Вы скорее человек действия, а не рефлексии. Вы не боитесь новизны и эксперимента. Вы способны резко менять свою жизнь. Не любите монотонности и рутины. Любите приключения и имеете некоторую склонность к авантюризму.
В сложных ситуациях Вы склонны идти напролом и нередко совершаете ошибки. Вы бываете конфликтны, довольно часто ссоритесь с людьми.
Делать важные дела Вам лучше в одиночку, а не в команде.
Вы умеете радоваться жизни и скорее оптимист, чем пессимист.
Если психологический портрет получился непохож, вспомните, в каком пункте вы колебались, вернитесь туда и пройдите по другой ветке.
Я решил сесть к нахалу. Потому что нахалы удачливы, а удача сегодня мне была очень нужна.
— На Малую Дмитровку. Пятьсот. Без торговли.
— Хрен с тобой. Грузись. — Но едва мы отъехали, водила объявил: — Компания «Бомбила лимитед» предоставляет дополнительную услугу по желанию клиента. Предсказываю судьбу по руке. Пассажир накидывает две сотни и получает прогноз на будущее.
— Отстань, а? — сказал я.
— Не жидись. Ехать будет веселее. — Парень ловко обошел автобус, увернулся от встречного грузовика и засмеялся, когда его злобно обдудели. — Я между прочим, не туфту гоню. Учился. Просто покажь ладоху, я введу данные во внутренний компьютер, — он постукал себя по лбу, — и к моменту высадки пассажира результат будет готов.
Кажется, я совершил ошибку. Надо было садиться к молчаливому кавказцу.
— Окей. Но одно условие. Твой компьютер работает молча.
— Ноу проблем.
Водила изобразил, что зашивает себе губы ниткой. Я сунул ему под нос ладонь. С полминуты разглядывал мою руку.
— Ты за дорогой-то следи!
— У меня локаторы. Как у летучей мыши… Солидная вещь, — одобрил болтун мою ладонь. — Впечатляют мозоли на ребре. Каратист?
— Мы же договорились — едем молча.
Он вздохнул.
— Тогда не две сотни, а три. За стресс. Ладно, данные введены и обрабатываются.
Мы выехали на Рязанку и сразу встали. Время было двенадцатый час, машин — прорва. Я еще и поэтому не стал обзаводиться колесами, когда поселился в спальном Выхине. На метро быстрей. Но сейчас торопиться было особенно некуда. Пару часов назад я позвонил Полухину, попросил его выяснить всё что можно про Громова и «Подготовительные курсы» на Малой Дмитровке. Сказал, пока не хочу морочить голову подробностями, потому что скорее всего это пустышка, но может оказаться и след. Все вопросы — потом.
Полухин позвонил, когда мы подползали к Марксистской. Я сразу понял — он с уловом. Потому что начал он с расспросов: почему я заинтересовался Громовым, что связывает Громова с убитой и всякое такое. Я ответил только на последний вопрос: «Где ты?».
— Снял тачку. Еду к тебе. Всё расскажу. Сейчас не могу. Могу только слушать. Выкладывай. Сэкономим время.
— Не хочешь при водиле? Понял… Значит, так. Я тебе долго не звонил, потому что ларчик оказался с секретом. Громов — военный пенсионер, подполковник. Три года в отставке. Но для отставника живет шикарно. Квартирка на Пречистенке, загородный дом, ездит на «порше». Ребята из налоговой полиции кинули справку: Громов этот за пару лет получил в дарственную шесть объектов недвижимости. И все продал. Интересная хрень?
— Очень. — Я покосился на шофера. Неохота было при постороннем задавать уточняющие вопросы. — А что за служба была? Ну, у этого?
Вспомнилось, как Громов говорил, что в прежней своей жизни не раз находился у порога смерти.
— Вопрос в точку! — Полухин понизил голос. — Я чего так долго провозился-то… В открытом доступе сведений почти ноль. Написано «служба в горячих точках», правительственные награды — и больше ничего. Так бывает, когда человек был под секретностью, в спецподразделениях. Но ты знаешь, у меня везде контакты, за это и начальство ценит. Позвонил ребятам не скажу откуда, попросил по-хорошему…
Он умолк.
— Ну?
— Короче, Громов — точно наш клиент. Невойсковые операции против боевиков и террористов. Навыки контрдиверсионной деятельности. Спецсредства, все дела, понял?
— Понял.
Мне сделалось хорошо и спокойно. Я всё ехал и со страхом прислушивался к себе — не начнет ли подкрадываться боль? Голова работала четко, руки не дрожали. Капли Льва Львовича помогли, а сулажин вроде бы все равно действовал. Продержаться бы еще чуть-чуть. Я на финишной прямой.
— Ты хоть намекни, наводку дай, — попросил Полухин. — На чем ты этого Громова зацепил?
— Сейчас не могу. Приеду — всё объясню. Главное — ничего сейчас не предпринимай. Можешь напортить.
— Я хотел ребят послать к Громову на квартиру и на курсы эти.
— Мать твою, Полухин! — зашипел я. — Ты можешь потерпеть до моего приезда? Говорю тебе, всё испортишь!
— Ясно. Что ничего не ясно.
Он обиженно засопел. Ход его мыслей был мне понятен.
— Если ты думаешь, что я хочу у тебя из-под носа раскрытие увести и на себя записать, ты кретин, — сказал я, наплевав на водилу. Пускай думает, что хочет. — Прикинь, Полухин, на кой мне в моем положении эти гребаные лавры? Слово даю: приеду — сразу к тебе.
— …Ладно, жду.
Вот и жди, подумал я.
— С бабой что-нибудь выяснил?
— С Каратаевой так… — Было слышно, как он зашелестел блокнотом. — Нигде не работала. Полгода назад развелась. Продала большую квартиру на Патриарших, купила студио в том же районе.
— Близкие родственники? Наследники?
— Никого.
Больше мне от Полухина ничего не требовалось.
— Всё, не могу больше говорить.
И разъединился.
У водителя глаза так и горели. На дорогу он теперь вообще не смотрел. Надо было от него отрываться. И вообще торопиться. Марксистская стояла вмертвую. На метро до Малой Дмитровки я доберусь вдвое быстрее.
— Всё, шеф. Соскакиваю. Держи свои пятьсот.
— А за гадание? Компьютер работал, я по-честному молчал. Гони триста и слушай прогноз.
— Некогда. Нá триста. Счастливо.
Он крикнул, когда я уже вылезал:
— Погоди секунду! Я коротко! Самое главное! Всё у тебя будет нормально. Планы исполнятся. Жить будешь долго.
— Ага. Так я и думал.
***
Если б я не знал о том, что Громов — спец по контрдиверсионной деятельности (а это все равно что по диверсионной), от нетерпения мог бы совершить непростительную ошибку. Попер бы напролом, не ожидая серьезного сопротивления. И скорее всего нарвался бы. Но кто предупрежден, тот вооружен.
Я припомнил упругую скупость движений Громова, уверенный блеск глаз, поджарость фигуры. Это всё приметы человека, который знает свою силу. Я тоже знаю свою силу. И у меня есть важное преимущество: Громов меня не ждет. Во всяком случае, так быстро.
«Порше» во дворе не было. Плохо. Но когда я позвонил в дверь, мне ответили. Ассистент был на месте.
— Это я, Зайцев, — сказал я. — Откройте, пожалуйста.
Если бы ассистент хоть секунду промедлил, это означало бы, что мое появление его насторожило и что он скорее всего соучастник. На этот случай я приготовился вышибить дверь. Она была обычная, неармированная и к тому же распахивалась внутрь. Но ассистент сказал «Здравствуйте», и сезам открылся. Удивления в голосе не прозвучало. Должно быть, чокнутые громовские пациенты нередко являются сюда в неурочное время.
Бритый ждал меня внизу лестницы.
— Учителя нет, он обычно приезжает к пяти. Но я могу вас с ним связать. Вчера вы ушли не попрощавшись, и он не успел дать вам номер своего теле…
Я нанес короткий удар. Завернул скрючившемуся ассистенту руку. Затащил в комнату, усадил.
— Делай, что говорю. Иначе — извини. Будет очень больно.
Выпученные глаза уставились вверх, на приставленный ко лбу электрошокер. Потом взгляд переместился на меня.
— Вы только не нервничайте. Я сделаю всё, что вы скажете.
Мороженый он был какой-то, этот парень. Или привык иметь дело с психами.
— Звони Громову. Скажи, чтобы срочно приехал. Случилось ЧП. Скажи, кто-то был в его кабинете и рылся в бумагах.
— Зачем вы меня ударили? — с кроткой укоризной произнес ассистент. — И лгать тоже лишнее. Если б вы сказали, что вам плохо и вы хотите видеть учителя, он и так бросил бы все дела и немедленно приехал. Для него нет ничего важнее пациентов.
Я слегка отодвинул руку и дал в воздух короткий разряд.
— Делай, как говорю!
— Хорошо-хорошо. Позволите?
Взял со стола телефон, набрал номер.
— Учитель, не могли бы вы приехать. Прямо сейчас. Случилось ЧП. Кто-то был в вашем кабинете и рылся в бумагах.
Я обнимал ассистента за плечо. Крепко. И прижимался к нему щекой, чтобы слышать голос Громова.
— Интересные дела. Полицию вызывать не вздумай. Еду, — сказали в трубке.
«Через сколько будете?» — шепнул я в ухо ассистенту.
