– Пойдем, – проговорил он Асе, лаская ее и не спуская с рук. – Пойдем спать. Все пусть катится к чертовой матери. Завтра все решим, завтра.
Его первоначальный план немедленно собраться и ехать в аэропорт внезапно выявил свои слабые стороны.
Во-первых, невыносима была мысль зажигать по всей квартире свет, становясь таким образом легким объектом для наблюдения с какой-нибудь многоэтажки. Во-вторых, он даст знать о готовящемся бегстве: за ним установят слежку, и вся его затея с тихим уголком на краю света благополучно накроется медным тазом. В-третьих, надо предварительно отвезти Асю в кошачью гостиницу. В-четвертых, он так устал, что ни о чем, кроме постели, думать не может. В-пятых, утро вечера мудренее, а Егор всегда был склонен доверять народной мудрости. И, в-шестых, в глубине души он надеялся, что завтра его мытарства кончатся сами собой.
В общем, так и не включив свет, он доволокся до спальни, лег на кровать, свернулся клубком, прижимая Асю к животу, накрылся краем покрывала и под тихое урчание пригревшейся кошки уснул, как набегавшийся за день школьник.
Егор проспал до полудня, благо его никто ни разу не побеспокоил.
Это сам по себе был добрый знак.
«Отстали, – подумал Егор, стоя у окна и глядя на неутомимо реющих ласточек. – Слава богу. А если не отстали, то я сам попрошу их сделать это. В конце концов можно обратиться в милицию».
Он сам не понимал, почему ему вчера показалось, будто за ним могут следить. Ведь ничего, кроме довольно туманной фразы Жанны, не было. И все же он не мог не помнить своего отчетливого чувства, будто его взяли под наблюдение.
Но тревога оказалась ложной, а мысль о том, что он живет как-никак под охраной государства, и вовсе его успокоила.
Бегство, как и следовало ожидать, он отменил. Работа над книгой в самом разгаре, а ничто так пагубно не отражается на ней, как внезапная перемена мест. Какие-либо «видения» его не посещали, и даже сны не снились, что Егор опять-таки воспринял как несомненное возвращение к прежней жизни.
«Стоит хорошенько выспаться, – думал он, – и все беды яйца выеденного не стоят».
Пока он принимал душ, готовил завтрак, кормил Асю и слушал чивиканье ласточек, его душевное равновесие окончательно восстановилось. События минувших дней он все увереннее отодвигал в темный угол своей памяти и вместо этого с облегчением и энтузиазмом принимался обдумывать сюжет книги, над которой работал. Как известно, ничто так не успокаивает, как перенос мыслей из мира реального в мир вымышленный, и здесь могучая фантазия Егора была ему только на руку. Главная трудность заключалась в том, чтобы запустить ее в нужном направлении, но тут на помощь приходил профессионализм, и вскоре Горин только тем и был занят, что конструировал диалоги главного героя и поминутно делал наброски в блокнот.
Звонок раздался после трех часов, когда Егор сидел за компьютером и торопился поспеть руками за работой мысли. Дело ладилось, и мерное потрескивание клавиш лучше прочего говорило в пользу терапевтического эффекта труда.
И вдруг с трезвоном телефона все рухнуло в одно мгновение.
Егор с застывшими в воздухе, растопыренными руками замер, как подскочивший на насесте петух, и озадаченно уставился на телефон.
Кто? – вот главный вопрос.
Он осторожно потянулся через экран и взглянул на дисплей. Номер незнакомый. Но и не Жанны. Кто же тогда?
«Может, какой-нибудь почитатель, – сказал он себе. – Раздобыл мой номер и хочет выразить восторги?» Такое уже бывало, и для писателя с именем в этом нет ничего неожиданного. Послушать пять минут, дать парочку вежливых ответов, поблагодарить и под предлогом занятости закончить разговор. В конце концов это его прямая обязанность.
Но все-таки он медлил, не отрывая глаз от телефона.
Может, он и так замолчит?
Нет, телефон не замолкал, выдавая серьезность намерений того, кто звонил.
Егор взял трубку.
– Да?
– Здравствуйте, – послышался женский голос. – Вы – Егор Егорович Горин?
Голос был незнакомый. Он отдавал казенной напористостью, и Егор с недобрым чувством вспомнил о ночных гонках.
Неужели так быстро стали выходить на свидетелей? В общем-то, бояться ему нечего, но очень не хочется погружаться во все эти милицейские процедуры.
– Да, это я, – сказал он. – А вы, простите, кто?
– Старший лейтенант Чернова, – послышался ответ. – Мне нужно с вами поговорить.
У Горина похолодело внутри. Точно, гонки. Но как быстро сработали! Наверное, кто-то узнал Егора в толпе и не преминул донести. Эх, люди, люди, хоть бы раз удивили. Нет, видно, не в этой жизни.
– По какому вопросу? – спросил Горин.
А вдруг что-нибудь постороннее? Бывают такие идиотские совпадения, и чем гуще события, тем больше совпадений. Возможно, старшему лейтенанту Черновой понадобилось уточнить вопрос с пропиской, или с документами на куплю-продажу дачи (недавно у Егора были с ними небольшие проблемы), или еще что-нибудь – у милиции всегда найдутся вопросы к обывателю.
– Я не хотела бы по телефону, – ответила Чернова. – Мы можем встретиться?
Егор задумался. Это что-то другое, не прописка и не загранпаспорт. И не гонки. Будь то гонки, она бы говорила другим тоном. Но в ее голосе Егор уловил нотку сомнения, и это его насторожило.
– Да, – сказал он, – конечно, могли бы. Но я сейчас действительно очень занят…
– Я могу прийти к вам домой, – предложила Чернова.
– Нет! – выкрикнул Егор.
Хватит с него гостий. Только не домой.
– Хорошо, – тут же поправилась Чернова. – Предложите, когда и где.
Егор хотел брякнуть, что вовсе не испытывает желания встречаться и о чем-то там разговаривать, но сдержался. Неустроенная молодость научила его всегда быть вежливым с любым человеком, представляющим власть, будь то хоть рядовой, хоть сержант. А тут целый старший лейтенант. Невелик чин, а гадостей наделать может много. Так что лучше поплыть по течению и надеяться, что нужный кустик, за который можно ухватиться, подвернется в нужное время.
– Давайте в половине шестого, – сказал он. – На пересечении Кутузовского проспекта и улицы Минской. Там есть кофейня…
– Да, я знаю ее, – перебила Чернова. – Значит, в половине шестого?
– Если вам удобно, – не отказал себе в крохотной доле сарказма Егор.
– Удобно, – заверила Чернова. – До встречи.
Егор положил телефон и некоторое время тупо смотрел мимо написанных им строк.
Вот же гадюка. Подставила-таки. В том, что между звонком Черновой и Жанной есть несомненная связь, Егор не сомневался. Знать бы, в чем выражается эта связь. Возможно, дело все же в гонках. Началось расследование, и милиция желает опросить его как очевидца аварии. А приватную встречу старший лейтенант назначила из деликатности, зная, кто он, и не желая подвергать его особу процедурной волоките.
Егор усмехнулся своим мыслям. В деликатность милиционеров он давно не верил, и если у него возникали сложности с законом, он попросту звонил знакомому генералу, своему верному поклоннику, и тот улаживал все вопросы одним коротким звонком.
На минуту Егором овладело искушение набрать заветный номер и нажаловаться на некоего старлея Чернову, мешающего ему творить очередной шедевр. Генерал разберется в пять минут, и можно не ломать себе голову и не портить пищеварение.
И все-таки Егор не позвонил.
Он помнил неуверенность в голосе старшего лейтенанта. Несмотря на бойкий тон, она чего-то недоговаривала. И возможно, это «что-то» имеет смысл скрыть от кого бы то ни было до поры до времени. Во всяком случае, надо выяснить, чего от него хочет Чернова, а потом принимать решение.
Уже кое-как досидев за компьютером до пяти, Егор накинул ветровку и пешком отправился в кофейню.
По дороге ему пришло в голову, что они не условились о способе опознания друг друга. И на миг ему стало смешно, когда он представил, как ходит по столикам и спрашивает у всех сидящих женщин, не она ли старший лейтенант Чернова.
Вслед за тем он попытался составить себе портрет означенного старшего лейтенанта, исходя из тембра ее голоса и манеры говорить.
Ну то, что молода, понятно даже по званию. Вряд ли ей больше двадцати пяти. Бойкий тон любят держать невысокие и не очень видные собой девушки, делающие карьеру. Если назначила встречу не в кабинете, работает следователем и часто бывает на выезде. Значит, одета удобно и недорого, если не сказать неказисто. Что еще? Пожалуй, достаточно. В кофейне на Кутузовском такой экземпляр будет заметен с первого взгляда, и долго ходить от столика к столику не придется.
Однако Чернова сама подошла к нему.
– Добрый день, – сказала она. – Меня зовут Рита Чернова. Это я вам звонила.
– Добрый день, – сказал Егор с некоторым удивлением.
Он угадал возраст, и рост, и одежду, но с лицом вышла промашка. Рита Чернова была красива, такая блондинка-очаровашка, выглядевшая гораздо моложе своих лет. И тем более странно на ней смотрелись брюки цвета хаки, массивные туристические ботинки и черная болоньевая куртка-мотоциклетка.