Ознакомительная версия.
Это нанесение телесных повреждений, вообще любое причинение умышленного вреда человеку. Кроме – убийств, отдел убийств – структура самостоятельная. Кстати, почему-то в сериалах этот отдел называют «Убойным». Чепуха какая-то – убойщики работают на бойнях скота, ну, правда правильно называются «забойщиками».
Но я отвлекся.
Я-то как раз занимался причинением тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего. По незнанию люди считают, что это – убийство. Но уголовный кодекс убийством называет умышленное лишение жизни, а если человек жил после причинения повреждения какое-то время – хотя бы до момента, когда приехала «Скорая помощь» или милиция – это уже тяжкие телесные повреждения. И, естественно, преступник будет отвечать по другой статье Уголовного кодекса.
Я это подробно рассказываю потому, что из краевого управления меня вышибли как раз за работу над раскрытием такого вот преступления.
Но еще несколько предварительных слов.
Чем отличаются обязанности оперуполномоченного краевого управления от работы обычного «опера на земле», то есть – офицера милиции районного отдела?
Да тем, что мы чаще всего сами не осуществляем первичное раскрытие преступления – это делают в райотделах. А нас бросают на усиление работы, для помощи работникам «на местах».
Нет, иногда при совершение особо опасного преступления его сразу отдают для работы нам – но все равно опера из райотдела несут основную нагрузку.
Короче, сынок одного из городских руководителей напился в ночном клубе и избил одного из своих сверстников так, что тот умер, не приходя в сознание, в больнице. Через три часа после того, как его доставила «Скорая помощь».
Обычная история… И начали работу по раскрытию местные оперативники.
Но когда вышли на преступника – тут же связались с нами. И учитывая личность преступника, меня «бросили на усиление».
И ведь все знали, что крайним, скорее всего, сделают меня. Я не буду вам называть фамилии папы преступника – скажем, один из руководителей тогдашней партии власти «Наш дом – Россия». Алтайского отделения этой партии.
И оказался я между двумя жерновами.
Папа и его друзья давят с одной стороны – требуют, чтобы я нашел смягчающие обстоятельства.
Родители потерпевшего пишут жалобы в прокуратуру, и оттуда мне звонят и требуют, чтобы я действовал «по всей строгости закона».
В итоге – преступника осудили и дали ему условно два года.
Тогда отец потерпевшего съездил в Москву в Генеральную прокуратуру, и оттуда приехали проверяющие.
И меня, как «не обеспечившего должного руководства при работе над раскрытием особо тяжкого преступления» понизили в должности.
Да нет, я, конечно, ничего «не подтасовывал», все я сделал правильно. Но в суде сейчас все решают адвокаты и судья – а любые доказательства можно рассматривать так или эдак. А можно вообще во внимание не принимать.
Короче – меня из краевого управления «ушли».
И поставили на самую скверную должность – розыск пропавших без вести.
Вы вообще представляете, что это такое в наше время? Десяток лет назад генерал Гуров озвучивал в Госдуме данные о пропавших – до 30 тысяч человек в год выходят из дома и больше их никогда не находят.
А как вы думаете, кого за это бьют? Кто крайний? Милиция и непосредственно работники, которые «сидят» на розыске пропавших.
Так что меня два раза наказали. Первый раз – понизили в должности: был старший опер крайуправления угрозыска, стал простым опером райотдела. А второй раз – не просто опером угрозыска, а оперуполномоченным по розыску пропавших.
Ну, а теперь перехожу, собственно, к рассказу.
Первый розысканный мною был пропавший предприниматель Сергеев.
Сразу предупреждаю – фамилии беру «с потолка», первое, что на ум придет. Ну, а обстоятельства постараюсь сохранять без изменения.
Так вот, Сергеев этот исчез два года назад. Позвонил ему кто-то, он вышел из дома, жена в окно видела – сел в подъехавшую серебристого цвета автомашину.
И уехал. Насовсем.
В деле розыска было несколько бумаг, протоколов. И все.
Ну, опыт не пропьешь, как говорится, и я начал с поиска людей – «кому выгодно»?
Не буду вас утомлять сильно, скажу сразу – через несколько дней подозреваемый был. Конкурент по бизнесу, бывший товарищ Сергеева – когда-то учились в одной школе.
Но ведь нет тела – нет факта убийства. А мне было ясно, что Сергеев убит – не было у него другой причины вот так вот исчезать из дома. Хорошая семья, понятливая жена, дочь.
И дела у него шли неплохо, в общем – только насильственное преступление, убили его.
Но раз нет тела – нет убийства!
И я стал искать круг лиц, через которых можно было надежно спрятать тело. И быстро вышел на двоюродного брата подозреваемого оператора одной из котелен города. Проще говоря – истопника.
Вот его я на допросе и «расколол» – когда я заявил истопнику, что мы нашли кольцо сожженного им в топке Сергеева, он закричал: «Врете, кольцо я снял, дома у меня оно!»
Остальное – это детали.
Вот так началась моя работа оперуполномоченного по розыску пропавших без вести…
Инженер Курочкин Олег Семенович
Нужно отметить, что все мои необычные способности – результат увлечения в 80-е годы 20-го, естественно, столетия, такими специфическими занятиями, как каратэ и йога.
Считается, что если вы начали заниматься йогой, и регулярно делаете дыхательные упражнения и медитируете, то вас начинает насыщать особая энергия – прана.
Именно она и дает возможность человеку развивать биоэнергетические способности.
И хотя я занимался всего пару лет, эти занятия сказались-таки позднее – лет пять назад открылись у меня трансцендентальные возможности. Так себе, слабенькие, но боль я снимать могу до сих пор и пассами ладоней, и наложением рук. Себя пролечиваю постоянно – то кровеносные сосуды ног, то зубы…
Но это так, вступление. Для того, чтобы было понятно дальнейшее.
Работал я тогда инженером по технадзору городского управления по благоустройству и озеленению.
Знаете, должностенка так себе – низшая ступень чиновничьей иерархии. Но это – так сказать, в обыденности, каждодневно.
А вот один раз в месяц… Да, один раз в месяц, в конце, числа так начиная с 25-го, я становился важным лицом.
Именно в конце каждого месяца наши подрядчики сдавали мне фронт работ. И если я не подпишу акты приема работы, рабочие и служащие подрядных организаций не получат зарплату.
Потому что объем их месячных работ принимал я.
Это и есть – осуществление «технического надзора». Например:
А как заасфальтирован Ленинский (или Комсомольский) проспект? Сколько погонных метров залито асфальтом?
Правильно ли уложена подстилающая подушка проезжей части? Не «гуляет» ли асфальтовое покрытие?
И так далее.
Вот после моей подписи актов руководители подрядчиков утверждали их у нашего начальника управления благоустройства, ну, а далее работали бухгалтерско-финансовые службы.
И подрядчики получали зарплату. И премии.
Да, я же не сказал ничего о себе. Ну что, мне до пенсии оставалось несколько лет, то есть приближался потихоньку шестидесятилетний рубеж. Жил я один в однокомнатной квартире, с супругой как-то не заладилось, и некоторое время назад мы тихо развелись.
Благо дети давно уже взрослые, у них – свои семьи, жилье, работа.
Так что жизнь моя текла неспешно. С 9-ти до 18-ти ежедневно – работа, а вечера я проводил перед телевизором.
Ну, конечно, как все люди моего поколения я любил книги. Читал я перед сном, час-другой, но последнее время все меньше – не стало, знаете ли, хороших книг.
И начала у меня развиваться желчность. Это – не болезнь, это такое качество характера. Сейчас это слово употребляют редко, а вот раньше – раньше слово «желчность» знали все.
Означало это – постоянное недовольство всем и всеми окружающими.
Дальше – больше. Телевизионная реклама, прерывающая любимые кинофильмы или другие передачи – КВН, например, способствовали развитию недовольства. И если раньше я видя, например, в окно человека, которого не любил, мог просто подумать о нем что-то, вроде: «Вот ведь паразит! Ходит себе, смеется, доволен жизнью!», то теперь я часто говорил это вслух.
Причем со злостью в голосе.
Это и есть желчность. И сыграла она со мной нехорошую шутку.
Старший оперуполномоченный угрозыска Уткин С. Н.
Хочу сказать, что не смотря на такое удачное начало работы в ОУР Железнодорожного района (ОУР – так называли мы отделение угрозыска) особо успешной службу здесь я бы не назвал.
Нет, ребята работали здесь хорошие. И чувство локтя, и взаимопомощь – все это было, конечно. Но «на земле» никогда не любили пришельцев из УВД – сверху. Так что мои отношения с ребятами долгое время были прохладными.
Ознакомительная версия.
