно там сейчас находится. Почему ты этого не знал? Потому что не спрашивал. По-моему, он тебя раньше и не интересовал вовсе. – Дэл часто-часто заморгал, лицо его задрожало.
– Послушай, Дэл… – Том был растерян. – Я… Я не знал…
"Я не знал, что ты мне ответишь, – пронеслось у него в мозгу. – Да еще это предупреждение Бада Коупленда в день нашего знакомства: будь осторожен, Рыжик!"
– Ну конечно же, он меня очень заинтересовал, – сказал он вслух.
– Ага, тебя и еще Скелета… – Дэл снова уронил голову на колени. Помолчав, он как-то сдавленно проговорил:
– Да, все меняется.
– Что?
– Меняется все. Я-то надеялся, что все всегда останется по-прежнему, тогда можно заранее сказать…
Заранее сказать, что есть и что будет.
Неожиданно Дэл свесил ноги с кровати и сел совершенно прямо.
– У меня такое странное ощущение… – Он весь напрягся, словно йог на ложе, утыканном гвоздями. – Ты читал "Франкенштейна" или "Историю Гордона Пима"? Нет? Так вот, я чувствую, что меня несет к чему-то, напоминающему конец этих книг: вокруг лишь ледяное безмолвие, все белым-бело, весь мир то ли застыл от холода, то ли, наоборот, кипит – не важно… И ледяные глыбы… Никакого выхода оттуда, одни лишь ледяные глыбы. И что-то такое, по-настоящему ужасное, все ближе и ближе…
– Ну разумеется, – сказал Том, – и тут вдруг появляется прекрасный принц, произносит магическое заклинание, три ворона кладут к твоим ногам волшебные талисманы, а громадная рыбина уносит тебя оттуда на спине.
Он попытался выдавить усмешку.
– Нет, – Дэл был невозмутим, – все не так. Ты не забыл любимое выражение мистера Торпа, если кто-то не в состоянии ответить на его вопрос? Hie vigilans somniat – "Он, бодрствуя, спит". Вот и со мной такое происходит: я будто не живу, а сплю и вижу сны, при этом сам не верю в них. – Внезапно он спросил:
