— Занятно, — протянул Бэнкс, разглядывая тоненький квадратик. — Давай посмотрим, что на ней?
— А как же отпечатки?
— Черт, — ругнулся Бэнкс и, выйдя в коридор, позвал криминалиста. Тот обсыпал карту порошком, внимательно осмотрел и покачал головой:
— Слишком все смазано. С такими маленькими предметами всегда так бывает. Если повезет, можно найти что-нибудь на самой карте, хотя вряд ли — их всегда берут кончиками пальцев за края.
— А разве это не карта? — спросил озадаченный Бэнкс.
— Извини, я забыла объяснить. Смотри: сама карточка вложена в адаптер, своего рода чехол, в котором ее вставляют в разъем компьютера.
— Ага. Ясно. — Бэнкс поблагодарил криминалиста, и тот вновь ушел на первый этаж. — Ну, теперь уже можно, давай смотреть. Раз карта в чехле, мы не сможем ее повредить, верно?
— Думаю, да, — кивнула Энни и села перед компьютером.
Бэнкс смотрел, как она вставляет карточку в разъем на боку ноутбука. Раздался легкий щелчок, и на экране возникло несколько папок.
Спустя секунду Бэнкс и Энни уже смотрели на фотографию, на которой был изображен Лоуренс Сильберт. Он сидел на скамейке рядом с другим мужчиной. На заднем фоне виднелось красивое бежевое здание с двумя куполами. Бэнксу показалось, что место очень похоже на Риджентс-парк, но полной уверенности в этом у него не было.
На следующей фотографии мужчины были сняты сзади — они шли по узкой улице. Справа от них тянулся ряд гаражей, выкрашенных шашками, причем каждый — в свой цвет. Над гаражами располагались жилые помещения с оштукатуренными белыми стенами и остроконечными крышами.
На последнем снимке мужчины заходили в дверь между двумя гаражами, которая, видимо, вела в помещение наверху. Неизвестный спутник Сильберта был изображен в профиль. Его рука покоилась на плече Лоуренса — видимо, он просто из вежливости пропускал Сильберта в дом первым. Но ревнивый любовник мог истолковать этот жест совсем иначе, особенно если он не знал, что за отношения связывают Сильберта и его знакомого.
Кем бы ни был этот мужчина, он точно не походил на Марка Хардкасла. Может, это тот самый Лео Вествуд, решил Бэнкс. Такой же рослый, как и Сильберт, и вроде бы ровесник. Или чуть моложе, ведь Лоуренс не выглядел на свои годы. Судя по тому, как падал свет, и по расположению теней, снимали уже ближе к вечеру. За гаражами маячили другие дома — кирпичные, первые их этажи были покрыты штукатуркой кремового цвета, видны были ступеньки, ведущие в подвалы. Фотографии были сделаны почти неделю назад, в прошлую среду.
— Так, — произнес Бэнкс, — надо нам их распечатать. Может, отвезем их в участок?
— Это запросто, — ответила Энни. — Я сама этим займусь.
— Тогда давай прямо сейчас туда и съездим. Надо будет показать снимки всем тем, с кем мы уже говорили. Начнем с Эдвины Сильберт. У меня в техподдержке есть знакомый, я попрошу его увеличить эти фотографии. Может, удастся понять, что это за улица. Видишь, там, на заднем фоне на стене дома висит табличка? — показал он Энни. — И что-то мне подсказывает, что эта карточка памяти оказалась в ящике неспроста. Она не принадлежала ни Сильберту, ни Хардкаслу, да и в своих фотоаппаратах они ее использовать не могли. Не думаю, что это простое совпадение. Как считаешь?
— Вряд ли, — кивнула Энни.
Бэнкс забрал письма, Энни вытащила карточку и выключила ноутбук. Они собирались уходить, но зазвонил мобильный телефон Энни. Пока она говорила, Бэнкс еще раз осмотрел комнату, проверяя, не прохлопали ли они что-то существенное.
— Интересно, — протянула Энни, убирая мобильник.
— Кто это?
— Мария Уолси. Та, что работала в театре вместе с Марком Хардкаслом.
— Чего ей надо?
— Поговорить со мной.
— О чем?
— Не сказала. Заявила, что нам надо встретиться.
— И?
— Я сказала, что заеду к ней домой.
— Хорошо, — кивнул Бэнкс. — Давай сначала распечатаем снимки, а потом ты отправишься к Уолси, а я тем временем поговорю с Эдвиной Сильберт.
Энни улыбнулась:
— Алан Бэнкс, если бы я тебя не знала, то решила бы, что ты в нее влюбился.
Когда Бэнкс добрался до отеля «Бургундия», уже ничто не напоминало о прошедшем утром дожде. Эдвина Сильберт сидела в тихом садике на заднем дворе, где когда-то располагались конюшни, и, покуривая сигарету, пила джин с тоником. Бэнксу показалось, что это уже не первый бокал. Перед ней на столе лежало раскрытое воскресное приложение к газете. Страницы были заполнены фотографиями тощих моделек в нарядах, которые в реальной жизни никто не носит. Но в газету Эдвина не смотрела; ее взгляд застыл на далеких холмах, видневшихся между домами.
Бэнкс выдвинул стул и сел напротив Эдвины.
— Как прошла ночь? — спросил он.
— Довольно сносно, если учесть ситуацию, — ответила она. — Представляете, тут в отеле вообще нигде нельзя курить. Даже в своем собственном номере! Невероятно.
— Примета нашего времени, — вздохнул Бэнкс и заказал у подбежавшего официанта в белом костюме чай с лимоном. Сегодня Эдвина выглядела на свой возраст, с сожалением отметил Бэнкс. На плечах черная шерстяная шаль. Наверное, это по случаю траура, решил он. Или замерзла. Или и то и другое. Ее серебристо-белые волосы и бледная, сухая кожа резко контрастировали с чернотой шали.
— А где же ваша хорошенькая подружка? — спросила Эдвина.
— Между мною и инспектором Кэббот ничего нет, — смутился Бэнкс.
— Вот ведь дурочка! Будь я на ее месте да на двадцать лет моложе…
Бэнкс рассмеялся.
— Что, вы мне не верите?
— Еще как верю.
— Новостей никаких нет? — перестав улыбаться, спросила она.
— Пока маловато. Я только что звонил в участок, узнал, что у вашего сына была вторая положительная группа крови, как и у тридцати пяти процентов населения Земли. А на теле Марка оказались следы крови двух групп — второй положительной и третьей положительной — более редкой. Как выяснилось, эта группа и была у Марка.
— То есть все больше подтверждений тому, что Лоуренса убил Марк? Вы на это намекаете?
— Пока мы еще ни в чем не уверены, — ответил Бэнкс, — но результаты анализов крови определенно подтверждают эту версию.
Эдвина умолкла. Бэнксу показалось, что она хочет еще что-то сказать, но не решается. Однако прошла минута, другая, а Эдвина все молчала. Бэнкс протянул ей фотографии, которые Энни распечатала в участке:
— Мы нашли эти снимки в кабинете Марка. Вам знаком этот человек?
Эдвина вытащила из коричневого кожаного футляра очки и внимательно посмотрела на фотографии.
— Нет, — покачала головой она. — Никогда раньше его не видела.
— Это не Лео Вествуд?
— Лео? Нет, с чего вы взяли? Лео куда симпатичнее этого мужчины, да и не такой высокий. Он коренастый, с темными густыми кудрями. Похож на херувимчика. А откуда вы узнали про Лео?
— Из писем.
— Что еще за письма?
— Которые Лео посылал Лоуренсу. Ничего такого. Обычные письма.
— Это и неудивительно, — заметила Эдвина. — Лео всегда отличался сдержанностью.
— Когда они с Лоуренсом встречались, не помните?
— Они расстались почти десять лет назад. Были вместе с конца девяностых и до начала двухтысячных.
— А что произошло? Почему они разошлись?
— Ну что обычно происходит между людьми… — Эдвина перевела взгляд на стену. — Охлаждение? Появление кого-то другого? Лоуренс это со мной не обсуждал. Он, конечно, был страшно расстроен и долго страдал, но постепенно оправился и начал жить сам по себе. Как и Лео, наверное.
— Вы не знаете, где Лео живет сейчас?
— Тут я вам ничем не могу помочь. После их с Лоуренсом разрыва мы с ним не общались. Возможно, он и сейчас живет по тому же адресу, что и тогда. Это на Адамсон-роуд, комплекс Свисс-Коттедж. — Эдвина продиктовала Бэнксу точный адрес. — Я там с ними пару раз ужинала. Очень симпатичная квартира, в хорошем районе. Лео там нравилось, и он даже выкупил квартиру. Если ничего не стряслось, он, наверное, до сих пор там.
— У них с Лоуренсом было все серьезно?
— Да, насколько мне было известно.
— А другие мужчины в его жизни были?
— Просто любовники или близкие люди?
— Близкие люди.
— Мне кажется, до знакомства с Марком в жизни Лоуренса был один только Лео. Ну, если не считать его первой любви, имени его я уже не помню, слишком давно это было. Сам-то Лоуренс наверняка помнил, как звали того юношу. Первая любовь никогда не забывается, верно? Короче говоря, ни о ком, кроме Лео, я никогда не слышала. Это если говорить о серьезных отношениях. А просто любовники, конечно, были.
— Лоуренс никогда не упоминал мужчину по имени Джулиан Феннер? — спросил Бэнкс.
— Феннер? — нахмурилась Эдвина. — Нет, кажется, нет.
Официант поставил перед Бэнксом чай с лимоном. Поблагодарив его, Бэнкс глотнул бодрящего напитка. Эдвина, воспользовавшись появлением официанта, заказала еще один джин с тоником. В саду чирикали птички, солнце пригревало Бэнксу шею.
