Отчаяние толкало на безрассудство. Я стал спускаться к воде, намериваясь переплыть озеро. Молнии и гром пугали меня значительно меньше, чем перспектива остаться одному.
К воде я скатился, словно колобок. Кувыркание прекратилось лишь, когда голова ткнулась во что-то пружинисто-мягкое. Подсознательно я ощутил к неожиданному препятствию враждебность и неприятие.
Едва его коснувшись, я отпрянул и, съедаемый нехорошим предчувствием, долго не решался на него взглянуть. А когда, наконец, повернул голову, то даже сквозь пелену непогоды без труда распознал светлую футболку, в которой с утра щеголял Вадим.
В том, что Вадим мертв, не оставалось сомнений. Он лежал в воде, лицом вниз, и лишь зацепившаяся за корягу нога в грязном кроссовке не позволяла ветру утащить тело на глубину.
У меня не хватило мужества прикоснуться к нему.
Не знаю, как мне удалось взобраться наверх, а когда, спустя некоторое время, помутнение рассеялось, неожиданно осознал, что мой вопль успешно конкурирует с не прекращающимися раскатами грома.
Я умолк и, словно по мановению, непогода, притихла тоже.
Затишье продолжалось недолго, но его хватило, чтобы я смог различить голос, зовущий меня по имени.
- Где ты лазишь? - набросилась на меня Светлана, когда, натолкнувшись, я едва не свалил ее наземь.
- Там... - издаваемые звуки не желали связываться в слова, и из меня вырывался лишь отрывистый лепет.
- Бедняжка, ты совсем замерз... - сжалилась Светлана.
Надвинутый на глаза капюшон делал ее похожей на смешного гномика из мультфильма.
- Иди, я тебя согрею.
Девушка распахнула ветровку и прижалась ко мне.
Что-то в мире перевернулось. Я позабыл обо всем: о грозе, о мертвом Вадиме, и наслаждался божественным уютом, исходящим от ее тела.
- Вижу, не все так плохо, как я думала… - Светлана резко отпрянула, и в ее голосе, я уловил знакомые ледяные нотки. - На-ка вот, одень.
Она сняла ветровку и накинула мне на плечи.
Лишившись верхней одежды, девушка сразу продрогла.
- Пойдем быстрее, - торопила она. – Нужно машину толкать.
- Меня долго не было? - выдавил из себя.
- Достаточно, - лаконично ответила девушка.
Сквозь шум непогоды я едва разобрал ее голос.
Согнувшись, Светлана уверенно двигалась против ветра. Я едва поспевал за ней.
- Вадим возвратился? - прокричал, сам не знаю, зачем.
Светлана остановилась, посмотрела на меня, сдвинула плечами. Неужели, ей что-то известно? Вряд ли. Если бы она видела труп, разве смогла бы оставаться такой спокойной?
Глупым вопросом, я загнал себя в угол.
Как теперь рассказать друзьям о Вадиме?
А, может, и не стоит рассказывать?
Не нашел, не увидел, не заметил…
Представил возню с трупом и содрогнулся, уже не от холода.
- Нашелся, ну и, слава Богу... - только и сказал Игорь. – Оттаивать потом будешь, нужно поработать.
Он выглядел мрачным и недовольным. Машина находилась на травяном пригорке, который не намного возвышающемся над колеей. Стремительный поток местами уже перехлестывал через ее края и почти касался колес.
- Света, ты самая легкая, садись за руль, а мы будем толкать. Если доберемся до лесополосы, считайте, нам повезло.
Деревья терялись за пеленой дождя. Я помнил, что до них не меньше сотни метров. Работа - напрасная и непосильная. Но вслух сомнений не высказывал. Надеялся, что физический труд поможет успокоиться и овладеть собой.
Меня не волновала судьба Вадима. Он мне ни сват, ни брат. Я его сегодня впервые увидел. Только мне не часто выпадало смотреть на покойников, и качающееся в воде тело с навязчивой постоянностью возникала перед глазами.
Лена безропотно выбралась под ледяной душ, я, содрогнувшись, последовал за ней. Проблема вышла с Валюхой. Она наотрез отказалась покидать салон, бормотала нечто невразумительное. Игорь хотел вытащить ее силой, мол, не хочет помогать, так пусть хоть избавит нас от лишнего веса. Но я, вспомнил, что Валя — вдова, пожалел женщину и уговорил Игоря оставить ее в покое.
Сказать, что работа была тяжелой, значит, ничего не сказать.
Каторжная!
Я сразу забыл о холоде, и глупые мысли вылетели из головы. Втроем мы толкали "Газель", Света давила на газ, колеса пробуксовывали, швыряли в нас комья грязи, которые тут же смывались дождем.
Не пойму, как нам удалось выпереть тяжеленный микроавтобус на пригорок. Дальше местность пошла под уклон. Шины сцепились с землей, и автомобиль несколько метров проехал самостоятельно.
Мы на ходу вскочили в салон, Игорь перелез на переднее сидение, и заменил Свету за рулем.
Дворники не справлялись с потоками воды, фары светили без толку.
Автобус подбрасывало на буграх, мы подлетали до потолка, прогибая головами мягкую прокладку. Колеса буксовали, мотор, взвывал от перенапряжения и грозил вот-вот заглохнуть. Но все-таки мы катились вниз. Даже развернувшись юзом, машина продолжала скользить боком. Девчонки визжали с перепугу, у меня сжималось внутри от предчувствия неминуемой катастрофы.
И не напрасно.
Игорь громко выругался. Автомобиль словно споткнулся, его резко развернуло, протащило боком, закружило волчком и понесло назад с нарастающей скоростью.
В салоне все перемешалось. Палатки, спальные мешки, сумки с харчами слетели с сидений. Валюха шлепнулась на пол стукнулась головой и продолжала безмятежно спать. Света с Леной, как и я, вцепились в быльца сидений и выпученными глазами пытались что-то разглядеть в непрозрачных стеклах.
- Кранты... - обреченно молвил Игорь и бросил бесполезный руль.
Вопреки ожидаемому, автомобиль не перевернулся, выровнялся и ровно заскользил по водной поверхности.
- Наверное, нужно прыгать, - предположил Игорь.
Я с трудом отодвинул стекло на окне. Порыв ветра с потоками воды ворвались в салон, изгоняя из него тепло. Увиденное снаружи меня не порадовало. Прыгать из машины равносильно самоубийству. Спастись в стремительном потоке было невозможно.
Девчонки все поняли без слов и, к счастью, истерики не устраивали.
- Если проскочим к озеру, может, обойдется?
- Шансов - никаких, - возразил я Светлане. – Мы разобьемся прежде, чем свалимся с обрыва.
Мой "оптимизм" никого не порадовал и не вдохновил.
- Остается только надеяться, - обреченно молвила Лена.
- Держитесь! Начинается!!! – громко, почти истерически закричал Игорь.
В последний момент я вспомнил о Вале. Она по-прежнему беспомощно лежала на полу. Я соскользнул вниз, обхватил ее рукой, другой вцепился в ножку сидения. И тотчас почувствовал, как автомобиль взлетел в воздух.
От ощущения невесомости заныло в животе, захотелось кричать, то ли от ужаса, то ли от восторга. А в следующий миг восхитительный полет прекратился. Я еще успел почувствовать мощный толчок, от которого снова подлетел вверх, теперь уже отдельно от автомобиля, и мое сознание погрузилось в ночь.
У меня ужасная зрительная память. Вадима я совсем не знал. Во время поездки к месту пикника общался с ним мало, практически, не обращал на него внимания, так как он большую часть дороги предпочитал молчать. А потому совершенно не запомнил его лица. Однако, когда из темноты навстречу мне выступила темная фигура с неясными, расплывчатыми очертаниями, я ни на миг не усомнился, что это Вадим.
Мы с ним были вдвоем в совершенно незнакомой местности. Едва начинало сереть, и я смутно различал видневшиеся за его спиной контуры то ли кустов, то ли низкорослых деревьев. Раздавались какие-то шорохи, иные непонятные звуки. Они казались зловещими и нагоняли страх.
Вадим ступил еще шаг навстречу и теперь находился совсем рядом. Я смог бы дотянуться до него рукой.
Почему-то мне сразу сделалось очень неуютно. Я чувствовал, что надо мной нависла смертельная опасность, и не мог ничего сделать, чтобы защитить себя. Некая подспудная обреченность парализовала не только тело, но и разум. Я был беспомощен, словно кролик перед удавом.
- Тебе не нужно было уходить!
Его голос звучал неестественно. Как будто исходил не снаружи, а рождался в моей черепушке. Он заполонил все мое сознание и полностью им завладел.
- Теперь ты тоже умрешь!
Я по-прежнему не мог видеть лица Вадима. Вместо него на меня смотрело бледное размытое пятно, более светлое, чем остальная фигура, плотно укутанная в нечто темное, напоминающее погребальный саван.
- Не хочу!!! - пытался закричать я, только голос мне не подчинялся.
Невзирая на ужас, заполнивший меня, я все же почувствовал, что Вадим ухмыляется. Это была улыбка палача, который с садистским наслаждением предвкушает конвульсии обреченной жертвы.
- Вы все умрете! - прорезумировал в моей голове его безжалостный, лишенный эмоций голос, и я тут же ощутил могильный холод, исходящий от его темной фигуры и обволакивающий меня.
