Скотт пожал плечами — ответ был очевиден.
— И мой кодекс для вас просто тьфу?
— Какой, к черту, кодекс? Вы убивали людей десятками, а так называемый кодекс придумали ради создания иллюзии собственной человечности.
Скенлон как будто задумался.
— Возможно, — великодушно признал он. — Но мужчины, которых я убивал, были подонками. Меня нанимали подонки для устранения подонков. Я лишь наемный пистолет.
— Пистолет? — переспросил Скотт.
— Да.
— Так ведь пистолету все равно, кого убивать, Монте, — мужчин, женщин, старух, детей. Пистолет палит без разбору.
Скенлон ухмыльнулся:
— Touché?[2]
— Вы вызвали меня сюда не на урок этики. Чего вы хотели? — потребовал ответа Скотт.
— Вы же в разводе, верно?
Скотт не ответил.
— Детей нет, расстались по-дружески, в хороших отношениях со своей бывшей?
— Что вам нужно?
— Объяснить.
— Что объяснить?
Скенлон потупился, но только на мгновение.
— То, что я вам сделал.
— Я вас даже не знаю.
— Зато я знаю вас. И давно.
Скотт замолчал. Тишина затопила комнату. Он покосился на зеркало. Линда Морган стоит за стеклом, гадая, о чем они говорят. Потом потребует отчета. Скотт прикинул, нет ли в комнате «жучков». Может, и есть. В любом случае лучше выслушать Скенлона.
— Вас зовут Скотт Дункан, вам тридцать девять лет, вы закончили юридический университет в штате Колумбия. Частной практикой зарабатывали бы намного больше, но вам это неинтересно. Уже полгода служите в офисе федерального прокурора. Ваша матушка и отец в прошлом году переехали в Майами, еще у вас была сестра. Погибла, учась в колледже.
Скотт заерзал на стуле. Скенлон изучающе смотрел на него.
— Вы закончили?
— Знаете, как делается мой бизнес?
Меняет тему. Скотт выждал пару секунд. Скенлон полощет ему мозги, пытаясь вывести из равновесия или зачем-то еще. Поддаваться Скотт не собирался. Ничего из сказанного о его семье не было секретом — подобные сведения можно собрать с помощью нескольких нажатий нужных клавиш и пары телефонных звонков.
— Может, введете в курс дела?
— Ну, вот представим, — заговорил Скенлон, — что вы хотите кого-нибудь замочить.
— Так.
— Вы звякаете другу, у которого есть знакомый, чей дружбан знает человечка, который имеет выход на меня.
— То есть вас знает только последний в цепочке?
— Типа того. У меня всего один посредник, но даже с ним я сама осторожность — никаких личных встреч, имена кодовые, платежи всегда идут на офшорные счета. Я открывал новый счет для каждой, скажем так, транзакции и закрывал сразу после поступления и обналичивания средств. Вы меня слушаете?
— Несложная схема.
— Совсем несложная. Но, видите ли, сейчас люди взяли привычку переписываться по электронной почте. Я открывал временный счет на «Hotmail» или «Yahoo!» под вымышленным именем. Ничего нельзя отследить, а даже если можно, даже если вы выясните, кто перевел деньги, что вам это даст? Все сообщения приходят на адрес библиотек и всяких общественных учреждений и там же прочитываются. Самая надежная схема.
Скотт чуть не сказал, что сия надежная схема в конце концов привела Скенлона в тюрьму, но решил не обострять ситуацию.
— И каким же образом это связано со мной?
— Я к этому и веду. — Скотт видел: Скенлон действительно готовится сказать что-то важное. — В прежние времена — когда говорю «прежние времена», то имею в виду восемь-десять лет назад — заказы делались в основном по таксофону. Я ни разу не видел написанного имени, мне называли человека по телефону. — Скенлон остановился, упиваясь тем, что полностью завладел вниманием собеседника. Тон его голоса сделался мягче, менее деловым. — Вот в чем штука, Скотт. Все делалось по телефону. Я слышал имя, но не видел, как оно пишется. — Он выжидательно смотрел на Дункана. Тот, не понимая, кивнул. — Вам понятно, почему я особо подчеркиваю, что заказы шли по телефону?
— Нет.
— Потому что даже такой человек, как я, профессионал с кодексом, по телефону мог и не расслышать.
Скотт некоторое время обдумывал эти слова.
— Все равно не понимаю.
— Я никогда не убивал женщин. Это мое правило номер один.
— Вы уже говорили.
— Если вам по телефону говорят, что нужно шлепнуть человечка по имени Билли Смит, вы, естественно, решите, что Билли — мужчина. Но ведь иногда такое имя бывает и у женщин. Ну что, понятнее?
Скотт замер. Скенлон это заметил. На его лице появилась улыбка, голос стал еще мягче:
— Я тут упомянул о вашей сестре, Скотт…
Тот не ответил.
— Ее звали Джери, верно?
Молчание.
— Теперь вы поняли?.. Джери — одно из таких имен. Когда по телефону слышишь «Джери», естественно, думаешь, что речь идет о каком-нибудь мужчине. И вот пятнадцать лет назад мне позвонили. Тот самый посредник.
Скотта пробила дрожь.
— Мне дали адрес и сообщили, в какое время Джери, — Скенлон дважды согнул пальцы, изображая кавычки, — будет дома.
Собственный голос донесся до Скотта откуда-то издалека:
— Но ведь это был несчастный случай…
— Большинство поджогов сходят за несчастные случаи, если работал профессионал.
— Я вам не верю, — отрезал Скотт, глядя Скенлону в глаза, стараясь не показать, что его мир пошатнулся. Перед глазами закружились заразительная улыбка Джери, копна непокорных волос, скобки на зубах, забавная мина — она любила поддразнивать брата, когда вся семья собиралась за большим столом в какой-нибудь праздник. Он помнил ее первого настоящего бойфренда, обормота по имени Брэд, и как ей не с кем было идти на школьный выпускной, и полную энтузиазма речь, когда она агитировала за себя на выборах казначея студенческого совета, и ее первую рок-группу, которая оказалась чудовищной, и письмо о зачислении в колледж…
Скотт почувствовал, что глаза заволокло слезами.
— Ей же был двадцать один год!
Ответа не последовало.
— Почему?!
— Об этом я никогда не спрашивал. Я лишь наемный пистолет…
— Я не о том, — Дункан поднял на него глаза. — Зачем вы мне все это рассказали?
Скенлон рассматривал свое отражение в огромном, на полстены, зеркале.
— Наверное, вы правы, — произнес он очень тихо.
— О чем это вы?
— Может, после всего, что я сделал, мне требуется иллюзия собственной человечности. — Он снова повернулся к Скотту.
Три месяца спустя
Разрывы бывают резкие — с бурными слезами, с острыми лезвиями, раздирающими плоть. Знакомая, привычная жизнь, прокрутившись сквозь мясорубку обстоятельств, становится совсем другой, разлезается лапшой, расползается, как кишки из вспоротого брюха. А есть моменты, когда жизнь рушится в одночасье. Нитки ровных швов вдруг натягиваются до предела, стежки один за другим рвутся, причем изменения подкрадываются исподволь, незаметно.
Для Грейс Лоусон все началось в «Фотомате».
У самого входа в фотоателье она услышала женский голос, показавшийся ей смутно знакомым:
— Грейс, ну когда же вы купите себе цифровик?
Грейс обернулась:
— Я не в ладах с техникой.
— Ой, бросьте! Цифровые технологии можно освоить в два счета. — Женщина дважды прищелкнула пальцами — видимо, на случай если Грейс не умеет считать. — Цифровые фотики гора-а-аздо удобнее пленочных. Не нравится снимок — стерли, и дальше снимайте. Как файлы в компьютере. Вот на рождественскую открытку Барри щелкал детей миллион раз — то Блейк моргнет, то Кайл не туда посмотрит, но уж среди такого-то количества наверняка отыщется один приличный!
Грейс кивала, пытаясь вспомнить, как зовут собеседницу. Кажется, ее дочь Блейк учится в одном классе с ее сынишкой Максом. Или в прошлом году в детский сад вместе ходили, где тут уследишь, время так летит… Улыбка словно примерзла к лицу Грейс. Собеседница была довольно приятной, но совершенно заурядной. Уже не в первый раз Грейс посетила неприятная мысль, что она тоже ничем не отличается от остальных, а ее яркая индивидуальность растворилась в болотном однообразии пригородного существования.
От этой мысли ей стало неуютно.
Женщина тем временем продолжала расписывать чудеса эры цифровых технологий. От улыбки у Грейс свело мышцы лица. Она взглянула на часы, надеясь, что технически подкованная мамаша поймет намек. Без пятнадцати три. Уже пора ехать за Максом в школу. У Эммы тренировка по плаванию, но сегодня юных пловчих повезет другая мамочка. «Погребем до бассейна», как чересчур общительная дама, хихикнув, сказала Грейс. Страшно смешно.
— Нам нужно держаться друг друга, — заключила дама. — А вашему Джеку общаться с моим Барри. Они прекрасно поладят.
— Безусловно.
Воспользовавшись паузой, Грейс помахала ей на прощание, потянула на себя дверь и скрылась в прохладных недрах «Фотомата». Стеклянная дверь со щелчком закрылась, задев маленький колокольчик. Грейс поморщилась от резкого химического запаха — универсальный клей? Она вдруг подумала о возможных последствиях работы в подобных местах. Здесь и минуту-то провести противно.
