— Тот самый. Кто-нибудь был с ним?
— Приехал с пять других китайцев — своими мартышками. И еще с ним появиться четверо белых мужиков. Остановились в другом конце пляжа. Привозить с собой шлюх из Анджелес-Сити.
— Что он хотел, этот китаец?
— Хотеть, чтобы я ему кое-что продать, что я имею.
— Что?
— Бизнес на острове Минданао.
— Что за бизнес?
— Бар, небольшая гостиница. Ничего особенного. Хорошее место, на побережье.
— На что ты согласился?
— Ни на что не согласиться. Он сказать, что вернется. Оставил здесь белых мужиков. Уже жить здесь неделя. Очень мерзкие типы, — прошептал он. — Одну шлюху они сильно избить. У них есть деньги, заплатить полиции. Я видеть, как они разговаривать, просто старые друзья. — Йойо пожал плечами и покачал головой. — Говорю тебе, браток, у меня будет большая беда, когда этот китаец вернуться.
— Они сегодня здесь, эти белые парни?
Йойо жестом попросил Мэнна подождать, а сам вышел из бара и двинулся по узкой песчаной дорожке, которая тянулась на милю вдоль пляжа «сахарного песка». Где-то посредине он остановился, начав раскачиваться в такт мелодии «Без женщины, без слез», а затем принялся танцевать с тремя своими сыновьями, которые обслуживали столики, расставленные вдоль дорожки. Когда Йойо начал вращать бедрами, певец на сцене подтолкнул локтем Рекса, сидевшего за барабаном, тот открыл глаза, перестал трясти дредами и ускорил темп. Йойо тряс старыми бедрами изо всех сил, чтобы угнаться за ускоряющимся темпом, но все же вынужден был сдаться и вернуться в бар под смех и аплодисменты собравшихся на пляже людей.
Он картинно схватился рукой за грудь, как будто в любой момент ждал инфаркта.
— Поганцы! — засмеялся он, обращаясь к мужчинам, смотревшим бокс, и тем, кто был на пляже. — Ты давать им свой имя, а они относиться к тебе как к дерьму, эти дети. — Он взял у бармена пиво, дождался, когда шум утихнет, и только тогда вернулся к Мэнну, обмахиваясь салфеткой.
— Они здесь? — повторил вопрос тот.
Йойо наклонился к нему.
— Один здесь… сидеть слева от сцена… с молодой филиппинкой… крупный такой белый… в бейсболке. — Йойо отвернулся от Мэнна и прислонился спиной к стойке, делая вид, что его заинтересовал матч, который уже дошел до пятого раунда. Он не смотрел на Мэнна и продолжал улыбаться. — Еще вот что, — прошептал он. — У этого старого белого что-то твердое в карман, и вовсе не его большой старый член. Ты испортить мне весь бизнес, Джонни, если затеять тут заварушку.
— Не волнуйся, приятель. Никакой заварушки я устраивать не собираюсь.
Мэнн взял стакан и пошел по проходу. Он сел в конце стола, занятого датскими туристами, сразу за интересующим его человеком. Из-за тени, отбрасываемой козырьком, его лицо было трудно рассмотреть, особенно при свете свечи и луны. Но Мэнн видел, что мужчина крупный, сильный, наверняка бывший военный, с массой татуировок на руках. На нем было шорты цвета хаки и рубашка без рукавов. Он курил сигарету за сигаретой и постоянно кому-то отправляя эсэмэски. Немного в стороне от него сидела молодая филиппинка и явно нервничала. Он же каждые несколько минут получал ответы на свои послания, при этом телефон не звонил, а слегка вибрировал и светился. Ноги мужчины подергивалась — видимо, от прилива адреналина, — когда он читал текст. Затем он набрал номер, сказал несколько слов, резко закончил разговор и шмякнул телефоном об стол. Стащил бейсболку и потер вспотевшую голову. На седых волосах остались следы от кепки. Только сейчас Мэнн увидел его лицо — одутловатое, в пятнах, с огромными выпуклыми безумными глазами. Мэнн узнал его сразу. Этого человека они называли Полковником, и он был одним из самых крупных торговцев женщинами и детьми на Филиппинах.
Хартфордшир
Огромная школьная сумка Эми Тан била ее по коротким толстым ножкам, когда она изо всех сил бежала по длинному школьному коридору. Была суббота, утренние занятия закончились, и все ученики разошлись либо по спортивным площадкам, либо по общим комнатам, чтобы насладиться началом выходных. Но не Эми: она получила разрешение уйти из школы на эти дни. Когда накануне читали список, Эми даже не прислушивалась, она никак не ожидала, что прозвучит ее имя. Учительнице пришлось повторить: разрешение на отлучку… друг отца… шопинг… Она даже не расслышала весь текст, потому что громко завизжала от радости.
Теперь она бежала по коридору, хотя школьными правилами это было запрещено. Но ей было наплевать. Ей уже исполнилось двенадцать, она жила в школе-пансионе с четырех лет и разрешение на отлучку получила впервые. Другие девочки ездили на выходные к родственникам, но у Эми в Великобритании никого из семьи не было. У нее имелись многочисленные родственники со стороны матери в Гонконге, однако она мало знала об отце, кроме того, что он богат, могуществен и с ними не живет, поскольку не хочет жениться на ее матери. Иногда Эми думала, что ему совершенно безразличны и она, и мама. Но теперь наконец появилось доказательство, что это не так: отец организовал для нее разрешение на отлучку — так говорилось в электронном послании. Ее повезут в Олтон-Тауэрс, на ярмарку. Затем предстоит ужин и поход по магазинам. Другие девочки ей завидовали. Наконец у Эми будет самый лучший уик-энд.
Ей нетрудно было выбрать, что надеть — у нее был всего один наряд, который мама прислала из Гонконга: розовая юбочка и алые леггинсы, белые кроссовки и розовая толстовка с капюшоном. Это был ее особый наряд, она его еще ни разу не надевала. Он был ей слегка маловат, ведь мама всегда думала, что Эми худее, чем на самом деле, но сегодня это девочку не волновало. Ее вообще ничто не волновало — ведь она получила разрешение на отлучку!
Шаги Эми гулко отдавались в длинном пустом коридоре, когда она бежала по истертым каменным плитам. Она промчалась через первые пожарные двери мимо рисунков талантливых четвероклассников. Свернула к следующим пожарным дверям и с такой силой ударила в них плечом, что правая створка стукнулась о стену коридора. Эми приостановилась, чтобы поправить висевшую на плече сумку, и снова побежала — мимо спортивных трофеев и стендов с вырезками из прессы, в которых она никогда не упоминалась. Говорили, что у нее есть художественные способности, но она никогда не видела своих рисунков на стенах.
Эми бежала так быстро, что, когда наконец приблизилась к ожидавшему ее в конце коридора мужчине, ее лицо стало красным от усилий и возбуждения и она еле переводила дыхание. Девочка пыталась заговорить, но мешали скобки на зубах, и она смогла только выговорить неясное «привет».
— Эми?
Эми во все глаза смотрела на него. Она его не узнавала.
— Да.
Девочка уперлась руками в колени и наклонилась, чтобы справиться с дыханием.
— Готова? — спросил он.
Эми не могла справиться с охватившим ее разочарованием — этот человек совсем не соответствовал ее ожиданиям. Прежде всего на нем был костюм! Он напоминал учителя и совсем не походил на супермена, который должен повезти ее в Олтон-Тауэрс и по магазинам.
Девочки в спортивной одежде, с волосами, стянутыми в хвостики, шли мимо. Эми и ее спутник посторонились, чтобы дать им дорогу. Девочки хихикали и весело болтали, направляясь пить чай, и ни одна из них не обратила внимания на Эми. Как будто для них, красивых и одаренных, она была невидимкой.
— Пошли, что ли? — Мужчина взял ее сумку и положил руку на плечо. — Давай уйдем отсюда и немного развлечемся. Твой отец на этом настаивал, а ведь мы не станем его разочаровывать, верно?
Он направил ее к боковому выходу. Эми оглянулась на застекленные дубовые двери, которые вели в старую библиотеку. Она все еще слышала смех девочек и звон посуды, расставляемой на кухне, ощущала запах пиццы. Эми снова взглянула на мужчину. Внутренний голос подсказывал ей: не ходи с ним, беги от него как можно дальше.
— Зови меня Ленни, — сказал мужчина, открывая дверь. — Мы с тобой обязательно станем друзьями.
Гонконг
— Ты классно загорел, и теперь вид у тебя какой-то туземный. — Сержант Энджи встретил Мэнна в международном порту Гонконга на острове Лантау. Энджи был его старым другом, они время от времени работали вместе. Это была их первая встреча, после того как Энджи три месяца провел на больничной койке, получив несколько выстрелов при раскрытии их последнего дела. Энджи был самоотверженным полицейским, отдававшим всю свою жизнь работе. При этом он несколько раз едва ее не потерял, выполняя служебный долг.
— Да и ты похудел, Энджи. Больница пошла тебе на пользу.
Они тепло пожали друг другу руки. Мэнн подхватил свой чемодан, перекинул куртку через плечо и пошел за Энджи через терминал аэропорта к стоянке машин.
