— Почему вы стараетесь нанести урон корпорации своего сына? Почему хотите уничтожить то, что он построил?
Лоретта ответила очень тихо:
— Это месть, мистер Чалмерс. Я хочу, чтобы Элизабет Ксавье Карлтон знала, что ей не удастся выйти сухой из воды после того, как она убила моего сына.
— Я думаю, — снова вмешалась Кэтрин, растягивая слова, — что у нашего драгоценного жеребца бывают приступы угрызений совести. Неужели наша славная Элизабет так хороша в постели?
— Не груби, Кэтрин, — сказала Лоретта, слегка хмурясь. Кэтрин и прежде вела себя как сорванец, а не как леди, но в последние шесть месяцев или около того… Но об этом она подумает позже.
— Мистер Чалмерс будет продолжать давать нам информацию, пока мы не будем удовлетворены. На ваш личный банковский счет будет положен еще миллион долларов, как только вы узнаете, что намечается покупка еще одной компании по электронике с современной технологией.
— Ради Бога, Элизабет действительно не знает!
— А ты спроси, — посоветовал Майкл.
— Она тебе скажет, верно, Роуи? — проворковала Кэтрин, устраиваясь поудобнее и скрестив ноги. — В Париже ты быстро ее обработал, ты можешь сделать с ней все, что захочешь, если постараешься.
— Она не убивала вашего сына, миссис Карлтон.
Лоретта внимательно изучала его лицо, и черты ее не смягчились.
— Неужели моя внучка права, мистер Чалмерс? Вы, как они выражаются, попались на удочку, увлеклись этой женщиной?
Роуи не ответил.
— Она его убила, я не сомневаюсь, — заключила Лоретта. — Ни малейших сомнений. Поэтому вам лучше поостеречься.
— Ты знаешь условия, Чалмерс, — резко заметил Майкл, — не пытайся идти на попятный. Не вздумай жениться на Элизабет Карлтон. Ты знаешь, что с тобой случится, если ты попытаешься.
— Нам нужно больше информации, мистер Чалмерс, — снова заговорила Лоретта. Голос ее был спокоен.
— Система безопасности, созданная этим Адрианом Маршем, почти неопределима.
— И нам не удалось его поймать на крючок с помощью самой красивой шлюхи в Нью-Йорке, — сказал Майкл, и в голосе его слышалось искреннее удивление.
— Кто-нибудь из вас видел его жену?
— Я видела, — отозвалась Кэтрин. — Я думала, что они обе, она и Элизабет, испустят дух в этом ресторане.
— Об этом я поговорю с тобой позже, Кэтрин, — сказала Лоретта, сурово поглядывая на внучку. — Я питаю отвращение к скандалам. Кэтрин изящно пожала плечами.
— Когда я смогу выйти из дела? — спросил Роуи.
— По моим сведениям, — ответил Майкл, — а они совершенно точны и надежны, разумеется, тебе все еще требуется пять миллионов. У тебя пока есть возможность добывать сведения, Чалмерс. А теперь, я думаю, ты проведешь уик-энд с Элизабет?
Я не ошибся? Роуи кивнул. — В таком случае я предлагаю тебе расколоть ее.
Ты умеешь обращаться с женщинами, а Элизабет ничем не отличается от других. Черт возьми, уговори ее побольше вникать в дела, и, Роуи Чалмерс, разузнай о том, какую еще компанию они хотят прибрать к рукам.
Роуи посмотрел на каждого из них — взгляд его был пристальным. Пять миллионов долларов, и все будет в порядке. Он будет спасен, а отец его не будет опозорен.
— Я слышал, что груз стали был украден, потерян или задержан.
— Это все пустяки, — ответил Майкл. — От всего этого, конечно, у менеджеров могут появиться неприятности с желудком — язва, например, но для нас это мелочь.
— А также прямая прибыль сократилась, — продолжал Роуи.
— Вы нерешительны, мистер Роуи Чалмерс, — вдруг сказала Лоретта. — Вы колеблетесь. В чем дело? Пожалуйста, говорите правду.
— Элизабет меня любит. Я не могу продолжать натягивать поводья, не женясь на ней. Она хочет выйти , замуж и иметь семью, я знаю. Она хочет, чтобы я взял на себя некие обязательства.
— Того же хотел и мой сын, мистер Роуи Чалмерс, того же хотел и он. И посмотрите, к чему это привело.
— Ложь, — сказал Брэд. — Ты в этом деле мастак, Роуи Чалмерс.
Роуи повернулся на каблуках и зашагал к двери. Он слышал, как Майкл напутствовал его:
— Не забывай о пяти миллионах. Я позвоню тебе во вторник вечером. Будь дома, Роуи, и раздобудь для меня информацию. Такую, чтобы чего-то стоила, а иначе ты пожалеешь, обещаю тебе.
Начался дождь — упорный, размеренный, холодный.
Элизабет все не двигалась с места, пока не услышала, как отъехала машина Роуи, скрежеща по гравиевой дорожке.
— Добрый вечер, мистер Чалмерс.
— Привет, Коги. Как вы?
— Прекрасно, сэр, благодарю вас, — ответил Коги, принимая черный зонт Роуи.
— Миссис Карлтон выйдет через минутку. Выпьете, мистер Роуи?
— Да, ваш мартини, Коги.
Оставшись на минуту в одиночестве, Роуи подошел к длинному ряду окон, занимавших пространство от пола и до потолка, и засмотрелся на проливной дождь. Ему не хотелось снова выходить на улицу, особенно в такую ужасную погоду, но Элизабет так любит симфоническую музыку.
— Добрый вечер, Роуи.
Он круто обернулся — на губах его играла широкая улыбка.
— Элизабет, — сказал он и шагнул к ней.
Боже, она выглядела такой красивой в этом длинном белом атласном платье, удерживаемом на плечах только узенькими бретельками. На шее изумрудная подвеска, спускавшаяся как раз до того места, где груди ее расходились. Он почувствовал, как его дыхание участилось, и потянулся к ней.
— Ну, как Бостон?
— Грязно и жарко, почти как здесь, если не считать дождя.
— Когда ты приехал?
— Примерно час назад. Заскочил домой переодеться.
— Да, — сказала она. — Ты выглядишь очень мило в этом смокинге, Роуи. Право же, очень мило.
— Знаешь, дорогая, пожалуй, нам не стоит выходить сегодня вечером. Мне ни с кем не хочется тебя делить, особенно когда ты выглядишь так великолепно.
Она улыбнулась ему.
— Благодарю. Да и мне тоже сегодня не хочется вылезать из дома.
— Это была такая долгая неделя, — сказал он, улыбаясь ей многозначительно. — Слишком долго я был вдали от тебя.
— Коги приготовил нам один из своих особенных обедов. Думаю, ты проголодался.
— Можете в этом не сомневаться, леди. А теперь насчет еды… — Он умолк и улыбнулся ей особой, самой лучшей из своих улыбок.
— А вот твой мартини и мое белое вино. Благодарю, Коги, мистер Роуи и я пообедаем дома, скажем, через тридцать минут?
— Да, конечно, миссис Карлтон. — Коги отправился на кухню.
— За Элизабет, — сказал Роуи и звякнул своим бокалом о ее.
— Да, за тебя и за меня.
Элизабет отпила немного, продолжая наблюдать за ним, и улыбнулась нежной, задумчивой улыбкой.
— Когда же я познакомлюсь с твоей семьей, Роуи?
— Не так скоро, как мне бы хотелось, — ответил он. — Мои родители не могут примириться с этой влажностью и завтра уезжают на Бермуды.
— Понимаю. И надолго?
Он пожал плечами.
— На пару месяцев, думаю. Ты знаешь, у них дом в Гамильтоне.
— Нет, я не знала, но это не важно, верно?
— Не важно, — ответил он медленно, — думаю, это не имеет значения. Чем занималась, Элизабет?
— О, я решила немного отдохнуть от музыки. Почти весь день сегодня провела с Адрианом и другими моими рыцарями. — Она вздохнула. — Мне так не хватает Эвери. Бедняга.
— Ты уверена, что тебе хочется снова влезать во все эти дела и заниматься чепухой?
— Род и Адриан убедили меня. И конечно, нам придется кем-то заменить Эвери. Сегодня мы прикидывали кем.
— Понимаю. Собираешься предложить мне? — Продолжая говорить, он обошел рояль и потянул ее за руки. — Тогда я смог бы проводить с тобой целый день, а ты бы гоняла меня вокруг моего стола. Он поцеловал ее. Потом затих. Откинулся назад и заглянул ей в лицо.
— В чем дело, Элизабет? Что-то не так?
Она провела кончиками пальцев по его подбородку.
— Ничего, только вот одно.
— Только что?
— У меня как раз начался период… Как раз сегодня, Роуи.
Он издал стон, перешедший в смешок.
— Я все продолжаю тебе твердить, что это не имеет значения, моя маленькая пуританка. Он снова поцеловал ее.
— Ты не очень-то расположена, да?
— По правде говоря, не очень. Извини, Роуи. Он снова застонал и отступил от нее.
— Думаю, придется приберечь весь мой аппетит для обеда Коги.
— Прекрасная мысль, — заверила его Элизабет. Коги подал им салат Цезаря, за которым последовала жареная свинина с картофелем и тертым сыром и зеленым горошком.
— Думаю, я сделаю попытку переманить от тебя Коги, Элизабет. Все изысканно, как всегда.
— Да, на десерт он приготовил тарталетки с клубникой.
— Не понимаю, как тебе удается оставаться такой худой.
— Он подает такой обед, только когда у меня гости. Обычно я довольствуюсь цыплячьей грудкой, жаренной на вертеле, и горсточкой риса. И, как ты знаешь, много хожу пешком.
— Когда не играешь часами на рояле.
— Или когда, как теперь, не занимаюсь обсуждением важных деловых вопросов.
