– Что-то не так? – Я повернул замок и высунулся в проход.
Впереди лишь пустой коридор.
– Это я, – из соседней двери купе показалась кучерявая женская голова, – дверью ошиблась.
Лицо напоминало итальянское или испанское, совсем молодое, почти что дитя, а вроде и нет, взгляд покорный и виноватый.
– Всё в порядке? – спросил я.
И зачем я спросил? Ах да, из чувства проклятого такта. Как же в нас много ненужных чувств.
– Да, всё хорошо, – выдавила она из себя улыбку и тут же скрылась.
Мне казалось, я её уже где-то видел, вот только не помнил где. Вообще, за мной могли послать кого угодно. Она могла выслеживать меня всю дорогу, мелькать среди случайных прохожих и теперь взять соседнее купе. Волк в овечьей шкуре опаснее стаи волков. Я опять посмотрел на сумку, угол которой торчал из-под полки.
Плохо, что снаружи двери не закрывались на ключ, чёртова техника безопасности.
Я предпочитал предугадывать, опережать, просчитывать всё на три хода. Но для этого нужно увидеть всю шахматную доску целиком. Мне нужно было увидеть всех. Всех, кто был в этом вагоне, а лучше – в каждом из них.
Здание вокзала уплывало от окон, оставаясь далеко позади. Поезд набирал ход.
Даже если эта девчонка следила за мной… Нет, я точно её где-то видел. И этот её голос… Даже если она следила за мной, что она сможет мне сделать? Вид у неё совсем нездоровый.
Кем же она была? Кем была…
Я так и стоял в дверях, боясь вернуться к себе и упустить кого-то из виду.
«Яхве воздаст», – вдруг послышалось издалека.
Кто это сказал?
– Я бы хотел карту бара, – раздалось из другого купе.
– Пожалуйста, меню ресторана, – проходил проводник по вагону. – Кому меню ресторана?
«Яхве воздаст», – послышалось опять.
Кто это сказал? Я огляделся. Нет, это было не рядом, это не из вагона, это вышло из спутанных мыслей, мыслей об этой девчонке. Как это связано с ней?
Я попытался вспомнить весь прошлый день и вечер, но никак не мог сообразить. Мысли путались и блуждали, натыкаясь одна на другую, не позволяя собрать их в один стройный ряд. Я помнил лишь, что доехал до города. А как я ехал и на чём? На машине. Точно. Меня подвезли. Чёртова суматоха с этими часами выбила меня из колеи. Последнее, что всплывало в памяти, это как меня избили в баре. Всей пьяной толпой. Чёртовы ублюдки, их было пять или шесть. Я схватился за бок, потом за желудок, он как-то резко заныл.
– Мисс, – стучался проводник в её дверь, – заказывать что-нибудь будете? Приглашаем вас в наш ресторан, сэр, – обратился он и ко мне, – вам помочь?
Не хило меня скрутило, кажется, всё же сломали ребро.
– Нет, спасибо, – выдохнул я.
– Простите, – высунулась всё та же испанка, – я бы хотела…
– Меню? – улыбался ей проводник.
Она задумалась.
– Нет, ничего не надо. Только стакан воды.
Мы опять с ней переглянулись. Она опустила глаза. И сейчас я был готов сказать то же, что сказал мне Полянский: мы с вами нигде не встречались?
Странно, но вот Полянского я точно раньше не видел. Как я ни пытался вспомнить его лицо, ничего не приходило на ум. Никаких мыслей. А вот она, её лицо и робкий голос будто отпечатались в мозгу.
Я закрыл дверь. И опять сел на кровать, достал сумку, положил перед собой, выдохнул и открыл.
Под ровными стопками нижнего белья и кое-какой сменной одеждой был потайной карман, где лежали они – золотые часы, из-за которых всё и началось.
Честное слово, это было последнее дело, на которое я подписался. Золотой ободок швейцарских часов отражал весь сумрак купе, я включил настольную лампу. Чистейшее золото, бриллиантовый циферблат, стрелки из белого золота стояли совсем неподвижно.
Надо держать их при себе, подумал я и защёлкнул браслет на запястье. Так будет спокойнее, опустил я рукав, но сразу же поднял и опять посмотрел на циферблат, а потом на свой вид… Потёртые ботинки, брюки с заломом от загиба, дешёвая куртка – да, чёрт возьми, такое себе соответствие. Нужно как-то не светить этим богатством. Я хотел в ресторан, мне нужно было что-то поесть, да и присмотреться ко всем не помешало. Ко всем, кто здесь был, и ко всем, кто…
Глухой крик за стеной.
Со стороны этой испанки.
Я прислушался.
Двери в купе Полянского открылись, он пробежал мимо моей двери, я тоже выскочил в коридор.
– Вы слышали? – спросил он.
– Думал, что показалось.
– Видимо, нет. Там кто-то есть? – Он собирался постучать.
– Да, там девушка…
Стон повторился.
– Мисс, – постучался Полянский, – мисс, откройте дверь.
Тишина.
– С вами всё хорошо?
Шаркающие шаги, поворот замка, полные страха глаза смотрели на нас.
– Мы слышали, кто-то кричал, – сказал я, всматриваясь в её черты.
Испанка как-то странно склонила голову, приложив ладонь к плечу. Глаза её, чёрно-бездонные, наполнялись каким-то безумием, через тонкие бледные пальцы просачивалась кровь.
– Всё в порядке, – прошептала она.
Оно и видно.
– Я доктор, – сказал Полянский и прошёл в купе. Он буквально снёс её с прохода, предварительно осмотревшись по сторонам.
Суматоха тебе ни к чему, правда, доктор?
Через пару минут он уже обрабатывал её рану.
– Порез не такой глубокий, – сказал Полянский, – не стоит так с собой, мисс…
– Хосефа Суарес, – сказала она.
– Не стоит так с собой, мисс Суарес.
Он огляделся по сторонам в поисках ножа.
Я тоже искал нож глазами, мы искали его вместе, пытаясь не показывать виду. Если суицидник поймёт, что у него пытаются отнять последний шанс на смерть, он может убить и спасающего.
– Это не я. – Девушка задрожала.
– Не вы? – удивился Полянский, – Кто-то к вам заходил?
– Я не знаю, – сказала она, – но это не я.
Врёт, подумал я.
Мы обменялись с доктором взглядами, будто были сто лет как коллегами, а она наш давнишний пациент. Кстати, в том, что он был доктор, я всё-таки сомневался.
– Понятно, – улыбнулся Полянский, – конечно, не вы, но больше так не делайте, хорошо?
Мы сидели рядом друг с другом, и никто из нас не обмолвился об обращении за помощью. Будто мы все трое хотели, чтобы так оно и замялось. Девушка вытирала окровавленные пальцы белым хлопчатым платком. Но кровь и не думала исчезать, она въелась ей в кожу, въелась в платок… На секунду мне показалось, что крови становилось всё больше и она уже капала с рук. Я посмотрел на Полянского, – кровью заливало весь пол, – потом на Хосефу, потом снова на доктора, он вёл себя так спокойно, будто ничего не происходит, будто эта чёртова кровь не доходит уже к ногам.
– Как вы считаете, мистер Берроу? – толкнул он меня локтем.
Я очнулся. Кровь с пола исчезла. Бледная как смерть Хосефа так и сидела с платком в руке. Рана на плече почти затянулась. Видимо, помог порошок и пластырь из аптечки Полянского.
Он смотрел на меня, ожидая ответа.
– Что? – переспросил я.
– Я говорю, может, вызвать проводника?
– Нет! – ещё больше испугалась Хосефа. – Всё уже хорошо!
– Отдайте нам нож, мисс, – как можно спокойнее попросил Полянский.
– У меня нет ножа, – смотрела она на нас полным невинности взглядом.
– Ножницы? – спросил я.
Она замотала головой.
– Бросьте, мисс, – я уже выходил из себя, – нам нужно забрать то, чем вы себя…
Я вдруг посмотрел на окно, оно было чуть приоткрыто.
Выбросила, понял я.
– Убежал, – сказал мне Полянский, выходя за мной из купе.
– Не понял…
– Похоже, кто-то здесь был и убежал до того, как мы зашли.
– Вы же шутите, да? – уставился я на него. Ещё маньяков мне здесь не хватало.
Полянский молчал.
– Может, в ресторан? – предложил он.
– Да, пойдёмте. – Я похлопал себя по карманам.
– Не волнуйтесь, я угощаю.
Доктор пошёл вперёд, а я, ощупав ещё раз часы на запястье, пошёл вслед за ним.
В ресторане было безлюдно, никто не спешил приходить. Лишь пара человек сидели за столами, ещё трое – за стойкой, что-то помешивали, тихо жуя.
