Однако Малоун не подал виду, что все понял, и продолжал время от времени бросать косые взгляды в сторону приближающегося незнакомца, когда поворачивал голову к палитре. Скрип башмаков стал вполне отчетливым — видимо, пришелец был уже близко. Малоун в этот момент усиливал на холсте алый цвет.
Наконец скрип затих на расстоянии примерно вытянутой руки справа.
— Мистер Малоун?
Художник продолжал сосредоточенно работать, будто не слышал.
— Я Александр Поттер. — Малоун пристально изучал какую-то деталь на холсте. — Это я вчера говорил с вами по телефону. И сообщил, что прилетаю сегодня в полдень.
— Зря потратили время. Кажется, я вам ясно дал понять, что это предложение меня не интересует.
— Вполне. Вот только мой шеф отказов не принимает.
— Ну что ж, ему придется к этому привыкнуть. — Малоун сделал очередной мазок.
Вверху что-то визгливо выкрикивали чайки. Прошла минута.
— Может быть, все дело в размере гонорара? — нарушил молчание Поттер. — Он показался вам недостаточным? По телефону я упомянул о двухстах тысячах долларов, но шеф уполномочил меня удвоить эту сумму.
— Дело не в деньгах. — Наконец-то Малоун повернул голову в сторону собеседника.
— Тогда в чем же?
— В моей жизни существовал период, когда я был вынужден выполнять приказы начальников.
Поттер кивнул:
— Во время службы в морской пехоте.
— Так вот, когда я оттуда выбрался, то дал себе слово, что отныне буду делать только то, что пожелаю сам.
— Полмиллиона.
— На военной службе я только и делал, что подчинялся приказам. Многие из них были дурацкими, но я не смел ослушаться. Мой долг состоял в том, чтобы выполнять их неукоснительно. Наконец, уволившись из армии, я решил стать хозяином самому себе. Но как это ни прискорбно, поначалу, нуждаясь в деньгах, был вынужден нарушить данное себе слово. Однажды нанявший меня человек, который смотрел на живопись иначе, чем я, счел мою работу неудовлетворительной и отказался заплатить.
— На этот раз такого не случится.
Галстук Поттера был испещрен красными, голубыми и зелеными полосками. Это были цвета клуба «Лиги плюща»[1], членство в котором Малоуну никогда не светило. Впрочем, у него никогда и не возникало желания туда попасть.
— Тогда тоже этого не случилось, — сказал Малоун. — Поверьте, я убедил этого человека в необходимости расплатиться.
— Я имел в виду другое. На этот раз никто не сочтет вашу работу неудовлетворительной. Вы такой известный художник. Шестьсот тысяч долларов.
— За такую цену мне пока еще не удалось продать ни одной своей картины.
— Мой шеф это знает.
— Но почему? Почему он решил столько заплатить?
— Он ценит все уникальное.
— Это должен быть портрет?
— Не совсем. Заказ включает написание двух портретов. Один поясной, другой в полный рост. Обнаженная натура.
— Обнаженная? И что же, ваш шеф будет позировать для этих портретов?
Малоун пошутил, но у Поттера с чувством юмора, по-видимому, было туговато.
— Позировать будет его жена, — ответил он совершенно серьезно. — Мистер Белласар даже фотографировать себя не позволяет.
— Белласар?
— Дерек Белласар. Эта фамилия вам знакома?
— Нет. А что, должна быть знакома?
— Мистер Белласар очень крупный предприниматель.
— Вот как? Не сомневаюсь, он каждое утро напоминает себе об этом.
— Не понял?
— Как вы меня нашли?
Резкий поворот разговора заставил скрывающиеся за стеклами очков глаза Поттера слегка потемнеть. Он едва заметно вскинул брови. Можно было предположить, что он нахмурился.
— Вряд ли ваше местопребывание можно считать большим секретом. В Манхэттенской галерее, которая вас представляет, подтвердили сообщение из недавней статьи в «Ньюсуике». То есть что вы живете здесь, на Косумеле.
— Я не это имел в виду.
— Как я узнал, куда вам позвонить? — Выражение лица Поттера снова стало непроницаемым. — Тут тоже нет никакой загадки. В статье говорилось о вашем пристрастии к уединению, утверждалось, что у вас нет телефона и что вы живете в малонаселенной части острова. В статье также сказано, что питаетесь вы, как правило, в ресторане «Коралловый риф» (он расположен неподалеку от вашего дома), там же получаете почту и оттуда ведете телефонные переговоры. Поэтому все зависело от моей настойчивости. Я продолжал звонить в этот ресторан до тех пор, пока не застал вас там.
— И все же я не это имел в виду.
— Простите?..
— Как вы узнали, что я именно здесь? — Малоун кивнул на песок под ногами.
— Ах вот оно что! Я побывал в ресторане, и один из посетителей сказал мне, где вас найти.
— Но сегодня я направился сюда неожиданно. И никому не говорил об этом. Вы поручили кому-то за мной следить. Это единственный способ узнать, где я.
Выражение лица Поттера не изменилось. Он даже не моргнул.
— Вы мне неприятны, — сказал Малоун. — Разговор окончен. Уходите.
— Может быть, обсудим это за ужином?
— Послушайте, неужели я не ясно выразился? Мне неприятно с вами общаться. Я не желаю принимать никаких заказов ни от вас, ни от вашего шефа.
Столик Поттера был расположен прямо напротив входа, поэтому он увидел Малоуна, входящего в «Коралловый риф», еще с порога. В зале было полно туристов в ярких рубашках и шортах (Поттер в своем темном деловом костюме казался среди них белой вороной), которые, чтобы посетить знаменитый местный ресторан, проехали десять километров из Сан-Мигеля, единственного города на острове. Несколько лет назад здесь была обыкновенная закусочная с пивом, куда частенько заглядывали аквалангисты, приезжавшие предаваться любимому занятию в чистых водах у рифа. Со временем заведение существенно расширилось. Помещение реконструировали, а главное, изменилось меню, и теперь во всех путеводителях по Косумелю этот ресторан значился среди достопримечательностей. Разумеется, Поттер имел полное право посетить этот ресторан, и вообще в эту пору дня здесь было довольно оживленно, но Малоун считал «Коралловый риф» своим заветным местом отдыха и потому злился на Поттера из-за его присутствия.
Он чуть помедлил у входа, смерил Поттера твердым взглядом, а затем решительным шагом направился к Ят-Баламу, владельцу ресторана, скуластому индейцу майя. Выражение его лица смягчилось. Для полного счастья ему никогда не требовалось много приятелей. Единственный ребенок у матери-одиночки, он с раннего детства научился чувствовать себя вполне комфортно наедине с самим собой и потому сейчас охотно уединился в этой глуши, на маленьком островке у восточного побережья мексиканского полуострова Юкатан. Тем не менее Малоун посещал ресторан ежедневно. Он установил теплые отношения не только с Ятом, но и с его женой, которая исполняла здесь обязанности поварихи, и тремя детьми-подростками, работающими официантами. Они вполне удовлетворяли его потребность в общении наряду со случайными посетителями, принадлежащими к миру искусства, и иногда заглядывающими сюда бывшими морскими пехотинцами, его однополчанами, не говоря об аквалангистах, которые стали здесь завсегдатаями. Три месяца назад рядом с ним обитала также и некая женщина, которая как-то скрашивала его существование, но это общение закончилось ничем, поскольку жизнь на отшибе ей была явно не по вкусу, даже если этот «отшиб» представлял собой райский уголок на берегу Карибского моря. И она вскоре возвратилась на Манхэттен с его художественными галереями и светскими приемами.
— Видишь вон того человека? — спросил Ят после обмена любезностями. — Он уже давно здесь сидит и ничего, кроме чая со льдом, не заказывает. Все время следит за входом. Говорит, что ждет тебя. — Ят скосил свои миндалевидные глаза в сторону Поттера.
— Да, я его приметил.
— Это твой приятель?
— Это зануда.
— С ним могут быть какие-то проблемы?
— Нет. — Малоун улыбнулся. — Расскажи лучше, что у тебя сегодня хорошего в меню. Чем особенным ты меня попотчуешь?
— Как насчет «Хучинанго Веракрус»?
У Малоуна потекли слюнки. Это было его самое любимое блюдо, очень острое — знаменитая местная рыба-деликатес, приготовленная с зеленым перцем, луком, помидорами, оливками и специями.
— Я сейчас пойду немного поговорю с ним, а ты чуть позже подай ему «Хучинанго» и включи в мой счет.
— Может быть, вам накрыть другой стол, не напротив входа?
— Не надо. Ужинать я все равно с ним не буду. А вот по «Маргарите»[2] ты нам принеси. Думаю, после нашего разговора ему захочется выпить.
Ят предостерегающе тронул Малоуна за плечо.
— Все будет в порядке, — произнес тот со спокойной улыбкой. — Обещаю, никаких неприятностей.
Здание ресторана представляло собой восьмиугольник со стенами, оклеенными тростником и пальмовыми листьями. Стены до потолка не доходили, а заканчивались где-то на уровне пояса, открывая чудесный вид на океан. Сегодня прибой освещала полная луна. В противоположном конце, над баром, висела картина Малоуна, подаренная им Яту, — один из прибрежных пейзажей. Замечательной была в этом строении крыша. Слегка выпуклая, круглая, как колесо, крытая пальмовыми листьями, она поддерживалась стойками, упиравшимися в балки, которые являлись как бы спицами этого колеса. От этого зал, сколь бы ни было в нем многолюдно, казался просторным и полным воздуха.