Уилсон подождал, пока Бен в Френк отошли. Голос его стал жестче.
— Ну, и что нам теперь делать, Джек?
Каждый раз я должен оправдываться! Ах ты крыса вонючая! Сам ни хрена не делает, s корчит из себя...
Джек не любил Уилсона.
Напыщенный индюк! И всегда с эдакой улыбочкой... Тошнит. Но объясняться, видимо, придется.
— Я сидел в засаде... Я уже подошел близко к этим ребятам...
— Близко к Айсману?
— Да, к Айсману.
Какого черта я должен оправдываться? И он почти закричал:
— Но я же очень близко подошел!.. Я хотел взять их...
Уилсон смотрел на него презрительно.
— Послушай. Сколько лет уже ты все свои дела хочешь повесить на Айсмана. Ты говоришь, что он — самый большой торговец наркотиками. Но у нас нет его отпечатков! Пистолет не зарегистрирован! Ты — единственный в полиции, кто верит в его существование... Хочешь, я открою тебе маленький секрет? Нет никакого Айсмана! Его не существует в природе! Все. А теперь давай вернемся к нашим фактам. Что здесь произошло, Джек?
Скотина!.. Так... Нужно успокоиться... Постараться взять себя в руки...
— Я видел деньги. Много денег. У этого парня был пистолет. Он стрелял. Я стрелял.
— Ты нашел пистолет?
— Он должен быть там, среди пепла. Я ни черта здесь не трогал.
Уилсон повернул голову в том направлении, куда показал Джек. Бен и Френк копались в еще не успевших остыть кучах золы. Крюгер поднял что-то с земли.
— Френк, что там у тебя? — Крикнул Уилсон.
— Ничего. Остатки обгоревшего металла. Наверное, от бензоколонки.
— А пистолета нет?
— Нет.
Уилсон снова посмотрел на Джека.
— Послушай, Джек. Я понимаю. Полицейский тоже человек, а человек иногда выступает сам себе адвокатом... Ну молодой, сделал ошибку, наконец. С кем не бывает...
— Да не было никакой ошибки! Он стрелял, я стрелял. Вот что было! — Джек уже орал.
— Ребята из лаборатории проверят здесь каждый сантиметр. — Уилсон говорил медленно. Он очень четко произносил каждое слово, вбивая его гвоздем в эту упрямую башку. Голос звучал почти угрожающе. — Да. Каждый сантиметр. Если здесь есть пистолет, его найдут. Ну а если нет.. .
Он развернулся на каблуках и пошел прочь. Но вдруг оглянулся и сказал почти дружески:
— Мы еще увидимся, Джек.
* * *
Ветер налетел неожиданно. Вначале песок покрылся мелкой рябью, но уже через мгновение закружился в воздухе. Перепуганный зверек, не успевший добежать до своей норки, на секунду замер и тут же припустил дальше.
Черри покрепче сжал руль. Он ощущал свой «Харлей», как живое существо. Колючий песок впивался в лицо, но Черри это не очень беспокоило. Кожаные штаны и куртка надежно защищали его тело, а лицо давно привыкло и к песку, и к дождю, и к другим «мелким подаркам» природы.
Мимо проехал одинокий грузовик. И снова — никого. Только барханы выстроились вдоль дороги, как часовые. Ничто не нарушает однообразный пейзаж. В пустыне не живут.
Лишь одинокий домик затерялся в этом забытом богом месте. Кто и зачем здесь поставил бар, Черри не знает. Но сегодня его там ждут Прайс и Уилли.
Интересно, какого ублюдка нужно убрать на этот раз?
Черри нажал на акселератор, и «Харлей», взревев, прибавил скорость.
— Может, ты пива выпьешь или еще чего-нибудь, пока ждешь?
Бармен, седой плотный мужчина в синей шапочке и белом фартуке, стоял за стойкой и протирал стаканы. Ему было уже сорок семь лет, но все почему-то называли его просто Томом. «Эй, Том, принеси — подай... Эй, Том, возьми — прибери!» — обычное обращение редких посетителей бара. Но сегодня все было иначе. Этот клиент не произнес ни слова с тех пор, как вошел сюда. В черном длинном кожаном плаще, в черных очках, он молча ходил либо стоял у окна.
Тому этот мужик не понравился сразу. Ни его усы, ни серьга в ухе, ни длинные волосы (в таком-то возрасте!.. Уже лет сорок, наверное, стукнуло, а все патлатый ходит!). Но больше всего раздражал «кольт» 45-го калибра, который парень почему-то держал в руке.
Какого черта он его сейчас вытащил? Кто на него здесь собирается нападать? И все время в окно глядит. Даже ногой постукивает по полу от нетерпения! И за дверью еще один тип торчит! Такой же волосатый, и тоже весь в коже. А в баре, как назло, больше никого!
— Слышишь меня, мистер!
Прайс нехотя повернулся к бармену. Ну чего трясешься, сучонок? Кому ты нужен, дерьмо паршивое? Ну, успокойся, успокойся. И тут Прайс услышал мотоцикл Черри. Наконец-то! Явился!
— Я возьму бутылку, мак (Мак (сленг) — бармен), — Бросил он. Бутылка с бокалом мгновенно перекочевали со стойки в руки Прайса. Он повернулся и успокоенно направился к столику.
Черри подъехал к бару и поставил свой «Харлей» рядом с мотоциклом Уилли.
— Что так долго? — Спросил тот. — Я уже час торчу здесь. Прайс нервничает.
— Перебьется. Ветрина-то какой. А я не реактивный.
Они вместе вошли в бар.
«Похожи-то как! Словно братья!» — Подумал Том.
Они, действительно, были похожи. Одинаково длинные волосы, у всех бороды и усы, глаза прикрыты черными очками, и, как униформа, на всех черная кожа. И только шрам под левым глазом был лишь у Черри! «Шрамы украшают мужчину. Это, как ордена, — чем их больше, тем почетней», — так сказал ему Берт, его старший брат, когда Черри, будучи еще мальчишкой, в драке получил эту отметину.
— Здорово, ребята. Чего будете? — Засуетился бармен.
— Пивка, — процедил Черри.
Тут же пиво было налито в бокалы, и «ребята» подсели к Прайсу.
Тот взял у Черри шлем и медленно сложил туда пачки банкнот.
— Пятьдесят сейчас, пятьдесят потом.
Им не надо долго объяснять, за что платят деньги!
Этот ритуал повторялся каждый раз: называлась сумма, и клиент, если размер гонорара устраивал, родственники жертвы могли заказывать похороны.
— Всего, значит, сотня, Он что — полицейский?
— Нет. Это, кстати, твой друг. — Голос Прайса звучал обыденно просто. — Тебе понравится эта работенка.
Он протянул фотографию.
Черри отлично помнил это проклятое лицо. Глаза его стали узкими, челюсти сжались, и он процедил сквозь зубы:
— Этот ублюдок был в банде моего брата. Вначале он наколол Альберта на пятьсот тысяч, а потом с потрохами продал копу. И та скотина его пришила.
Бармен старался сохранять спокойствие.
Господи, да когда же они уберутся отсюда?
Бар был небольшой, и до него доносились обрывки фраз посетителей. Но тут, к его счастью, кто-то подъехал. Быстрый взгляд в окно...
Белая машина с черной крышей, капотом и багажником! Надпись на двери гласила: «Служить и защищать».
«Полиция!» — Бармен вздохнул с облегчением.
Машина остановилась. В ней сидели двое. Один совсем молоденький, почти мальчик, в темных очках и отутюженной форменной рубашке. Нил совсем недавно служил в полиции и свято верил, что это самая важная на свете работа. Он вышел из машины.
— Я хочу зайти посмотреть. — Напарник не ответил. — Эй, «кока-колу» принести?
— Да, диетическую.
Нил остановился у мотоциклов.
Машинки хо одинаковые, а номера разных штатов. Странно. Какого черта их сюда занесло? На всякий случай, нужно сообщить в комиссариат.
Он снял рацию с поясного ремня и щелкнул тумблером:
— Говорит Нил Сименс. Мы находимся в четырнадцати километрах от шоссе, у бара. Проверьте два мотоцикла. Первый — Калифорния 694859, второй номер...
Дверь бара распахнулась, полицейский вошел и направился к стойке.
— Привет, Том. Рад тебя видеть. Как дела?
— О'кей. — Бодро ответил Том и несколько раз, одними глазами, показал в сторону столика, где сидели эти проклятые мобстеры (Мобстер (сленг) — бандит). Ну посмотри, посмотри туда.
«Понял», — взглядом ответил Нил и медленно развернулся к столу.
Трое насмешливо глядели на этого желторотого.
Ну иди, иди сюда, щенок!
Нил сделал несколько шагов и очутился у окна.
— Черри Генц. К вашим услугам. — Черри поднялся со стула и стоял, раскачиваясь на носках.
— Уилли Хиккон. — Уилли встал рядом с Черри.
— Не понял... Мы что, знакомимся, ребята? — Что-то странно они себя ведут.
Он потянулся к кобуре, но вытащить оружие уже не успел. «Кольты» Черри и Уилли громыхнули одновременно, и тело полицейского, выбив стекло, вылетело на улицу.
Его напарник выскочил из машины, выхватил «специальный полицейский», но... Было поздно. Прайс оказался проворнее. Несколько пуль свалили полицейского на землю.
Бармен упал. На четвереньках, стараясь быть как можно незаметнее, он полз к телефону. Если бы он только мог врасти в пол, слиться с ним воедино! Дрожащими руками Том схватил трубку и, сидя на полу, начал набирать номер...
— Кому звонишь, друг?
Фигура в черном плаще показалась бедному бармену вышедшей из преисподней, хотя голос звучал спокойно, почти ласково.
— Никому, никому не-не звоню...
