дощатому полу, подбираясь к кровати.
Виктор выпрямился в постели, хватая фонарь. Луч озарил комнату, вычерчивая тени на стенах. На полу развалились рюкзак и сумка – и больше ничего. Виктор обвел фонарем помещение еще раз, но так и не заметил ничего странного. Он поднялся, намереваясь посветить под кроватью, и в это мгновение снаружи домика что-то с бряцаньем упало.
Виктор вышел на крыльцо, держа в одной руке карабин, а в другой – фонарь. Мрак поглотил кордон, спрятал звезды на небе. Виктор, дрожа от холода, шарил лучом по двору, пока не выхватил из тьмы котелок, перевернутый у старого пня. Возле чугунной посудины, нисколько не смущаясь света фонаря, застыл поджарый лис. Глаза зверя горели желтыми пятаками, лапы были чуть согнуты, будто готовые вот-вот сорваться с места, пышный хвост прижимался к телу. Правое ухо лиса было заметно короче левого: вероятно, когда-то давно зверь повредил его в схватке.
– Ах ты бандит, – пожурил Виктор, с улыбкой разглядывая любопытного гостя. – Поживиться пришел?
Лис, навострив уши, внимательно посмотрел на человека, а затем резко повернул голову к лесу. Зверь заметно нервничал: тело его напряглось, хвост пуще прежнего поджался под лапы, а кончик носа задергался, принюхиваясь.
– Ты чего? – Виктор с удивлением наблюдал за реакцией лиса.
Там, во мраке вековых зарослей, таилось нечто, что пугало зверя больше, чем человек с ружьем.
– Медведь, что ли? – прошептал Виктор.
Лис, таращась в сторону ельника, дрожал и пятился ближе к Виктору. Всем видом зверь давал понять, что в чащобе таится нечто опасное. И это нечто не издавало ни единого звука – во всяком случае из тех, что могло засечь человеческое ухо.
Виктор посветил в густую тьму, приставив фонарик к карабину. Луч пробежал по частоколу елей, но не выхватил крупного зверя и никого не вспугнул: в ответ не раздался треск ломаемых веток или ворчание, характерное для потревоженных медведей.
Виктор направил свет на старый пень, возле которого навострился лис, но рыжий гость уже исчез. Виктор постоял еще немного на крыльце, всматриваясь во мрак, застывший среди деревьев. Оттуда не доносилось ни звука, и казалось, будто сама природа замерла в напряжении.
Виктор покачал головой и вернулся в дом.
* * *
Утро выдалось прохладным и ясным. Наскоро позавтракав бутербродами с кофе, Виктор собрал в рюкзак фотоловушки и направился в лес.
Солнечные лучи, пронзая кроны, рассекали прозрачный воздух. Вокруг царила необычная тишина: ни пения птиц, ни шума ветра, ни шуршания мелкого зверья в густых зарослях. Виктор поежился. Казалось, он был единственным живым существом в мире, где все застыло словно на фотографии в оттенках сепии.
Вскоре Виктор вышел на опушку леса. Впереди через овраг раскинулась небольшая поляна – излюбленное место охоты лисиц. Виктор выбрал несколько подходящих по диаметру сосен и прикрепил к ним ремнями фотоловушки – приборчики с толстыми антеннами и объективами, утопленными в противоударных корпусах цвета хаки. Еще одну камеру он собирался пристроить на трухлявом пне, который торчал у края прогалины. Виктор направился к нему, как вдруг застыл и тихо улегся в высокой траве: вдалеке, средь сосен, мелькнуло рыжим.
Он достал бинокль и всмотрелся. На поляну выскочили три огненных шарика. Лисята прыгали, кувыркались, кусали друг друга за шеи и уши. Следом показалась изящная лисица. Она внимательно наблюдала за играми щенят, настороженно водила ушами, тянула носом воздух. Безветрие было сообщником Виктора: лисы не могли учуять человека, и он беспрепятственно следил за ними.
Лисята неуклюже кувыркались, кусались, играли в догонялки. Один из зверят в запале игры так отчаянно убегал от своих собратьев, что со всей дури врезался в пень. Виктор не удержался от улыбки. Вскоре он увидел в бинокль, как на поляне появился взрослый лис с огрызком правого уха.
– Бандит, – прошептал Виктор, узнав ночного визитера.
Лис спокойно подошел к щенку, с ошарашенной мордой сидящему у пня, цапнул его за шкирку и оттащил к матери и братьям. Выпустив из пасти неуклюжего отпрыска, Бандит напрягся, навострил уши – и повернул голову в сторону Виктора.
Он убрал бинокль. Глаза человека и лиса встретились. Несколько секунд Бандит оценивающе рассматривал Виктора, затем тявкнул и бросился прочь, уводя за собой семейство. Мелькнув рыжими молниями, лисиное семейство исчезло в подлеске.
Виктор поднялся, опустил взгляд – и дернулся от испуга: пень, возле которого он лежал, кишел змеями. Мясистые, блестевшие на солнце гадюки переплелись в клубок и бесшумно скользили друг по другу свинцовыми телами с бурыми зигзагами на спинах. Сколько их было – Виктор разобрать не мог. Он содрогнулся от инстинктивного отвращения и поспешил покинуть поляну.
* * *
К вечеру Виктор вернулся на кордон. За день он расставил по лесу еще несколько фотоловушек, выбирая места, где лисы любили рыть норы: склоны холмов, овраги, лощины.
Стемнело, похолодало. Виктор завел генератор, растопил печь, достал рацию. Время связаться с базой.
– Берлинг, я засек несколько лисиц, – сообщил Виктор, когда старший инспектор заповедника поприветствовал его сквозь треск помех. – Семейная пара с тремя щенками не старше четырех месяцев.
– И как они?
– Взрослые особи ведут себя настороженно. Ночью на кордон приходил лис, хотел поживиться едой, но потом испуганно смотрел в сторону леса. Возможно, медведя почуял, но я его не обнаружил.
– Виктор, в лес ходи с ружьем. И фальшфейер бери, мишки их боятся, – посоветовал Берлинг, а затем после короткой паузы добавил взволнованным голосом: – Я тут это… Поговорил с Капорским. Он рассказал про Лину. Виктор, я даже не знал, что такое горе случилось.
– Да, все произошло очень быстро, – тихо ответил он, чувствуя, как напряглись желваки и нервно дрогнули губы.
– Прими мои соболезнования, – голос Берлинга тонул в шорохе эфира. – Наверное, мне не стоило вызывать тебя в заповедник. Всего две недели прошло…
– Мне все равно нужно отвлечься. – Виктор подошел к столу, где лежал ноутбук. – Антон, давай закругляться, у меня еще дел полно. Я расставил фотоловушки и надеюсь уже сегодня вечером понаблюдать за лисами.
Попрощавшись со старым другом, Виктор сел за стол и открыл ноутбук. Подсоединил к нему спутниковый телефон. Пощелкал по клавиатуре, настраивая программу. На экране раскрылся десяток окошек – изображения с фотоловушек в режиме реального времени. Полянки, овраги, бесчисленные кусты и деревья. В лесу заметно стемнело, и камеры перешли в режим ночной съемки: изображения выглядели монохромными, в серо-зеленой гамме. С помощью встроенных GSM-модулей снимки один за другим поступали на ноутбук, и каждые тридцать секунд застывшие изображения сменялись на новые, позволяя отслеживать жизнь леса в прямом эфире.
Снимки в
