Подъехала еще одна черная фэбээровская машина, и Драмми пошел ее встретить. Он перемолвился несколькими словами с высунувшимся оттуда агентом и показал на Уитни.
— Прошу прощения, — сказала Уитни и зашагала к прибывшей машине узнать, в чем там дело.
Малдер показал на ксерокопию в руке у Скалли:
— Я убежден, что это — человек из видений отца Джо.
Она глянула на него резко:
— Кто?
— Подозреваемый. Янка Дацишин. — Он похлопал по фотографии.
Скалли закатила глаза:
— Теперь ты зря тратишь их время, Малдер.
Он смотрел на нее молча. Месяцы ушли, чтобы сделать из нее напарницу, годы — чтобы она поверила, и вот они опять вернулись на первую клетку: он пытается докопаться до истины, Скалли — мешает. Как это, черт побери, случилось?
Он нахмурился и спросил:
— Еще раз: что ты здесь делаешь!
Она промолчала. Только протянула ему фотографию.
Подъехала машина, в которой приехал Малдер — за рулем был Драмми. Как клиент, платящий в окошко у шлагбаума, он, мрачно улыбаясь, протянул ксерокопию фотографии с удостоверения. Другого.
— Вот есть для вас видение, — сказал он, подавая Малдеру ксерокс. — Мои ребята привезли.
Малдер посмотрел на это новое лицо — тоже угловатое и резкое, но со светлыми и почти жесткими глазами, с непроизносимым восточноевропейским именем: Франц Томчезин.
Бывший агент ФБР никак не мог знать, что у него в руках фотографии тех двоих, что напали на агента ФБР Монику Бэннэн.
Драмми — с едва скрываемой интонацией «Я же вам говорил» — сказал:
— Вот это и есть работодатель нашего подозреваемого — и старый друг отца Джо, как мы только что узнали.
У Малдера возникло сосущее, тошнотное чувство под ложечкой.
Скалли прищурилась:
— Вы говорите, что отец Джо знаком с человеком, который организует перевозку органов на черном рынке?
— Предположительно организует, — поправил ее Драмми, — но да, знаком. И отец Джо уже давно знаком с этим Францем Язык-Не-Сломай. Скажем, лет двадцать.
Теперь и у Скалли глаза стали круглые:
— Двадцать лет?
— Откуда он его знал? — спросил Малдер.
Драмми смаковал момент.
— Похоже, что Франц был одним из тридцати семи излюбленных алтарных отроков отца Джо. И угадайте, с кем зарегистрировал брак этот Франц в штате Массачусетс? Так вот, не с кем иным, как нашим подозреваемым — Янкой Никак-Не-Выговоришь.
Малдер ничего не сказал. Он был оглушен, стоял, не в силах поверить, а агент Уитни пододвинулась ближе и сказала:
— Мы их накрыли. У меня ордер на обыск в их помещениях.
Малдер чувствовал на себе глаза Скалли, хотя абсолютно не ощущал самодовольства, излучаемого спецагентом Драмми. Они очень долго были вместе, Малдер и Скалли, и он знал, что она ему сочувствует, пусть даже новые факты подтверждают ее правоту.
А они еще как подтверждали.
И все же он не мог заставить себя поднять на нее глаза.
Драмми резко увел машину от тротуара, и Малдер встал на мостовую, махнув рукой следующей машине ФБР. Он хотел участвовать. Как бы ни повернулось это дело, он хотел участвовать.
— Малдер! — окликнула его Скалли сзади.
Он наконец повернулся и посмотрел на нее:
— Дело окончено, — сказала она сочувственно, выражая только грусть. — Пусть уж они сами его доделают.
Он не ответил. Да, она не была рада своей правоте, но все же злость вскипела в нем, и он резко захлопнул дверцу, сев в подъехавшую машину. В зеркале заднего вида Скалли отступала назад, уменьшаясь, и глядела ему вслед.
ЗДАНИЕ ОФИСА «МЕДИЦИНСКИХ ИСКУССТВ»
РИЧМОНД, ВИРДЖИНИЯ
11 ЯНВАРЯ
Два черных внедорожника проехали по заснеженным улицам быстро и без сирен — в такой поздний час при таком малом количестве машин в них не было надобности — и резко затормозили перед старым трехэтажным кирпичным зданием. Вокруг перемигивались огни города. Из машин высыпали агенты ФБР, возглавляемые спецагентом Драмми, но когда Малдер вылез из второй машины, к нему подошла Уитни, подняв руку ладонью вверх, как красотка-регулировщица.
— Зачем это вам, Малдер? — спросила она, преграждая ему дорогу. — Дайте людям работать.
Эти слова ранили. Как и Скалли, Уитни ему сказала, чтобы не мешал ФБР раскручивать дело. Он без значка, без оружия, без полномочий — и без авторитета консультанта в этом деле. Уже без авторитета.
— Послушайте, — сказала Уитни, — нас тут всех одурачили. Я не меньше прочих хотела верить.
— Я еще ни в чем не уверен, — возразил Малдер, не отрывая взгляда от здания, где исчезли другие агенты.
— Прорыв был не там, где мы ожидали, — сказала она, пожав плечами. — И все-таки признайте за собой заслугу. Автор этого прорыва — вы.
Он глянул на нее:
— Знаете, меня утешать не надо. Я уже большой мальчик.
— Но это правда, — сказала она, снова пожав плечами. — Вы нас к этому привели.
— Нет. Нас к этому привел отец Джо — своим притворством. Вы думаете именно так.
— Я к вам обратилась, потому что думала, будто вы мне поможете в этом деле. Потому что ценила вашу веру в эти явления.
— Вот как? А что вы думаете теперь?
— Теперь… это долгий разговор.
Красивые голубые глаза смотрели на него с интересом, не до конца профессиональным. Чтобы это понять, не надо было быть экстрасенсом.
Ему это польстило, но у него в жизни уже была одна умная женщина, которая считала, что одержимость его губит. И меньше всего ему была нужна еще одна такая же.
И Малдер, и Уитни заметили фордовский фургон, свернувший в переулок, но ни один из них не обратил внимания на надпись на борту: «СЛУЖБА ПЕРЕВОЗКИ ДОНОРСКИХ ОРГАНОВ». И с того места, где они стояли, не было видно, что фургон заехал на крытую парковку рядом со зданием «Медицинских искусств».
А в здании спецагент Мосли Драмми вел свою группу — все с оружием в руках — через вестибюль к лестнице. По его жесту двое агентов откололись от группы — в лифт. Один из них нес таран для выламывания двери. Вскоре Драмми уже смотрел номера комнат на дверях третьего этажа, определяя, куда идти. Маленькая штурмовая группа в безукоризненных деловых костюмах практически без шума продвигалась вперед.
Первым действительно слышным шумом был звоночек лифта, из которого вышли двое агентов. Через несколько секунд Драмми стоял у двери с надписью: «СЛУЖБА ПЕРЕВОЗКИ ДОНОРСКИХ ОРГАНОВ».
— Я — специальный агент Драмми из ФБР! — прогремел он на добрых три этажа. — У меня ордер на обыск этих помещений. Всем, кто находится внутри, предлагаю назвать себя и открыть дверь.
Группа ждала.
Решив, что ждал достаточно долго, Драмми махнул рукой человеку с тараном. Тот взял свой инструмент на изготовку, и Драмми снова сказал:
— Мы федеральные агенты, и мы вооружены. Откройте дверь, иначе мы сами ее откроем!
И подождал еще.
Потом кивнул человеку с тараном, и дверь вылетела, открыв темное помещение. Лучи фонариков ударили внутрь, Драмми крикнул:
— На пол! Все, кто там есть, на пол!
Агенты врывались в офис, и в суматохе не услышали, как снова зазвенел звонок лифта, и вышел их подозреваемый — русский, Янка Дацишин, в коричневой кожаной куртке и темных джинсах, с боксом для транспортировки органов.
Сперва он не понял, что здесь ФБР, хотя нахмурился, услышав шум из офиса, а за несколько шагов от выломанной двери ясно различил голоса Драмми и других агентов. Дацишин быстро заглянул внутрь, где лучи фонарей выхватывали из темноты ряды холодильников и боксов.
Не выпуская транспортировочного бокса из рук, Дацишин, никем не замеченный, направился к лестнице.
Перед зданием на тротуаре возле припаркованных машин нервно расхаживал Малдер, почти не слушая утешительных речей Уитни.
— Без вас, — говорила она, — мы бы сюда не добрались. И я надеюсь, что вы это цените — мы, во всяком случае, ценим. Мы застряли на мертвой точке, и вы нас подтолкнули. В этом случае уже не важно куда.
— А то как же, — ответил Малдер.
— Я все еще надеюсь найти нашу сотрудницу живой. В общем, для этого мы все и стараемся.
Малдер прищурился. Из здания вышел человек — в коричневой кожаной куртке и в темных джинсах. Вышел из передней двери, неся что-то в руках.
Бокс — бокс со льдом?
Он спустился на тротуар, глянул настороженно в сторону Малдера и Уитни — здоровенный мужик с длинными темными прямыми волосами и резкими чертами лица.
— Кто это? — нахмурилась Уитни.
— Подозреваемый, — ответил Малдер, направляясь к этому человеку. — Эй!
Русский бросил бокс и бегом рванул в ночь, с тротуара на мостовую, вдоль припаркованных машин, по почти пустой улице.
Малдер бросился за ним по пятам, Уитни тоже — через секунду.
