— Не надо. Где ваш сын?
— На кухне.
— Я бы хотел с ним поговорить.
— Энрико! Тебя тут спрашивают.
Тощий малый появился в дверях, на физиономии никакого интереса, движения вялые, небрежные.
— Ну что там?
— Тут один поговорить с тобой хочет.
Парень пожал плечами, повернулся к Котову, молча глянул как на пустое место.
— Можешь прогуляться? Тут недалеко…
Ответа не последовало. Котов понизил голос:
— Заплачу, если выполнишь маленькое поручение.
— Куда идти?
Спрашивает равнодушно, речь тягучая.
— На вокзал и обратно. Всего-то и дел пять минут.
— Сколько?
— Десять фунтов.
— На один укол не хватит.
— Сколько стоит укол?
— Двадцать.
Котов достал из кармана две десятифунтовые бумажки, сложил и аккуратно разорвал пополам. Протянул две половинки парню.
— Другие получишь, когда вернешься.
Он знал, что мог бы договориться за десятку, но торговаться не хотелось.
— Пойдешь вдоль платформы номер 23, зайдешь в камеру хранения, отдашь вот эту квитанцию, получишь багаж и принесешь мне.
Вместе с квитанцией Котов протянул парню ещё одну десятифунтовую банкноту:
— Доплатишь, если понадобится.
Тот кивнул, направился к двери, вышел на холодную улицу.
— С ума он меня сведет, — сказал хозяин за стойкой, — Дрянь малый, просто дрянь.
Котов не ответил, забрал свою кока-колу и сел за столик. Посмотрел на часы — самое начало двенадцатого. Встреча с Еленой назначена на одиннадцать тридцать. Жизнью своей матери она поклялась, что все вещи оставит дома.
— Никаких чемоданов, только сумочка, ясно?
Она ещё пробовала спорить. Всегда была рабыней вещей. Жить без них не может. Сколько терпения понадобилось, чтобы втолковать ей: если при ней будет чемодан или большая сумка, тот, кто, возможно, следит за ней, сразу догадается, в чем дело.
— Ты же не хочешь, чтобы в последний момент тебя выслали в Москву? повторял он, — Подумай, что с тобой будет, если тебя задержат, а меня упустят. Вспомни, что было с Логиновыми в Анкаре…
— Но это Лондон. Здесь людей в центре города не похищают.
— Идиотка! Твоя жадность может стоить жизни нам обоим!
В конце концов она смирилась, но муж не слишком верил её обещаниям.
…Парень, судя по часам, ушел семь минут назад. Ну что там с ним? Неужели решил потратить десятку и плюнуть на обещанные двадцать фунтов? Может, потерял квитанцию? Стоило ли так рисковать? Да, стоило. Хотя единственное, что могло выдать его, — если кто-то в посольстве непонятным образом узнал, что у него на вокзале Виктория в одну из камер хранения сдан атташе-кейс, который время от времени пополняется документами. Стреляный воробей, он всегда бывал осторожен, не забывал проверить, нет ли за ним хвоста. Однако всякое бывает: неудачное совпадение, невезение или, если хотите, злая судьба. Во всяком случае не мог он сегодня пойти на вокзал сам — это рискованно. Что если там его ждут? Вот почему пришлось положиться на посыльного.
Почти одиннадцать минут. Очередь, что ли, стоит в камере хранения? Похоже на то. Надо взять себя в руки. Он попытался убить время, репетируя то, что предстоит говорить позже. Но ничего на ум не шло. Когда прошла уже четверть часа, он забеспокоился о жене. Придет в условленное место, подождет минут пять, а потом, если нервы сдадут, выкинет какую-нибудь глупость. Никакой выдержки у этой женщины.
Парень появился только через двадцать минут. Толкнул входную дверь, направился к столу, где сидел Котов, поставил чемоданчик на пол.
— Народу там полно, — сказал он.
— Денег хватило?
Тот кивнул, но сдачи не дал.
Котов вынул из кармана оставшиеся у него половинки двух десятифунтовых купюр, отдал посыльному. Тот взял их и, не сказав ни слова, удалился на кухню. Котов потрогал замок кейса — заперт надежно. Теперь надо спешить. Он кивнул хозяину:
— Ариведерчи, сеньор.
Этому типу нравится, когда завсегдатаи помнят его итальянское происхождение.
— До свидания.
Оказавшись снова на Воксхолл Бридж Род, Котов свернул налево и вышел на угол Рочестер Роу. Елена ждала его — и, надо же, при ней только сумочка.
— Где ты был? Я так волновалась.
— Задержали дела. Пошли скорей и не забудь, что я тебе говорил: молчи, рта не раскрывай.
Она только отмахнулась с раздражением.
Всего в нескольких шагах полицейский участок — туда они и направились.
На вахте сидел констебль. Без шлема он выглядел совсем юным — не старше девятнадцати.
— Можно поговорить со старшим офицером?
— По какому делу, сэр?
— Я буду говорить только со старшим офицером.
— Разумеется, сэр, но о чем?
— Не могу сказать. Позовите своего начальника.
Молодой человек внимательно посмотрел на русского: нет, такого не переспоришь. И вызвал сержанта.
— Слушаю вас, сэр, — сказал тот, — Так в чем дело?
— Я русский дипломат, хочу получить в вашей стране политическое убежище. Прошу вас связаться с министерством иностранных дел.
Сержант поскреб в затылке.
— А леди?
— Это моя жена.
— Министерство иностранных дел, вы сказали?
— Да, да.
Сержант повернулся к юному констеблю:
— Проводи леди и джентльмена в соседнюю комнату и приготовь чай.
Он повернулся к Котову:
— Вам с сахаром или без?
— Неужели снова гость нежеланный пожаловал, черт бы его побрал? спросил генеральный директор.
— Боюсь, что так.
Генеральный директор вздохнул. От этих незапланированных перебежчиков хорошего не жди. Те, кто являются с другой стороны с чем-то стоящим, всегда оповещают о себе задолго до того дня, как совершают побег. Месяцами, а то и годами передают информацию, как бы выказывая свои добрые намерения. Только когда над таким сгущаются тучи или он узнает нечто очень значительное, что к тому же подлежит длительной проверке, ему дают "добро". Нежданные же гости всегда вызывают подозрение. Часто это весьма неуравновешенные субъекты. А то и вовсе засланные чужой разведкой. Словом, как мрачно отозвался о них генеральный директор, "дырка в голове".
— Что о нем известно?
— Некий Алексей Котов. Сотрудник КГБ — что правда, то правда. Говорит, что майор — опровергнуть не можем. Прихватил с собой кое-какие бумаги несколько биографий, организационные схемы — думаю, его бывшее начальство не хотело бы, чтобы все это попалось нам на глаза. Но в чем можно сегодня быть уверенным?
— Почему все же он не действовал обычным путем? Вышел бы на нас заранее… Должен бы знать, что мы сюрпризов не любим.
Генеральный директор в самом деле терпеть не мог всякого рода неожиданностей.
— Говорит, не мог рисковать. Понял, что коллеги за ним следят.
— И вы верите?
— Нет, сэр. Да и он нам не доверяет.
Генеральный директор чуть было не произнес "И правильно делает". Но вместо этого поднялся из-за стола и заходил взад-вперед по кабинету, заставляя своего заместителя вертеть головой. Остановился, наконец, у окна, с мрачным видом уставился на шпили Вестминстера.
— Ну и каков его сценарий?
— Довольно странный, — ответил собеседник, — Прежде всего, он вообще ничего не сообщает. Знаете эту формулу: "Я много чего знаю". — "Ну так говорите." — "Скажу в свое время." — "Что вы имеете в виду?" — "Хочу получить гарантии." — "Какого рода гарантии?" — "Это мы должны с вами обсудить." И так далее, и так далее. Кругами. Из всей этой болтовни следует, что у него есть кое-какие ключи, нити, догадки, но имен он не знает.
— Догадки касаются нас?
— Нет, американцев и больше всего французов. Не нас, слава Богу.
— А нагрузка ложится на наш бюджет.
— Это я ему и сказал. А он ответил, что чем скорее его отправят в Вашингтон, тем лучше. Говорит, жена рвется в Штаты.
— С Парижем вы говорили?
— Завтра сюда прибудет их человек
— А с Вашингтоном?
— Пусть сначала французы с ним поработают.
— Что представляет собой его жена?
— Зовут Елена. Возраст лет сорок. Красива на русский манер — если вам нравится этот тип. Чертовски сложная дама.
— Продолжайте.
— Самое любопытное ещё впереди. Судите сами. Они у нас с позавчерашнего дня, стало быть, сорок часов. Кто об этом знает? Нас трое в конторе да два безмозглых копа с Рочестер Роу. Ну и русские, само собой. Тем не менее вчера вечером раздается звонок из Вашингтона и Базз Хаагленд заявляет: "Мы слышали, что у вас находится некий Котов Алексей Константинович. Хотелось бы его заполучить." Как это вам?
— Может, французы им сказали?
— Разговор с французами состоялся позже. Да и вообще они с американцами не то что перебежчика — круассан делить не станут.
— Может, сам Котов установил с американцами контакт?
— Я спрашивал, он это отрицает.
— Куда вы его отправили?
