и своё личное дело. Папка раскрылась, листы упали под стол. Затем она размахнулась и ударила кулаком в нос.
— Держи удар! Уходи в оборону! Думай о самозащите! Так учил меня тренер.
Прежде чем он успел нажать на тревожную кнопку на своём столе, он ещё два раза получил в нос. Из его носа пошла ручьём кровь. В кабинет вбежали два медбрата. Они были крупного телосложения, точно два шкафа с антресолями. В белых халатах. Подбежав, они схватили её под мышки со спины и потащили.
— Сделайте ей успокоительное, — придерживая окровавленный нос ладонью, приказал им врач.
Она начала вырываться, извиваясь в их мощных руках, точно удав над вилами.
— Отпустите меня, а то я сейчас вас отправлю в нокаут! — кричала она.
Врач пошёл в туалет. Под краном он вымыл лицо, помыл руки и вернулся в свой кабинет. Там он снял халат, надел длинное кашемировое пальто и шапку, вышел из здания больницы и направился к своему цвета мокрого асфальта автомобилю марки Peugeot. В салоне он запустил двигатель, тяжело вздохнув. Сотовый в его кармане начал вибрировать — он взял телефон.
— Да.
— Ну здравствуй, — прозвучал женский голос в динамике. — У меня тут такое дело.
— Говори, какое?
— У меня мужа в армию забрали. Слышал, беда на Украине?
— Осведомлён, смотрю телевизор, — взял сигарету в рот, щёлкнул зажигалкой и выпустил дым в приоткрытое наполовину боковое окно. — И что ты предлагаешь?
— Ну может, ты мне будешь подкидывать чуть больше, чем платишь алименты? — нагло заявила она.
— Слушай, я не нанимался в отцовство. И плачу тебе алименты вовремя, — агрессивно ответил он.
— Да, но у меня двое детей, и мне одной тяжело их тащить.
— Но я плачу только за своего, и плачу вовремя. Второго я тащить на своих плечах не собираюсь, — отчеканил он. Вздохнул и продолжил: — При разводе ты оттяпала у меня все: трёхкомнатную квартиру, автомобиль, дачу, и я ещё половину оклада плачу, что, тебе всего этого мало?! — повысил он голос.
— Ой, какая проповедь, святой отец, я сейчас зарыдаю крокодильими слезами, — фыркнула она с издёвкой.
— Ну если мало тебе, продай автомобиль и тяни детей.
— Да это девяносто девятая модель жигули, собрана до Рождества Христова. У неё внутри всё убитое уже, и кузов гниёт, за неё много не дадут.
— Рот закрой и меня послушай! — выкрикнул он.
— Не разговаривай со мной в таком тоне! — рявкнула она.
— Когда я работал в частной клинике, то я устроил тебе такую жизнь, о которой мечтает каждая вторая женщина на земле. Поэтому не разговаривай со мной в таком тоне, я заслуживаю хоть чуточку уважения.
— Значит, шлюшек, которых ты трахал и трахаешь в больничных палатах, а я закрывала на это глаза, мало, этого уважения тебе недостаточно?
— Когда я жил с тобой, я никого не трахал, — заявил он.
— Не вешай мне лапшу на уши, ты думаешь, я тупая блондинистая курица, которая ничего не знает? — она тяжело вздохнула и продолжила: — Никакие твои грязные махинации с фармацевтическими компаниями не проходят мимо меня. Я могу отжать у тебя всё и, нажав на нужные рычаги давления, упечь тебя за решётку до конца твоих дней. Я знаю все твои секреты, и ты говоришь, что хочешь моего уважения. Если к вечеру не скинешь денег мне на карту, ты вообще пожалеешь, что связался с такой стервой, как я.
— Всё, успокойся, деньги к вечеру будут.
— Вот это уже другой разговор.
Он швырнул окурок в окно и закурил ещё одну сигарету, нервно затягиваясь и выпуская дым в окно.
— Да, как там старая карга поживает? — после минутной паузы заявила она. — Передавай привет.
— Слышь, ты, бестия, ты говоришь о моей матери! Я тебе голову оторву! — закричал он.
— Не истерии, обратись к психиатру, — издевательски заметила она и бросила трубку.
Он швырнул мобильник на приборную панель и выехал с автомобильной стоянки. После влился в поток и поехал по заасфальтированной дороге.
«Не знаю, как закончит этот день пациентка с расщеплением личности. Нанесла мне травмы, тут ещё бывшая шантажом вымогает деньги. Ну завтра, думаю, попробую гипнотерапию с этой пациенткой. А бывшей, не знаю, может, потяну немного с деньгами», — эти мысли сверлили голову Геннадию Рогачёву. Неожиданный автомобильный сигнал разрезал тишину и вернул его мысли на дорогу. Он выкрутил обтянутую дерматиновой кожей баранку вправо и вернулся на свою полосу с второстепенной. Наконец он сбавил скорость и свернул на просёлочную дорогу. Шипованные шины погружались в липкий снег, и автомобиль точно засасывало болото. Он подъехал к двухэтажному дому и остановился напротив металлических ворот. Заглушив двигатель, он вышел из машины, отпер калитку. Зашёл внутрь дома, в прихожей снял обувь, надел тапочки и, пройдя по невзрачному, требующему ремонта коридорчику, вошёл в зал. На стенах висели картины с изображением диких животных, под потолком большая люстра, старинная мебель из кедра. Мягкий кожаный уголок.
— Мама, — позвал он.
— Не кричи, я в маленькой комнате шью, — прохрипела пенсионерка.
Он прошёл в дальнюю спальню. Стояла кровать, на стене висел плазменный телевизор, и за старой швейной машинкой сидела Вера Ефимовна Рогачёва. Ей недавно исполнился восемьдесят один год. Старческое лицо всё в морщинах, короткая стрижка седых волос. Она была в старом платье, сидела в инвалидном кресле и подшивала синие джинсы.
— Привет, мама, — подошёл он и поцеловал её в щёку.
— Явился — не запылился, — в ответ прохрипела она.
— Пойдём в парк, — схватив сзади кресло за ручки, сказал он.
— Мне нужно дошить, — пробурчала она.
— Позже дошьёшь, — ответил он.
Затем развернул инвалидное кресло и повез её.
— Подожди, дай мне дошить, непослушный ребёнок.
— Я тоже тебя люблю, мама, — улыбнулся он.
Он вывез её в коридор.
— Нужно надеть дождевик, там погода не летняя.
Она протянула руки, он помог ей его накинуть. Затем вырулил и поехал по тротуарной плитке на выход из частного дома.
— Мам, как здоровье? — спросил он.
— Не дождёшься, чтобы я в ящик сыграла, — показав ему кукиш, прохрипела она.
Он поехал по тротуару в сторону парка.
— Ну рассказывай, как дела с этой чёртовой шаболдой.
— Просила передать тебе привет.
— Да в заднице я её привет видела, — заявила она. — Обобрала тебя до нитки и небось ещё хочет денег?
— Мам, давай на другую тему поговорим.
— На какую, простофиля, ты у меня клюнул на эту курву и остался с носом.
— Мама, ну хватит.
— Что «хватит»?
— Я взрослый, с ней не живу, на работе более-менее удачно всё складывается.
— На выходные Никитку привезёт она мне?
— Не знаю, какие у неё планы на выходные.
— У
