— Я тебе вчера сказал — ни гроша.
— Хочешь подработать?
— Где?
— У этого адмирала. Ему нужен сторож, — сказал Юргенсен. — Он разводится с женой и из кожи вон лезет, чтобы ей насолить. Вчера, например, его осенила гениальная идея: перенести все, что лежит в сейфах, на борт «Красы морей», пока нет решения суда о разделе совместно нажитого. Но, с другой стороны, ему страшно, что жена узнает, где теперь сокровище, и высадит на яхту десант.
— Я в яхтах не разбираюсь.
— И не надо. «Краса морей» простоит на приколе до тех пор, пока не будет сильного прибоя — в штиль она через перекаты не пройдет. Дней пять-шесть тебе обеспечены. Сиди себе на палубе и отгоняй хищных блондинок.
— Сколько он готов платить?
— Требуй семьдесят пять долларов в день, он в панике.
— Его зовут адмирал Нельсон?
— Альбан Конноли. Он женат на бывшей голливудской старлетке. В Голливуде все женщины моложе тридцати — старлетки. — Юргенсен закурил. — Решай. Шезлонг в тени, пиво, карты. Адмирал готов играть от восхода до заката.
— Это хорошо, — сказал Куинн. — Особенно если ему не всегда везет.
— С десятью миллионами везенье не обязательно. Так что, пойти, сделать тебе рекламу?
— Подработать не мешает.
— Заметано. Я пошел. Начнешь работать прямо сейчас?
— А почему бы и нет? — сказал Куинн, подумав: «Куда мне, собственно, спешить? О'Горман в аду, Сестра Благодать в Уединении, Альберта Хейвуд в тюрьме. Дней пять у меня действительно есть».
— Ты многих рыбаков здесь знаешь? — спросил он Юргенсена.
— В лицо всех, по имени — почти всех.
— Что ты можешь сказать о человеке по фамилии Агила?
— Фрэнк Агила? У него баркас «Руфь». Вон он стоит, у дальнего причала, сразу за шлюпкой с синей полосой на борту. Видишь?
— Вроде бы да.
— Почему тебя интересует Агила?
— Он шесть лет назад женился на Руфи Хейвуд. Не знаешь, как они живут?
— Очень неплохо, — сказал Юргенсен. — Я ее часто вижу. Она помогает Фрэнку чинить сети, баркас у них как игрушка. Люди они симпатичные, тихие, живут сами по себе… Пойдем, отведу тебя в контору. Жди меня там, пока я буду обхаживать Конноли. Напечатай на машинке пару рекомендательных писем, доставь адмиралу удовольствие. Но особо не старайся, к двенадцати он обычно так надирается, что читать не может.
Когда Юргенсен ушел, Куинн полистал телефонный справочник, набрал номер Агила, и женщина, назвавшаяся приходящей няней, сообщила, что мистер и миссис Агила уехали на несколько дней в Сан-Педро.
Подходя к «Красе морей», Куинн наблюдал, как человек в комбинезоне закрашивает название на борту, а перегнувшийся через перила Конноли кричит, чтобы тот поторапливался.
— Мистер Конноли? — спросил Куинн.
— Куинн?
— Да.
— Вы опоздали.
— Мне нужно было расплатиться в мотеле и отвести машину на стоянку.
— Не торчите там внизу, — сказал Конноли. — Никто вас на руках сюда не поднимет.
Идя вверх по трапу, Куинн уже не сомневался, что работа будет не такой приятной, как расписывал Юргенсен.
— Садись, Куинн, — сказал Конноли. — Этот, как его, который лодками торгует, объяснил тебе, в чем дело?
— Да.
— Женщины знают только, как яхта называется, больше они ничего не замечают, вот я и решил изменить название. Неплохо придумано, а?
— Тянет на Нобелевскую премию.
Конноли закинул ногу на ногу и почесал большой красный нос.
— Значит, ты из тех остряков, которые вякают, когда надо и не надо?
— Да, я из тех.
— Запомни, Куинн, здесь шучу я. И каждый раз, когда я шучу, все смеются.
— За живот хвататься надо?
— Ой не нравишься ты мне, ой не нравишься… Но несколько дней я тебе, так и быть, даю.
— Справедливое решение.
— А я справедливый человек. Очень справедливый, вот чего не понимает эта сука Элси! Если бы она не хапала, я бы ей сам отдал, если бы она не вопила, что я погубил ее карьеру, я бы ей карьеру на блюдечке принес, как мороженое!.. Этот тип сказал, что ты играешь в карты.
— Да.
— На деньги?
— На деньги.
— Тогда пошли в каюту.
Все последующие дни протекали так же, как этот. Утром Конноли был относительно трезв и говорил о том, какой он хороший человек и как плохо к нему относится Элси. Днем они с Куинном играли в кункен, пока Конноли не засыпал за столом, и тогда Куинн клал его на кушетку, а сам поднимался с биноклем на палубу и смотрел, не появились ли на борту «Руфи» хозяева. Вечером Конноли начинал пить и говорил, какая хорошая женщина Элси и как он плохо к ней относится. У Куинна создалось впечатление, что есть два Конноли и две Элси. Утреннему, хорошему Конноли следовало бы жениться на вечерней, хорошей Элси, и они бы отлично ужились.
На четвертый день, когда Конноли храпел на кушетке, Куинн поднялся на палубу и увидел, что капитан по имени Макбрайд и двое матросов, которых он раньше не замечал, готовятся к отплытию.
— В полночь снимаемся, — сказал Макбрайд Куинну. — Идет хорошая волна. Где Нельсон?
— Спит.
— Значит, можно поработать. Останешься с нами, Куинн?
— А куда вы направляетесь?
— Секрет. Нельсон уходит от противника. К тому же у него есть милая привычка в последний момент отменять приказ.
— Мне нужно знать, куда я еду.
— Зачем? Прокатишься, да и все.
— Откуда вдруг прилив нежности ко мне, капитан?
— Ненавижу кункен, — ответил Макбрайд. — Когда с ним играешь ты, я свободен.
Куинн навел бинокль на «Руфь». Там он по-прежнему никого не увидел, но к баркасу был привязан ялик, которого не было накануне. Минут через десять на палубе появилась женщина в джинсах и майке. Она повесила на поручень что-то вроде одеяла и скрылась.
Куинн подошел к Макбрайду.
— Если Конноли проснется, скажи, что у меня дело на берегу.
— Я его только что видел. Его и смерч не разбудит.
— Прекрасно.
Он зашел к Юргенсену, взял у него лодку и поплыл к «Руфи». Женщина развешивала на палубе простыни и одеяла проветрить.
— Миссис Агила? — спросил Куинн.
Она подозрительно посмотрела на него, как смотрит любая хозяйка на стоящего у порога продавца.
— Да, — ответила она, поправляя выгоревшие на солнце волосы. — Чего вы хотите?
— Я Джо Куинн. Можно мне поговорить с вами несколько минут?
— О чем?
— О вашей сестре.
На ее лице мелькнуло и исчезло удивление.
— Нет, — спокойно ответила она. — Я не говорю о своей сестре с журналистами.
— Я не журналист. И не официальное лицо. Я просто человек, которого интересует дело вашей сестры. Скоро его опять будут слушать, и, насколько мне известно, вашу сестру вряд ли отпустят.
— Почему? Она уже достаточно наказана! В тюрьме ею довольны. Почему ее не отпустят? И как вы меня нашли? Откуда вы знаете, кто я?
— Если вы разрешите мне подняться, я все объясню.
— У меня мало времени, — недружелюбно сказала она. — И много дел.
— Я вас долго не задержу.
Миссис Агила смотрела, как он привязывает лодку к бую и неуклюже поднимается по лесенке. Баркас ничем не напоминал лощеную «Красу морей», но Куинн чувствовал себя на нем гораздо уместнее. Это было рабочее судно, а не безделушка, палуба блестела не от лака, а от рыбьей чешуи, и никакая сила не заставила бы Элси и адмирала войти в маленький, прокопченный камбуз.
— Вашу теперешнюю фамилию и адрес назвала мне миссис Кинг, помощница вашего брата. Я был вчера в Чикото и разговаривал с ней и с другими людьми. Вы помните Марту О'Горман?
— Мы не были знакомы.
— А с ее мужем?
— В чем дело? — резко спросила миссис Агила. — Мне казалось, вы хотите поговорить об Альберте. О'Горманы меня не интересуют. Если я могу чем-то помочь Альберте, то, конечно, все сделаю. Но при чем тут О'Горманы? Он и Альберта всего лишь жили в одном городе.
— Альберта была бухгалтером. О'Горман, в известном смысле, тоже.
— И еще несколько сот человек.
— Однако с этими сотнями ничего из ряда вон выходящего не произошло, — сказал Куинн. — А судьбы Альберты и О'Гормана в один и тот же месяц изменились весьма круто.
— В один месяц? — повторила миссис Агила. — Нет, мистер Куинн, судьба Альберты изменилась намного раньше, когда она стала делать приписки. Если называть вещи своими именами, она крала еще до того, как Патрик О'Горман поселился в Чикото. Одному Богу известно, зачем она это делала. У нее было все — за исключением разве что мужа и ребенка, но она никогда не жаловалась, не тосковала. Я часто вспоминаю, как мы жили вчетвером — Альберта, Джордж, мама и я, — как ели вместе, как разговаривали по вечерам… самая обыкновенная семья. И за все эти годы у нас ни разу не возникло подозрения, что с Альбертой творится неладное. Когда разразился скандал, я уже была замужем за Фрэнком и жила здесь, в Сан-Феличе. Достала однажды из почтового ящика газету и увидела на первой странице фотографию Альберты…
