Тот чуть не поперхнулся и, чтобы придать себе уверенности, взял папку.
— Интересно, что за маленькие красные следы были обнаружены на его указательном и среднем пальцах? Ваш брат употреблял наркотики?
Мари решительно тряхнула золотисто-рыжей гривой. Конечно, Жильдас выпить любил, но когда однажды выкурил сигарету с травкой, тут же потерял сознание и больше не пробовал.
— Патологоанатомы сочли их следами от уколов, — продолжил Люка.
— Возможно, таким способом была взята кровь, которая потом оказалась на менгире? — осмелела Мари.
— Взятие такого количества крови из пальца технически невыполнимо.
— А кровь, сочащаяся из менгира, — это технически выполнимо? Распорядитесь лучше, чтобы в лаборатории продолжили исследования!
Люка поразился — воистину наглости ей не занимать: поймана с поличным и тут же поучает его, как нужно работать!
Сделав вид, что он очень рассержен, Ферсен выпалил:
— Вон! — И чуть мягче добавил: — Отправляйтесь спать!
Как ни странно, Мари покорно направилась к выходу. На пороге она обернулась и с ангельской улыбкой пожелала ему спокойной ночи.
Когда за Мари закрылась дверь, Ферсен схватился за голову: эта бретонка окончательно выбила его из колеи.
Вернувшись к себе, Мари с удовлетворением вспомнила «сцену вторжения». Впервые за последнее время она осталась собой довольна, ей удалось одержать верх над парижанином, который, в сущности, оказался не таким уж противным. Взглянув на часы, она снова пробежала глазами первые страницы романа. Детектив вгонял ее в скуку: что ни говори, а действительность куда интереснее, чем вымысел. Мари перевернула страницу и увидела на белой бумаге яркий отблеск. Она продолжила чтение, но не успела преодолеть и несколько строк, как странное явление повторилось. Заинтригованная Мари подняла голову. Неужели она бредит наяву? Луч света шел от маяка! Выскочив на балкон, она не поверила глазам: фонарь маяка, бездействовавшего лет двадцать, с равными интервалами прочесывал окрестности.
То и дело переводя взгляд с пляшущего луча на дорогу, Мари ехала в сторону маяка. Внезапно свет исчез. Сбитая с толку, она сбавила скорость. Ну как тут не усомниться в собственном рассудке? «Риан там живет, он все объяснит», — подумала она и нажала на газ. Машинально Мари потянулась рукой к ноге, по которой что-то ползло — крупное насекомое или маленький зверек. «Не мог писатель самостоятельно наладить сложный механизм, никого не поставив в известность…» Она вновь почувствовала что-то ползущее, теперь по другой ноге, посмотрела вниз, но в темноте ничего не разглядела. Пришлось включить освещение. Толстая ткань куртки помешала ей ощутить прикосновение клешней крохотного краба, который находился на ее спине, затем появился второй, направляясь прямиком к шее. Мари со все возрастающим отвращением чувствовала, как по ее ногам взбираются все новые и новые твари, и тут она взвыла от ужаса: по рукавам куртки ползло с полдюжины маленьких крабов! Один добрался до шеи, она вздрогнула и, отбросив его, вдруг осознала, что ее атакуют уже десятки других, они впиваются в волосы, падают в вырез свитера, резиновые сапоги, карабкаются по юбке…
Мари, словно в кошмарном сне, принялась отбиваться от крабов, поскрипывавших на ее спине и груди, мохнатые клешни уже царапали ей лицо… Она выпустила руль…
Автомобиль сделал резкий разворот, с которым ей не удалось справиться, и заскользил к обрыву, затем Мари подбросило от сильного удара, и машина остановилась. Очнувшись, она вспомнила о крабах, которые буквально роились на ней, и попробовала открыть дверь, но та не поддавалась. Внезапно перед «мегари» выросла чья-то темная фигура, и дверь распахнулась. Выскочив наружу, Мари принялась лихорадочно отряхиваться, избавляясь от крабов, которые цеплялись за ее одежду, путались в волосах, и лишь через несколько секунд заметила присутствие Риана, с изумлением за ней наблюдавшего.
— Что вас заставило перевозить крабов в такое время?
Мари взорвалась:
— Я не перевожу крабов, а хочу знать, откуда они берутся!
— Судя по всему, из вашего автомобиля, — не теряя спокойствия, заметил писатель.
Но Мари полностью утратила чувство юмора. Усевшись на камень, она застыла, будто ее парализовало.
Немного подождав, Риан, вздохнув, подошел поближе:
— Хотелось бы получить какие-нибудь объяснения, не зря же я рисковал своей машиной, чтобы помешать вашей свалиться в пропасть… Почти полночь, и у меня нет желания здесь ночевать.
Придя наконец в себя, Мари извинилась и тут же вспомнила о маяке.
— Вам удалось починить фонарь?
Писатель удивленно поднял брови и снова вздохнул. Он относился к Мари с большим уважением, хотя почти ее не знал, но сегодняшним вечером она была попросту несносна. Уступая ее настойчивости, он предложил вместе подняться и проверить состояние маяка.
Преодолевая нескончаемые ступеньки винтовой лестницы, Мари вкратце рассказала писателю, что произошло. С помощью мощного электрического фонаря, который одолжил ей Риан, Мари убедилась, что спутанные и покрытые пылью мотки проржавевшего, изъеденного солью кабеля находились в абсолютно нерабочем состоянии. Она даже потрогала огромную линзу, чтобы проверить, холодная ли она. К ней вернулось, увы, уже хорошо знакомое ей чувство неясной тревоги. Не могло же это быть галлюцинацией? Значит, кто-то, воспроизводя отдельные элементы легенды, снова старался ее напугать.
Ее состояние передалось Риану.
— Зато нашествие крабов вполне реально. Ясно, что это козни ваших недоброжелателей. — Писателю удавалось читать ее мысли. Мари взглянула на него с почти суеверным страхом. Он продолжил: — Предполагаю, только вы можете угадать, кому выгодно вывести вас из игры.
Нет, среди жителей острова, которых Мари знала с детства, не нашлось бы человека, способного…
— Кстати, откуда вы ехали в такой час? — поинтересовалась она.
Удивленный неожиданным вопросом, Риан рассмеялся:
— Я смотрю, вы при любых обстоятельствах остаетесь прежде всего профессионалом!
И писатель рассказал, что он возвращался от Керсенов, вечер был безнадежно скучным, прокурор Бреста с женой сидели с деревянными лицами, он понял, что приглашен для оживления обстановки, и с честью вышел из этого испытания…
Они еще долго стояли, облокотившись на перила верхней галереи маяка. Легкий ветер играл волосами Мари. Отсюда даже ночью при неверном свете луны просматривался весь остров. Двадцатью метрами ниже волны бились о камни, рассыпая шумные фонтаны серебристых искр. Мари почувствовала на себе взгляд Риана.
— Оригинальное выбрали вы жилище, — заметила она, чтобы прервать молчание.
Тот помедлил, прежде чем ответить, глаза его были устремлены в даль.
— Здесь я свободен… В гармонии с небом, землей и морем…
Мягкий тембр его голоса, в котором сквозила грусть, взволновал Мари. Ей было хорошо рядом с ним. Красота ночного моря, присутствие писателя и в особенности его голос оказывали на нее почти магическое действие. Странный человек, странный выбор — приехать и поселиться здесь.
— Как же сильно нужно любить одиночество, — подумала она вслух.
— Пожалуй, мне уже не избавиться от этой привычки. — Осторожным жестом он накинул ей на плечи свою куртку.
— Есть у вас семья? — тихо спросила Мари.
С обезоруживающей простотой Риан поведал ей, что давно лишился родителей, в Ирландии, откуда он был родом, у него никого не осталось, а женой и детьми он не имел счастья обзавестись. Закончив рассказ, он посмотрел на нее с нежной улыбкой:
— Слишком поздно я вас встретил…
Мари выдержала пристальный, слегка тревожный взгляд серых глаз, который он не отвел. Во власти новых, приятных и вместе с тем смущавших ее ощущений, она вздрогнула, собрала рукой распущенные волосы и сказала, чтобы развеять чары:
— Для ирландца вам явно не хватает акцента.
Писатель расхохотался. Она определенно ему нравилась.
— Разговор по душам или допрос — как прикажете понимать? Я много лет прожил во Франции… Нет, вы просто прелесть!
Испытывая одновременно и удовольствие, и неловкость, Мари решила поскорее уйти. Извинившись, что до сих пор не поблагодарила его за помощь, она распрощалась с писателем под предлогом, что у нее свидание с женихом, который наверняка уже беспокоится.
Две красные точки выписывали на дороге зигзаги. Риан долго смотрел вслед удалявшемуся «мегари». Каждая встреча с Мари Кермер вызывала в нем волнение, близкое к восхищению. Чего-чего, а смелости ей хватало с избытком — каждое новое испытание придавало Мари еще большую решимость идти до конца. Как же плохо нужно было знать Мари, чтобы поверить в ее отступничество! Риан очень надеялся, что в своих поисках истины она сумеет за себя постоять.
