Оливер беспомощно смотрел, как от проделанной пулей дырки расходится в стороны синяя трещина, с треском ломая лед. На берегу другой похититель вытащил из машины короткоствольный автомат и передал его верзиле.
Оливер закрыл глаза.
С широкой ухмылкой на лице верзила прижал приклад к бедру и выпустил короткую очередь, целясь под ноги жертве. Лед вскипел, разлетаясь осколками, и покрылся паутиной трещин. Они змеились во все стороны, отрезая путь к отступлению.
От ледяной воды перехватило дыхание. Оливер цеплялся за рваный край дыры, но пальцы соскальзывали. Вода смыкалась над головой, проникала через нос и рот, уши заложило, и все же он боролся, отталкиваясь ногами.
Стало темно, и Оливер понял, что его унесло под лед. Пальцы беспомощно скользили, не находя зацепок. Изо рта вырывалась струйка пузырьков. Наверх уже не выбраться, назад дороги нет.
Задерживая дыхание, он бился об лед снизу, пока хватало сил. Потом тело судорожно дернулось, и ледяная вода хлынула в легкие.
Умирающему Оливеру показалось, что он слышит, как смеются его убийцы.
Одиннадцать месяцев спустя
Южная Турция
Двое мужчин, играющих в карты за кухонным столом, услышали рев двигателя и подняли головы, едва успев заметить надвигающийся пикап.
Удар. Осколки стекла, обломки дерева и кирпича разлетелись по всей комнате. Пикап дернулся и замер. Его передние колеса и покрытый ржавчиной, залатанный капот торчали из дыры в стене.
Картежники бросились прочь, разбрасывая пивные бутылки, но спрятаться не успели. Покрытая пылью дверца пикапа распахнулась, из нее появился одетый в черное человек: черная куртка, черная маска, черные перчатки. Он помедлил мгновение, разглядывая попятившихся мужчин, затем вытащил из кобуры девятимиллиметровый браунинг с глушителем и уложил свои жертвы двумя выстрелами в грудь на каждого. Гильзы со звоном падали на плитки пола. Человек в черном подошел к ближайшему телу и выстрелил в голову, затем повторил процедуру со вторым телом.
Три дня он следил за стоявшим на отшибе домиком — следил неторопливо, прячась в деревьях за забором, — и хорошо изучил распорядок дня обитателей. Заодно он узнал, что позади дома есть гараж, где стоит ржавый «форд» с ключом в замке зажигания: можно перелезть через забор и добраться до машины незаметно для тех, кто обычно сидел на кухне, попивая пиво и играя в карты.
А еще он обнаружил, где держат девочку.
В разгромленной кухне оседала пыль. Убедившись, что двое лежащих на полу больше не встанут, налетчик вложил неостывший браунинг в кобуру и вошел в дом. Судя по часам, прошло меньше двух минут с того момента, как он перелез через забор. Пока все по плану.
Дверь в комнату оказалась хлипкой и слетела с петель после третьего пинка. Девочка сжалась в дальнем углу кровати, натянув на себя простыню, и кричала, с ужасом глядя на незнакомца. Он знал, что ей недавно исполнилось тринадцать.
Мужчина подошел к кровати и замер. Девчонка закричала громче. У него мелькнула мысль угостить ее транквилизатором. Потом он снял маску, открыв худое загорелое лицо и копну белокурых волос.
— Пойдем со мной, — тихо произнес незнакомец в черном, протягивая руку.
Девочка затихла и нерешительно вгляделась в его лицо. У других мужчин были безжалостные глаза, этот смотрел иначе.
Он сунул руку в карман куртки и вытащил фотографию, на которой был снят вместе с родителями девочки. Она так давно не видела маму и папу…
— Не бойся, Кэтрин. Меня зовут Бен, и я пришел, чтобы помочь тебе. Твои родные ждут.
По ее щекам покатились слезы.
— Ты полицейский? — шепотом спросила она.
— Нет, — ответил он. — Просто друг.
Бен осторожно приблизился, и девочка позволила ему взять себя за руку и помочь встать на ноги. Под тканью давно нестиранной блузки ощущалось костлявое тело. Она не сопротивлялась, когда он вывел ее из комнаты, и никак не отреагировала на двух мертвецов, распластавшихся на полу кухни.
Оказавшись на улице, девочка заморгала: отвыкла от дневного света. На ногах она держалась плохо, и Бен отнес ее в лендровер, спрятанный в кустарнике шагах в пятидесяти от дома, усадил на заднее сиденье и укрыл одеялом.
Он снова посмотрел на часы: если распорядок дня не изменился, то через пять минут приедут еще трое.
— Нам пора.
Девочка что-то тихо ответила.
— Что ты говоришь? — переспросил он.
— А как же Мария? — повторила она, подняв взгляд.
Бен прищурился.
— Какая еще Мария?
— Она там осталась… — Кэтрин показала на дом.
— Мария тоже девочка? Ее держали вместе с тобой?
Кэтрин хмуро кивнула.
— Ладно, — решился Бен. — Посиди здесь минутку, никуда не уходи. Обещаешь?
Она снова кивнула.
— Где ее держат?
Через три минуты Бен нашел Марию. По дороге пришлось пройти через полутемную комнату, где вокруг разворошенной узкой койки были установлены на треножниках камеры, в углу валялись дешевые софиты, на низком столике стоял включенный телевизор и видеоплеер. Он задержался на мгновение, вглядываясь в беззвучную картинку на экране. Бен узнал одного из двух мужчин, которых застрелил на кухне. Обнаженной, извивающейся девочке в снятом любительской камерой фильме было не больше двенадцати.
Бен вспыхнул от ярости и пинком скинул телевизор на пол. Ящик взорвался, во все стороны посыпались искры.
Дверь оказалась незаперта. В убогой каморке лежала та самая девочка, которую Бен только что видел на экране. Тощее тельце прикрывали лишь трусики и грязный жилет. Сначала Бен подумал, что девочка мертва, потом заметил дыхание и понял, что ее накачали наркотиками. Он осторожно поднял ее с кровати и отнес в лендровер, где положил на заднее сиденье и прикрыл своей курткой. Кэтрин взяла Марию за руку и вопросительно посмотрела на Бена.
— С ней все будет в порядке, — тихонько сказал он. Звук приближающейся машины заставил его насторожиться, хотя лендровер был хорошо спрятан в кустах, а пикап, застрявший в стене кухни, они тоже не увидят, пока не войдут в дом.
Бен сел за руль и прислушался. Раздались голоса, один из троих вышел из машины. Заскрипели железные ворота. Громко заворчал мотор — глушитель не работал. Захрустел гравий под колесами «сузуки». Хлопнули дверцы. Послышались шаги и смех.
Бен тихонько закрыл дверцу и протянул руку к ключу зажигания. Пока те трое сообразят, в чем дело, он уже будет далеко. Кэтрин вернется к родителям, а Марию он передаст властям — тем, кому еще можно доверять.
Пальцы так и не коснулись ключа. Бен откинулся на сиденье. Перед закрытыми глазами продолжали крутиться картинки с экрана телевизора. Большие руки лапают детское тельце. Широкие ухмылки открывают гнилые зубы. Девочка на кровати смотрит умоляющим взглядом.
Бен оглянулся: полупрозрачная Мария безвольно лежала на заднем сиденье. Сидевшая впереди Кэтрин хмуро наблюдала за своим спасителем.
А, к чертям собачьим!
Бен вытащил из-под сиденья запасное оружие — черный и безжалостный дробовик «итака» двенадцатого калибра, от пистолетной рукоятки до обрезанного ствола меньше двух футов. Трубчатый магазин был заряжен патронами с крупной дробью, с помощью которых можно войти в закрытое помещение, не пользуясь дверью.
— Я скоро вернусь, — сказал Бен Кэтрин, выходя из лендровера.
Он появился у дома, когда мужчины уже подошли к крыльцу. Двое, толстяк и длинноволосый, со смехом говорили о чем-то по-турецки. Третий выглядел серьезно: татуировки, прилизанные черные волосы, в руках связка ключей. Вот только заткнутый за пояс китайский кольт 1911-А1, болтающийся за спиной и невзведенный, выдавал любителя.
Услышав клацанье спускаемого предохранителя «итаки», все трое резко обернулись, вытаращив глаза. Ни одному не хватило времени, чтобы потянуться за оружием. Из раскрытого рта выпала сигарета.
Бен долю секунды смотрел на них бесстрастным взглядом, а потом расстрелял в упор, полностью опустошив магазин «итаки».
Два дня спустя
Где-то над Францией
Не сводя глаз с белого океана облаков под крылом «боинга», Бенедикт Хоуп сделал хороший глоток виски. В стакане звякнул лед, язык обожгло. В самолетах вечно предлагают какую-то непонятную бурду под видом шотландского виски, но это все же лучше, чем ничего. Бен пил четвертую порцию. Или пятую — он уже не помнил.
Соседнее сиденье пустовало, как и большая часть салона бизнес-класса. Бен отвернулся от окна, вытянул ноги и закрыл глаза.
Уже три заказа в этом году. Отдыхать было некогда, и он устал. В Турции ушло два месяца на то, чтобы выследить тех, кто похитил Кэтрин Петерсен. Два долгих месяца грязи и пота, вынюхивания ложных следов, погони за информацией, переворачивания каждого камушка. Родители девочки уже не чаяли увидеть ее живой. Бен никогда не давал обещаний, зная, что можно привезти домой не пропавшего родственника, а труп.
