Ознакомительная версия.
– Просто не хочу, чтобы ты у меня под ногами путался, – парировал он. – Нужную информацию я должен собрать сам. Оставаясь независимым. Объективным.
– Ты говоришь как журналист.
– Эксгумировать дело сорокалетней давности – это скорее работа для историка.
Эрван отправился в Катангу, не зная, что его там ожидает. Иногда он подозревал отца в том, что тот покрывает настоящего убийцу Катрин Фонтана. В иные моменты думал, что Старик действовал вполне искренне – просто поверил, как и все остальные, в виновность Тьерри Фарабо. На самом деле он с трудом мог представить себе, во что обернется это расследование – без команды и технической поддержки, без улик и свидетелей.
Подошел официант. В полутьме (терраса освещалась подсветкой бассейна и ультрафиолетовыми противомоскитными лампами) видна была только его белая рубашка, галстук-бабочка и V-образный вырез жилета. Особая манера покачиваться придавала ему вид безголовой сомнамбулы.
– Две рыбы-капитана, две! – безапелляционно возгласил Морван.
– А еще?
– Ничего стóящего у вас больше нет. Зато лучшая речная рыба. А с рисом заправишься до послезавтра. Лишний день не посрешь!
Тот же номер он проделал вчера и позавчера. Такими темпами Эрван заработает запор до конца месяца.
– Я хочу докопаться до правды, – высокопарно заявил он. – Законное желание, верно?
– Разумеется. Но каков на самом деле предмет твоего расследования? Преступление, которому больше сорока лет? Исчезнувшая девушка, о которой ты ничего не знаешь? В городе, который больше не существует? И как ты можешь быть уверен, что ее убил не Человек-гвоздь?
– В момент убийства он был в восьмидесяти километрах от Лонтано.
– Откуда ты можешь знать? – продолжал настаивать Морван, упершись локтями в стол. – Ты думаешь, что в Африке можно доверять датам? Или расстояниям? Или свидетельским показаниям? А по мне, ты много на себя берешь, если хочешь заново перепроверить мой отчет, да еще о событиях, которые произошли до твоего рождения.
Эрван твердо решил не нагнетать: энный раунд столкновения отца и сына все равно ничего бы не дал. Лучше проявить миролюбие.
– Именно, – уступил он. – У тебя все было перед носом. Тебя закрутило. Может, сегодня, на расстоянии…
Морван открыл было рот, чтобы заорать, но сдержался. Откинулся на стуле с улыбкой на губах:
– Ты коп. И не хуже меня знаешь, что факты не всегда совпадают с логикой и хронологией. Несмотря на эти нестыковки, разве не кажется наиболее вероятным, что малышка стала жертвой того же убийцы, который убил уже шесть раз таким же образом?
Эрван взял горсть орешков: как и каждый вечер, рыбу-капитана приходилось ждать так долго, что казалось, будто ей пришлось рулить против течения от самого устья, прежде чем причалить в их тарелках.
– В таком случае я обнаружу соответствующие улики, и моя проверка займет всего несколько дней.
– Но откуда ты их возьмешь, эти улики?
– В полных архивах процесса Фарабо.
– Их не существует.
– Отнюдь. Я их нашел.
Отец закаменел:
– Где?
– В двух шагах отсюда. В колледже Сен-Франсуа-де-Саль.
– Ты их видел?
– Пойду туда завтра. Меня заверили, что они хранятся именно там.
– Тебя просто накололи.
Эрван развел руками в знак покорности судьбе. Его флегматичность выводила отца из себя, он чувствовал это и только поддавал жару.
– Посмотрим, – ответил он ровным голосом.
Морван ударил по столу. Приборы подскочили, их звяканье было смягчено бумажной скатертью.
– Мы в Конго, твою мать! Следы исчезают за два часа, отчеты за два дня, архивы месяцем позже. Только три вещи здесь неизменны во все времена: дождь, грязь и джунгли. Про остальное можешь забыть.
Эрван не мог не согласиться. Накануне он перерыл весь город в поисках старых газет. Ничего. Он попробовал найти юридические службы, административные структуры. Дважды по нолям. Сегодня он побывал в мэрии, в архиепископстве Лубумбаши, в кабинетах горнопромышленных компаний. Без толку. Оставался только Сен-Франсуа-де-Саль.
– Предполагаю, ты не собираешься разыскивать свидетелей из тех времен? – не отступал отец.
– Я попробую.
– Тебе известно, какая в Африке продолжительность жизни?
Эрван не ответил. В итоге, устав от битвы, гигант с курчавыми волосами поднял свой стакан – коктейль из экзотических фруктов: он никогда не прикасался к алкоголю.
– В любом случае желаю тебе удачи!
Они чокнулись, словно закапывая топор войны.
– Шутки в сторону, – продолжил Старик вполне благожелательно, – как ты собираешься добраться до Лонтано?
– Есть регулярный рейс в Анкоро, к западу от озера Танганьика.
– Он не летает уже несколько месяцев. Даже взлетной полосы больше нет.
– А парни в аэропорту говорили совсем другое.
– За бакшиш тебе пообещают, что ты доедешь туда на спине гиппопотама!
Эрван пожал плечами. Еще одна пригоршня орешков.
– Предположим, ты туда доберешься, – великодушно допустил Морван. – Лонтано еще в ста километрах к северу.
– Сяду на баржу на реке. Я выяснил: так идет снабжение деревень. Даже китайские торговцы используют такой транспорт.
– Ты, вообще-то, осознаешь, что окажешься в Северной Катанге?
– Ну и что?
– А то, мой птенчик, что в этом регионе идет война.
Он ждал этого с момента приезда: подробную лекцию о конфликте в Конго. А почему бы и нет? Еще до отъезда он прочитал все, что смог раздобыть на эту тему, но понял не многое.
– Позволь объяснить тебе сложившуюся ситуацию, – продолжил Морван профессорским тоном.
Он уже пытался просветить сына два месяца назад, когда они приезжали на похороны Филиппа Сезе Нсеко, «горячо оплакиваемого» директора «Колтано». Эрван тогда едва его слушал: ему и в голову не могло прийти, что придется еще раз сюда возвращаться.
– У конголезского бардака нет ни начала, ни конца, но начать с чего-то надо, так что обратимся к геноциду в Руанде в 1994 году. Миллион представителей народности тутси был убит представителями другой народности, хуту, всего за несколько дней. Приступ паршивого африканского безумия.
Но это было только начало бойни. Когда тутси снова пришли к власти в Кигали, хуту в массовом порядке бежали к Великим озерам, на восток Конго. В течение нескольких дней миллионы беженцев оказались в районе озера Киву. Население городов удвоилось, утроилось, учетверилось за одну ночь. На скорую руку построили лагеря.
Непонятно было, куда девать этих хуту, к тому же следовало опасаться, что вслед за ними явятся тутси, горящие жаждой мести.
Поль Кагаме, новый президент-тутси Руанды, не замедлил послать в погоню войска и даже воспользовался случаем, чтобы сместить старого Мобуту. После геноцида его народности он вполне мог снести голову маршалу, и Запад ему бы еще и аплодировал. Однако ради придания законности своему вторжению он организовал конголезское восстание – насквозь дутое, – объединив нескольких бывших мятежников в подобие коалиции.
Среди них был и Лоран-Дезире Кабила, старый махинатор шестидесятых годов, давным-давно ушедший на покой.
– Так началась первая конголезская война, – встрял Эрван.
Грегуар вздохнул. Он полагал себя единственным, кто вправе рассуждать об африканских делах, и, кстати, именно по данной причине воздерживался от этого занятия. С его точки зрения, тут не существовало ни проблемы, ни решения. Один только запутанный клубок противоречий, с которыми следовало разбираться по мере поступления.
– Первая война продлилась всего несколько месяцев. Это было в 1997 году. Утвердившись во власти, Кабила выразил благодарность на свой манер: он повернулся против Кагаме и выгнал из страны тутси, этих «гнусных захватчиков».
По-прежнему никакой рыбы на тарелках. Накануне они прождали больше часа. Когда их заказ прибыл, рыба-капитан была холодная, а у них пропал аппетит.
Эрван прислушивался не только к голосу отца, но и к звукам джунглей вокруг. Эта кишащая в темноте жизнь действовала почти успокаивающе. Время от времени лягушки-быки заводили свое соло.
Он решил еще раз проявить осведомленность:
– Про все это я читал. В отместку Кагаме перевооружил свои войска и снова захватил район Великих озер. Вторая конголезская война.
– Именно, – сдержанно одобрил Морван. – Но расклад переменился: у Кабилы хватило времени, чтобы сформировать собственные войска, пресловутых кадогас, детей-солдат. Он также вооружил хуту – тех самых, убийство которых спровоцировал на востоке страны. Не считая его новых союзников, Анголы и Зимбабве. Со своей стороны, Кагаме вступил в союз с Угандой и Бурунди.
В центре Африки разразилась своеобразная континентальная война и повлекла за собой цепную реакцию: в бой вступили разные милиции. Мау-мау[4], баньямуленге[5], другие повстанцы… Даже внутри регулярной конголезской армии проявилось соперничество между ветеранами заирских вооруженных сил и кадогас, детьми-солдатами… список можно продолжать до бесконечности.
Ознакомительная версия.
