что-то исступленным голосом и дернулся в мою сторону, будто желая обнять. Но он не мог выйти из дома – ноги в неизменных тапках-собаках будто приросли к полу. Ной распахнул глаза, мысленно умоляя меня войти. Я приблизилась и попала в его крепкие объятия. Домашняя одежда, состоящая из растянутой футболки и серых спортивных штанов, которые принадлежали Дориану, пахла Ноем: мятным мороженым, лимоном в меду, сахарной пудрой.
Мы тесно сжали друг друга в объятиях, пошатнулись. Скрипнули кости, натянулась кожа, из-под моих глаз выступили слезы.
– Наконец-то я увидел тебя, – шептал Ной, – наконец-то ты здесь!
Затем он отпустил меня, наклонился к полу и подхватил на руки серенький комочек. Я на секунду увидела расчерченную шрамами белую грудь, выглянувшую из-за пазухи футболки. Его одежда вымокла, но Ной этого даже не заметил.
– Познакомься! – Он показал серенького котенка размером с небольшой мячик. Ной Эллисс ни за что не завел бы себе котенка, ведь у него была аллергия.
– Я назвал его Киса-Миса!
Ной прижал питомца к груди, и тот протестующе запищал, а я не знала, что сказать. Взгляд голубых глаз в обрамлении длинных ресниц был пытливым, жаждущим. Смутившись, Ной пробормотал, объясняя:
– Он… он ходил перед дверью совершенно беззащитный…
– Он тоже мертв?
– Конечно, нет! Киса-Миса жив, и я заманил его в дом большим окороком! – горячо возмутился Ной, нахмурив светлые брови, а затем отцепил лапки любимца от футболки и поставил его на пол. Когда Ной выпрямился, я почти физически почувствовала, что он давит на меня своим высоким ростом. Его внезапная вспыльчивость разбила между нами тонкое невидимое стекло, и Ной это почувствовал и шагнул в сторону. – Проходи, пожалуйста. Я… приготовил немного еды. Твоей любимой.
Все вернулось на свои места: тот же самый Ной Харрингтон, знающий наперед мои желания, тот же домашний специфический запах, тот же испытующий взгляд.
– Принесу тебе одеяло! Или, может, дать тебе одежду? У меня есть пара чистых вещей.
– Все в порядке, спасибо.
Пока я стягивала грязные ботинки, Ной вернулся из гостиной с теплым, а главное сухим, пледом и накинул его на меня. Я пыталась делать вид, что не происходит ничего необычного, но внешне он так походил на Ноя Эллисса и смотрел тем же добродушным взглядом из прошлого, что я рисковала забыть, кто стоит передо мной.
– Я поставлю чайник, – сказал он робко и направился за лестницу, как-то странно взглянув на меня. Ной боялся, что я растворюсь в воздухе, будто призрак, поняла я, и с тревожно бьющимся сердцем сжала на груди одеяло и последовала за ним, стараясь не наступить на Кису-Мису, путающегося под ногами.
– О. Постой… – Ной обернулся и с перекошенным от страха лицом затормозил у двери. В эту секунду я поняла, что было не так, и едва не выпустила одеяло. Я никогда не видела, чтобы Ной вел себя так осторожно со мной, почти что боязливо – будто я мыльный пузырь, который лопнет от любого прикосновения.
– Я… не думаю, что тебе стоит входить на кухню. Но если ты немного подождешь, то можно будет, – сбивчиво говорил он. – Я принесу тебе еды в… большую столовую. Если хочешь, можешь принять ванну наверху. Твоя комната, конечно же, свободна…
– Что не так с кухней?
Последовала длинная пауза, затем Ной нехотя ответил:
– Там гроб.
Я помолчала несколько секунд.
– Мой гроб теперь на кухне?
– Да.
– Зачем?
Опять наступила пауза, в течение которой взгляд Ноя переменился – мой вопрос напомнил ему о чем-то важном. Черты лица заострились, когда он ответил, чеканя каждое слово:
– Потому что ты могла сойти с ума и по-настоящему умереть.
Я молчала, не возражая и не требуя объяснений, но ему было мало:
– Твоя душа не находит покоя, поэтому ты не покинула бы землю, а осталась призраком.
Когда он замолчал, я выдержала три секунды и спокойно произнесла:
– Ладно.
Ной смущенно спросил:
– То есть ты не злишься?
– Я больше не злюсь, – подтвердила я. – Гроб… это ничего.
Я думала, мой ответ его обрадует, ведь это то, чего он хотел – чтобы я не боялась смерти, но он расстроился. Размышляя, он проследил взглядом за своим питомцем – тот с важным видом приблизился к моим ботинкам и стал обнюхивать шнурки.
– Знаешь, – Ной встрепенулся и попытался образумить меня, сложив ладони в молитвенном жесте, – думаю, нам все же стоит поужинать в большой столовой. И я мог бы приготовить тебе что-нибудь вкусного в дорогу. Дориан говорил, что тебе понравились печеньки с ромом.
– Я останусь.
– И еще могу… Что? – Ной перестал лепетать и сосредоточился на мне, так широко открыв глаза, будто слушал не только ушами, но и глазами.
– Я сказала, что никуда не уйду. – Я вздохнула, нервно сжимая в перемерзших пальцах одеяло. Ной ведь знает об этом. Он должен был об этом знать, просто хочет, чтобы я произнесла это вслух, дала ему возвыситься над собой. – Я останусь здесь. Навсегда.
Едва я договорила, как Ной с облегчением набросился на меня и прижал к себе так крепко, что, если бы не толстое влажное изнутри одеяло, наши кости бы с грохотом столкнулись. Так крепко, будто бы ничего он не знал.
Изловчившись, я обняла Ноя в ответ и закрыла глаза. Он осторожно выпрямился, потянув меня за собой вверх, и мы спокойно в унисон вздохнули. Кончики пальцев знакомых рук пахли шоколадом и были шершавыми из-за муки. Это – реальность.
Обнимая Ноя, я вдруг подумала, что все, что было до этого момента – вымысел – мое чудовищное возрождение, пробудившаяся память, боль и страх. Встреча с Ноем Харрингтоном вернула все на свои места: и мой сердечный ритм, и мое спокойствие, и всю жизнь.
Когда он прижал меня теснее, я неуклюже похлопала его по напряженной спине:
– Ну все, прекрати.
– Я рад, что ты вернулась, Кая, – заключил он с нежной улыбкой и наклонился вперед, чтобы заглянуть в мое лицо. Когда он сжал мои щеки в теплых ладонях, между нами окончательно рухнула стеклянная стена, и он пообещал:
– Скоро ты почувствуешь себя лучше. Видения исчезнут, тебя не будут беспокоить галлюцинации. Все в прошлом. Ты в безопасности. Ты в безопасности, Кая, – шепнул он. Это был тот взгляд, по которому я скучала.
– Я передумала, обними меня еще раз, – попросила я, сглотнув. Его прикосновения все еще оставались привычными, и кожу приятно покалывало. Ной обнял на этот раз бережно и мягко. Провел руками по спине и затем поинтересовался:
– Теперь лучше?
Прижимаясь щекой к его груди, я шепнула:
– Теперь я знаю, кто я.
– О чем ты говоришь?
Хоть ладони Ноя и успокаивали, а в теле после прохладной встречи с Эттон-Крик разлилось тепло, мне все равно стало не по себе. Но я хотела взглянуть на его реакцию, хотела подтверждения, что он останется моим другом несмотря ни на что. Несмотря на то, что я его бросила.
– Ты знал обо мне? – Я подняла голову и посмотрела в
