– Нет, это было еще до меня?
– Да быть не может! Неужто ты настолько молод? Да ты одного со мной возраста. Старик помер всего двадцать лет назад.
– Я имел в виду до того как пришел в фирму. Тогда я работал в центре города.
Данди нахмурился, словно говоря “ах-да-прости-забыл-какая-глупость-с-моей-стороны”.
– Просто, знаешь, у меня все время такое впечатление, что ты, Пол, здесь всегда сидел. Не знаю можно или нет назвать это комплиментом. Так вот о Брэдшоу – представляешь, в чем смех? Ему уже сорок пять, а для всех он все равно Брэдшоу-младший. Так вот схватил меня за пуговицу и стал рассказывать о том, как заработал на понижении десять тысяч долларов. При этом делал всякие мудрые замечания типа: “Только дурни держат акции, когда те понижаются в цене”. Представляешь... Никакого класса, в этих, которые родились через поколение. Старик, тот был совсем другое дело. Ты наверное слыхал, что о нем рассказывают?
– Кое-что...
– Один из крутейших. Начинал еще в Хьюстоне с использования старых кирпичей из разрушенных зданий.
– Я этого не знал.
– Этого почти никто не знает. Похоже все думают, что лет эдак в семнадцать он воткнул тросточку в песок и из дырки забил нефтяной фонтан. Нет. Начальный капитал он создал своими руками, а уж затем купил свое право быть в нефтяном бизнесе. И этот прекрасно знал, для чего предназначены деньги.
– Неужто?
– Первый год, когда нанял нас, чтобы подсчитывать оборот, он записал семь девиц на один-единственный ваучер и объявил, что потратил на них четыре тысячи долларов. Потом он признался мне с глазу на глаз, что еще занизил сумму. – Данди в восхищении покачал головой. – Помню как-то раз он заплатил три тысячи манекенщице из престижного агентства Ньюмена-Маркуса только зато, чтобы она головой постояла под нефтяным фонтаном. У меня на стенке до сих пор висит вырезанная из газеты фотография.
– Последний из настоящих любителей пожить.
– Ты и половины не знаешь, да и не узнаешь никогда. Потому что он разумеется держал свору высокооплачиваемых пресс-агентов, чтобы те никогда не упоминали его имени в газетах – правда только в последние годы жизни – но не сбавлял оборотов. Он любил разукрашивать Нью-Йорк как никто другой – гулял четыре-пять ночей подряд, закатываясь в разные варьете и ночные клубы и проносясь по ним словно циклон. Вообще никогда не спал. Танцевал на столах в ресторанах, В своей квартире держал двух-трех шлюх по вызову, чтобы когда приспичит не надо было поднимать телефонную трубку. И это когда ему стукнуло шестьдесят!..
Данди смутно улыбнулся.
– Конечно же, он был жестоким сукиным сыном и с его северной стороны росла моховая борода, но и очарования в нем было хоть отбавляй. Состоял членом “Метрополитена”, “объединенной Лиги” и в совете директоров у него сидели уважаемые люди – сплошь тузы. И черт побери, у мужика был свой стиль. Таких теперь днем с огнем не сыщешь.
– А может и не надо искать, – произнес Пол холодно.
– Нет надо. Сегодня люди как цифры – все стоят в одном ряду. Если не будет таких вот Брэдшоу, тогда и жить незачем, можно сразу сдаться на милость компьютерам. Пухлый палец постучал по книге, лежащей на столе Пола, – Прочти и передай товарищу. Уверен, что присоединишься к нашему союзу.
На этом ежедневный анекдот дня закончился. Данди прокашлялся и совершенно деловым голосом объявил:
– А теперь об Айре Немзермане. Этот паскудник снова принялся за свое.
– Боже.
Данди вытащил из кармана несколько листков сложенных напополам и швырнул их поверх анти-компьютерного мануала.
– Прочти и изойти кровью.
Пол быстро проглядел листки. Айра Немзерман вылез из глубинки наверх сам, ему никто не помогал. Он научился считать миллионы, но если цифры не были отмечены знаком доллара, он обычно складывал их так, будто считал на пальцах рук и ног – и обычно неправильно. Обычно Немзерман сам печатал два листка – резюме доходов и издержки за последний квартал – и сейчас кто-то – судя по всему Данди – обвел красным два результата: общий блок покупок акций на шестнадцатое января и продажу того же блока девятнадцатого июля.
Пол помотал головой.
– Не могу поверить. Просто не могу поверить...
– Он же ребенок. Ты знаешь.
– Грязный маленький богатей. И ведь это не впервые!..
– Мне кажется, Пол, лучше тебе ему позвонить.
– Я бы с большим удовольствием свернул ему шею.
– Прежде чем ты это сделаешь, вспомни о гонорарах, которые он нам платит. Данди поднялся, собираясь уходить, – И не забудь прочитать книгу.
Когда он вышел, Пол взялся за телефон и нажал кнопку интеркома.
– Тельма, не могли бы вы соединить меня с Айрой Немзерманом?
Минут через десять раздался звонок.
– Соединяю с мистером Немзерманом.
– Молодчина.
– Бенджамин?
– Мистер Немзерман, – произнес Пол устало.
– Где вы находитесь?
Голос звучал, словно бетонные блоки спускали вниз по водосточному желобу.
– В душевой спортивного зала. Чем могу?
– Разговаривать можете?
– Еще бы, У меня секретов нет – слушайте все. Вам это прекрасно известно, ведь вы мой финансист.
Пол закрыл глаза и потер виски.
– Мистер Немзерман, тут передо мной лежат ваши квартальные листки.
– Это хорошо. На сей раз я постарался. Все аккуратно и тщательно выписано. Слушайте, Бенджамин, я черт побери делаю за вас три четверти работы, так что пора бы вам понизить ставки за свои услуги.
– Очень смешно, мистер Немзерман, потому что я как раз думал о том, что по идее надо бы их удвоить.
– Ха.
– У вас неприятности.
– Нет, вы только послушайте. Он мне говорит, что у меня проблемы! Слушайте, у меня сейчас столько неприятностей, что если сегодня что-нибудь произойдет, то я смогу заняться этим не раньше чем дней через десять. Потому что “Доу Джонс” понизился сегодня на восемь пунктов, а обменный индекс на тридцать шесть центов...
– Мистер Немзерман, вы стараетесь предъявить иск на основные доходы с акций “Коннистон Индастриз”, правильно?
– И что?
– Вы купили их шестнадцатого января и придержали до девятнадцатого июня и продали с прибылью в четыреста сорок две тысячи долларов.
– Ну, так я и написал в бумаге...
– Верно, сэр. Так написано в бумаге, как вы выражаетесь. Скажите, а в датах ошибки быть не может? Может быть, вы писали июнь, а подразумевали июль?
– А зачем, черт побери, мне дожидаться июля, когда повышение пошло аж в июне?
– Мистер Немзерман, с шестнадцатого января по девятнадцатое июня – ровно пять месяцев и три дня.
– Пять мес... ах ты дьявол!
Пол закатил глаза к потолку.
– Вот именно. Вы за декларировали общую сумму доходов и налоги будут составлять чуть больше ста десяти тысяч, но по-настоящему это не заработанный доход, потому что вы не продержали ценные бумаги, положенные шесть месяцев минимального срока. Поэтому общая сумма налога будет на двести тысяч больше той, на которую вы рассчитывали.
– Господь X. Бог!
На мгновение воцарилась тишина, было непонятно что делают на другом конце провода: думают или молятся. А потом Немзерман сказал:
– И что я должен с этим делать?
– Заплатить.
– Фигня. Лучше сесть.
– Я думаю, это будет легко устроить.
– Ладно, Бенджамин, прекратите. Вы же умненький мальчик, так что скажите поскорее, что я должен сделать.
– Вам прекрасно известны все уловки. По крайней мере, не хуже чем мне.
– К чертям. У кого есть время, чтобы изучать эту ерундистику. – У мужика общий годовой доход составлял около миллиона, а он до сих пор не умудрился прочитать Свод Законов о Доходах. Пол покачал головой. Немзерман зарычал: – Что вы предлагаете?
– Ну, что же, во-первых, есть стандартные варианты. Например, до безумия взвинтить расходы – на какое-то время они отстанут. Тридцать пять тысяч можете убрать за счет женитьбы.
– Об этом можете забыть.
– Можно создать несколько товариществ – двадцать шесть процентов налога. Это может дать вам возможность снова заплатить лишь основную часть, на которую вы и рассчитывайся. Конечно уже поздновато, но если хорошенько встряхнуться – все еще можно успеть.
– Да ну?
– Или создать фонд. Можете создать собственный фонд и передать ему в дар деньги, а затем одолжить их обратно, но уже одолжить у Фонда.
– Как мне это провернуть?
– СЗД форма десять-двадцать три. Заполните ее и присылаете с просьбой освободить вас от налога из-за статуса благотворительной организации. Если вам удастся изобразить фонд благотворительной, религиозной или общеобразовательной организации – вы выиграли.
– Чего вы тогда дожидаетесь, хотелось бы мне знать? А ну-ка быстренько состряпайте мне фонд.
– Пусть, мистер Немзерман, лучше этим займется ваш поверенный в делах.
– А. Верно, хорошо, Бенджамин. Спасибо. Я сейчас же этим займусь. Черт побери, они же настоящие бандиты, эти ребята из федерального управления налоговой инспекции. Слушайте, насколько же они заблевали эту нашу бедную страну.
