с десяти капель, – сказала она.
– Спасибо, доктор.
Теперь Илария мирно спала на соседнем сиденье и проснулась, только когда Безана завернул в придорожный ресторанчик при бензоколонке, чтобы заправиться.
– Что происходит? Где мы?
– На автостраде. Я везу вас домой. Не нравится мне, что вы собрались ночевать в этом мерзком мотеле, когда рядом бродит какой-то псих.
– Спасибо, – сказала она, протирая глаза. – Узнали, кто эта женщина?
– Расслабьтесь, Пьятти. Поговорим об этом завтра.
Едва только Безана вышел из машины, чтобы заплатить за бензин, Илария выбежала следом.
– Не оставляйте меня одну! Не оставляйте меня одну! Пожалуйста…
Безана вздохнул.
– Тогда составьте мне компанию за чашечкой кофе. Я что-то тоже устал, надо передохнуть. Не хочу, чтобы что-нибудь случилось на шоссе.
Его любимая официантка сегодня не работала, а вместо нее оказался какой-то прыщавый юнец. С досады Безана заказал круассан с джемом.
Илария, глядя в одну точку, водила ложечкой в чашке с кофе.
– У вас есть диван-кровать?
– Пьятти, да вы трусиха, – ответил Безана, – но трусиха везучая. Есть у меня диван-кровать. Можете на нем переночевать.
После таких ободряющих слов, а главное, после кофе Илария пришла в себя и засыпала его вопросами.
– Я люблю поболтать, так меньше спать хочется, – сказал Безана, – но такой натиск меня пугает. Пожалуйста, не больше одного вопроса зараз. И начните сначала, потому что я ничего не понимаю.
– Жертва, – повторила она.
– Ее имя Диана Перего, но все звали ее Дана. Она работала в косметическом салоне, ну, скажем так, официально. В общем, в одном из заведений, куда ходят не только дамы, воюющие с целлюлитом. Она практиковала и другие формы массажа.
– Ну, тогда у нее на теле наверняка обнаружат множество разных ДНК.
– Прекрасное наблюдение, Пьятти. Очень пригодится при аресте убийцы.
– Жила одна? Замужем?
– Разведена, есть сын – подросток четырнадцати лет, который живет с отцом. Джорджо поехал к нему. Не хотел бы я оказаться на месте этого бедняги.
– Кем работает отец мальчика?
– Каменщиком.
– Он под подозрением?
– Нет, у него железное алиби. Когда ему позвонили, он был дома вместе с новой подружкой и никуда не выходил. Он живет с ней и с сыном.
– Значит, надо поискать среди клиентов так называемого косметического салона, – произнесла Илария, покусывая губы.
– Разумеется, и это тоже надо сделать. Но когда Перего выходила из салона, она была жива. Правда, на нее мог напасть кто угодно: она пошла домой пешком, потому что отдала машину сестре.
– А надпись кровью?
– Странная надпись. ViVe… Живой труп? [29]
– Как она написана? Печатными буквами?
– Да, но согласные намного больше гласных.
– То есть похоже на начальные буквы названия или имени?
– Ух ты, а я ведь об этом не подумал, – сказал Безана. – Действительно, похоже на инициалы какой-нибудь фирмы.
– ВИнченцо ВЕрцени, – рискнула предположить Илария.
– Вот черт! А ведь может быть и так.
Они уже подъезжали к Кормано [30]. Безана зевнул:
– Пьятти, я надеюсь, вы не намерены держать меня без сна всю ночь?
– Адреналин все еще не дает мне покоя, – ответила Илария.
– Дома я вам накапаю еще успокоительного. А вот мне не помешает стаканчик граппы.
Двушка Безаны была похожа на кладовку. На кресле громоздилась целая куча одежды, из которой торчала теннисная ракетка. На кухонном столе не нашлось бы места даже для маленькой салфетки: книги, газеты, несколько пустых банок из-под пива и, наконец, ноутбук. На ноутбуке грязная тарелка, а на тарелке большая пепельница. На диване – пустая коробка из-под готовой японской еды и смятая салфетка рядом со спортивной туфлей без шнурков.
– Кнопочка, предпочтете серийного убийцу?
Илария рассмеялась и покачала головой.
Безана уже наливал себе граппу.
– После того что я видел, у меня могут быть ночные кошмары. В случае чего я вас разбужу.
Он подбородком указал на платяной шкаф с распахнутыми дверцами и объяснил, что постельное белье должно лежать там. Может, и одеяло найдется.
– Вы так же мерзнете, как и большинство женщин? Если хотите, уступлю вам свое пуховое одеяло. Что касается завтрака, то у меня ничего нет. Я с прошлого лета не покупал кофе. Зато внизу есть китайский ресторанчик и там подают прекрасный капучино. Главное – не прикасаться к бриошам: они воняют рыбой и от них можно заразиться гепатитом.
Они в четыре руки разобрали постель, и Илария, не раздеваясь, присела на краешек дивана. Нервное напряжение вдруг отпустило ее, голова слегка закружилась. И тут все страхи и переживания, словно воспользовавшись этой мимолетной слабостью, опять налетели на нее.
– Пьятти, с вами все в порядке?
Илария не отрываясь смотрела на серую от дыма занавеску.
– Я подумала о матери, – ответила она, не оборачиваясь. – Кто знает, как он ее убил.
Безана закусил губу. Сейчас он слишком устал для сочувствия и прекрасно это понимал.
– Вам нужны еще несколько капель ксанакса, чтобы заснуть?
Илария помотала головой.
– К сожалению, у меня нет ни травяного настоя, ни ромашки, разве что в холодильнике завалялся лимон.
Марко неуклюже заметался между холодильником и разобранным диваном, который теперь занимал все пространство гостиной и напоминал раскормленное в неволе животное, которому не хватает жизненно важного пространства.
– Я могу согреть воды в кастрюльке и капнуть туда пару капель лимонного сока или, если понадобится, усилить действие микстуры водкой.
Илария подняла голову, посмотрела на него и рассмеялась:
– Исправленная микстура?
Безана смутился и принялся разглядывать носки своих ботинок. Он мог, конечно, снова вернуться к делу Пьятти, но Илария вспомнила мать, и у него не хватало слов.
– Знаете, я сегодня открыла, что существует чувство, которое гораздо сильнее боли, – сказала Илария.
Безана застыл, не дыша.
– Это чувство – страх, – продолжила она. – Я заметила, что оно гораздо сильнее, но…
– Но?
– Но оно короче, – серьезно ответила Илария, – и в определенный момент проходит.
Безана с облегчением улыбнулся. Получается, Илария подсказала ему выход из разговора, в которых он был не силен?
– Проходит либо когда замечаешь, что еще не умер, – прибавила она, – либо когда умираешь.
Безана обомлел, сраженный истинным значением этих слов. Он привык осматривать трупы, а не рассуждать о смерти. У Иларии же было только одно желание: выговориться.
– Извините, но сегодня я не смогла не задать себе вопрос, испугалась ли тогда моя мать. А теперь пойду-ка я спать.
В редакции все посмеивались, когда парочка вернулась. Стали даже поговаривать об их особых отношениях. В основном доставалось Безане. Ох уж это очарование стажерок. Коллеги перешептывались: «А помните Лиззи?» (Дальше смешки.) «Но та была
