Откровение, снизошедшее на него, было простым и ясным, как бывает простым и ясным ощущение счастья — словно в жаркой духоте повеял вдруг чистый, прохладный ветерок. А еще это было похоже на негромкий щелчок: все цифры набраны верно, комбинация сошлась и все встало на свое место. Только и всего. Бэнкс даже не был уверен — открылось что-то или закрылось, но твердо знал, что все будет хорошо, с ним все будет в порядке, он справится. Его проблем больше не существовало, были только мириады звезд над головой и бесчисленные песчинки под ногами. Он по-прежнему будет страдать. И по-прежнему нести тяжкий груз прошлых ошибок. Испытывать боль утраты, горечь предательства, вину и страх. Рай всегда будет где-то впереди, за гранью достижимого. Но он сумеет найти в себе силы, чтобы идти вперед. Быть может, не тем путем, каким шел раньше. Будущее неясно. Перспективы туманны. Конец всегда близок. Он вспомнил вдруг, что находится далеко-далеко от дома, но, как ни странно, ему не было одиноко.
Бэнкс бросил прощальный взгляд на темную гряду гор у горизонта, повернулся и пошел обратно, к мерцающей красной точке света. В номере он тут же заснул как младенец, и ослепительное утреннее солнце проникло, чтобы разбудить его, сквозь щелку в занавесках только в девять утра. Он уплел гигантскую яичницу с ветчиной и картофельные оладьи с луком, расплатился и взял курс в сторону федеральной автострады, по которой можно добраться до Лос-Анджелеса. В машине громко играла музыка — Slow Jam Вьё Фарка Туре.
Во вторник после работы Энни поехала в Лидс. Добралась без труда, следуя указаниям навигатора, но напрочь запуталась в лабиринте поворотов и тупиков Хедингли. Час пик заканчивался, а машин все равно было много. Впрочем, Энни заранее рассчитала так, чтобы оказаться здесь именно в это время: когда люди уже возвратились домой с работы и еще не успели снова уйти — развлекаться в паб или клуб. Она знала, что Трейси Бэнкс работает в книжном на Альбион-стрит, в центре города, и что у нее плавающий график, но не до поздней же ночи она вкалывает?
Предварительное заключение криминалистов-оружейников не прояснило ситуацию. Автоматический пистолет системы «смит-вессон», девять миллиметров, изготовлен более двадцати лет назад, серийный номер спилен. Его можно восстановить, но на это потребуется время. Понятное дело, установить владельца в такой ситуации нельзя. А на то, чтобы прогнать его по Общенациональной базе огнестрельного оружия, сличить отпечатки пальцев, опять же нужно время.
Надо бы выяснить, фигурировал ли этот пистолет в каком-нибудь деле. Но и тут быстро ничего не получится: придется пересылать пистолет баллистикам, чтобы они его отстреляли, потом провели экспертизу и ее результаты сравнили с данными Единой баллистической идентификационной системы. Если найдутся совпадения, то их будут еще раз сравнивать и проверять. И только потом скажут что-нибудь вроде «Можно с большой долей вероятности утверждать…» и бла-бла. И на все, на все требуется время.
По-прежнему было неясно, как пистолет оказался у Эрин — она отказывалась говорить об этом. Самой логичной казалась версия о бойфренде. Джулия Дойл сказала, что парня зовут Джефф, но Роуз Престон сообщила полиции Лидса, что его имя Джафф. Ошибиться несложно: звучит похоже. Как бы его ни звали, следователям пока не удалось на него выйти.
Навигатор известил Энни, что она достигла места назначения. Наврал, разумеется. На самом деле она была в двух улицах от нужного дома. Слава богу, есть еще обычные карты.
Судя по всему, когда-то, лет семьдесят назад, а может и больше, дом принадлежал довольно обеспеченной семье, подумала Энни, рассматривая обветшавший фасад, фронтон и шиферную крышу. Лужайку, окруженную невысокой оградой, давно пора было подстричь, между плитками дорожки проросла трава.
Выйдя из машины, Энни обнаружила, что начался дождик, точнее мелкая морось. Конец ясным солнечным денечкам?
Она постучалась, и спустя минуту дверь открыла неулыбчивая девушка в овальных очках с черной оправой. На ней была короткая юбка, черные колготки и черная футболка с надписью Scars on 45 — наверно, название рок-группы, догадалась Энни. Светло-каштановые волосы девушка стянула в небрежный хвост.
Энни представилась и показала удостоверение. Девушка сообщила, что ее зовут Роуз Престон, и невозмутимо пригласила Энни войти, как будто визит офицера полиции был для нее обычным делом.
— Я только что села обедать. Я доем, если вы не против? — спросила Роуз.
— Нисколько, — улыбнулась Энни и прошла вслед за ней в гостиную.
Девушка взяла с кофейного столика вилку и тарелку с макаронами — наверно, разогретую в микроволновке — и забралась в кресло перед телевизором, поджав под себя ноги. Только что началась очередная серия популярного сериала «Эммердейл».
— Извините, что помешала вам смотреть, — сказала Энни.
— А, да это ерунда. Просто обедаю в компании телеящика.
Роуз взяла с подлокотника пульт и нажала на кнопку. Честити Дингл исчезла, оборвав на середине злобную тираду против Пэдди.
— Я думала, вам есть кому составить компанию, коль скоро вы делите жилье с двумя соседками, — сказала Энни, вспомнив свои студенческие дни.
— Так их дома никогда нету.
— А я как раз о них и пришла с вами поговорить. Я ищу Трейси Бэнкс.
Роуз посмотрела на нее в замешательстве:
— Вы сказали «Трейси Бэнкс»? Здесь такая не живет.
Энни еще раз проверила адрес. Все правильно, тот самый, что дала ей Харриет Уивер вчера вечером. Или она перепутала номер дома? В этом районе традиционно снимают квартиры студенты.
— Вы уверены? — переспросила Энни.
— У нас живет Франческа Бэнкс, — пояснила Роуз, — может, ее сестра?
— Или это ее второе имя? — предположила Энни. Она сомневалась, что у Трейси есть второе имя, но все же. — Ей двадцать четыре года, рост около ста шестидесяти пяти сантиметров, светлые волосы до плеч, брови темные. Закончила истфак Лидского университета, родом из Иствейла, работает в книжном магазине «Уотерстон». Подруга детства Эрин Дойл, вашей второй соседки.
— Похоже, что это Франческа, — кивнула Роуз.
— Значит, это и правда ее второе имя.
— Видно, вы давно ее не видели.
— В каком смысле?
— Да она подстриглась недели три назад и покрасила пряди. Розовые. Сиреневые. Ну знаете, так модно. Их легко смыть, это нестойкая краска, но все равно она стала выглядеть по-другому. А еще набила татушку и сделала пирсинг в двух местах.
— Пирсинг?!
— Ага. Ну так, влегкую — на брови и под нижней губой. — Роуз замолчала и улыбнулась. — То есть я, конечно, не знаю, может, и еще где-нибудь, но мне она об этом не говорила. Вообще-то вряд ли.
Это мало было похоже на ту Трейси, которую знала Энни, — здравомыслящую, с хорошими перспективами, с постоянной работой в книжном магазине и надеждой вскоре устроиться по специальности. Бэнкс всегда так гордился своей дочерью. Впрочем, люди меняются и мода меняется, особенно молодежная, так что не стоит придавать этому большого значения. Энни и сама одевалась в юности весьма необычным образом, ходила в рваных изношенных джинсах и с английской булавкой в ухе. Молодость — что тут скажешь. Очень многие образованные, милые, творческие люди, из тех, кого она знала, носили в юности зеленые ирокезы, рваные майки и кольца в носу. И все же Энни была слегка поражена радикальными переменами в облике Трейси. И это имечко… Франческа. Что бы это могло значить? Уж не вступила ли девочка в религиозную секту?
— Она дома?
— Нет, ушла.
— Ушла? Куда?
— Не знаю. Я ничего не знаю. Мне никто ничего не рассказывает.
— Погодите минутку, Роуз. Я не очень понимаю вас.
Роуз поставила плошку из-под макарон на стол:
— Я здесь новенькая. Эрин с Франческой дружат давным-давно, они вместе выросли. Ясмин, которая жила тут до меня, вышла замуж, а я вселилась чуть больше месяца назад, как раз перед тем, как Франческа подстриглась. Мне кажется, я им не подхожу.
— А вы не знаете, где Тре… где может быть Франческа?
— Нет.
— Когда она ушла?
— Вчера вечером.
— И больше не возвращалась?
— Нет. Я ее с тех пор не видела, а я все время была дома. Никак не могу найти работу.
— Значит, не появлялась со вчерашнего вечера…
— Ну да. Вернулась с работы, как обычно. Я ей рассказала, что приходила полиция с обыском, она задергалась и смылась.
— Для нее это в порядке вещей — не прийти ночевать?
— Ну, такое случилось не впервые…
— Она что-нибудь взяла с собой? Какие-то вещи, что берут, когда уезжают на несколько дней?
— Нет. Только свою потертую джинсовку и эту жуткую сумку через плечо. Даже щетку зубную не захватила. Правда, в ее сумку при желании можно целую стиральную машину засунуть. И я понятия не имею, что у нее там лежит.
