Здесь, над водой, по дороге домой, к семье, к знакомому, установившемуся распорядку, события предыдущих двух часов казались уже нереальными. Было трудно поверить, что все случившееся произошло на самом деле. Сандерс снова и снова прокручивал в мыслях ситуацию, пытаясь понять, где и как он сделал ошибку, после которой все пошло наперекосяк. Он чувствовал, что он сам был виноват во всем, что он каким-то образом обманул Мередит. Иначе она ни за что не стала бы к нему приставать. Весь эпизод очень смущал его, да и ее, наверное, тоже. Сандерс чувствовал себя виноватым и жалким и был глубоко озабочен своим будущим. Что теперь будет? Что сделает Мередит?
Он не мог себе этого представить даже приблизительно. Он понимал, что совсем на знает Мередит; когда-то они были любовниками, но это было так давно… Теперь она совсем другой человек, по-другому относящийся к жизни, и этот человек совершенно незнаком ему.
Хотя вечер был теплым, Сандерс почувствовал озноб и, чтобы согреться, вошел в надстройку парома. Присев, он достал свой телефон, чтобы позвонить Сюзен, и попытался включить его, но сигнальный огонек не загорелся — батарейка села. Сандерс удивился — заряда в батарейках обычно хватало на целый день.
А впрочем, это был подходящий конец для такого дня…
Ощущая под ногами дрожь от работы двигателей, Сандерс стоял в умывальной комнате и смотрел на себя в зеркало. Волосы были взъерошены; пятно губной помады отчетливо виднелось на губах, другое — на шее; две пуговицы на рубашке были оторваны напрочь, костюм помят. Он повернул голову, чтобы взглянуть на ухо: на месте укуса виднелись мелкие пятнышки, оставленные зубами. Сандерс расстегнул рубашку и уставился на глубокие красные царапины, протянувшиеся двумя параллельными рядами вниз по груди.
О Боже!..
Как он скроет все это от Сюзен?
Намочив бумажную салфетку, он стер следы помады, кое-как пригладил волосы и доверху застегнул короткий плащ, закрыв распахнутую рубашку. Приведя себя в приличный вид, он прошел в каюту и сел у окна, уставившись в пространство.
— Привет, Том!
Сандерс поднял глаза и увидел своего бейнбриджского соседа Джона Перри. Перри работал юристом в «Мерлин и Ховард», одной из старейших юридических фирм Сиэтла. Это был чрезвычайно жизнерадостный и общительный человек, и именно поэтому Сандерс вовсе не горел желанием вступать с ним в разговор. Но Перри без особого приглашения опустился в кресло напротив.
— Как живется? — бодро поинтересовался он.
— Довольно неплохо, — ответил Сандерс.
— А у меня был потрясающий денек!
— Рад слышать.
— Просто потрясающий, — повторил Перри. — Мы выиграли трудное дело, и как выиграли!
— Чудесно, — старательно глядя в окно и надеясь, что Перри поймет намек, сказал Сандерс. Для Перри намек оказался слишком тонок.
— Ага, дело было чертовски трудным. Все висело на волоске, — продолжал он. — Глава семь Федерального уложения. Клиентка — она работает в «МикроТек» — пожаловалась, что ее зажимают по службе из-за того, что она женщина. Говоря по правде, оснований для возбуждения дела было маловато, кроме того, она выпивала, ну и еще кое-что там… Были осложнения. Но в нашей фирме работает одна телка, Луиза Фернандес, испанка. У нее на такие случаи мертвая хватка. Мертвая, говорю тебе! Заставила присяжных присудить клиентке около полумиллиона зеленых. Эта Фернандес раскручивает дела, основанные на прецедентах так, как никто не может. Из шестнадцати дел она выиграла четырнадцать. Снаружи такая миленькая и скромная, а внутри — гранит! Говорю тебе, бабы меня иногда просто пугают!..
Сандерс промолчал.
* * *
Когда он вошел в дом, дети уже спали. Сюзен всегда их укладывала рано. Он поднялся наверх; его жена, сидя на кровати, просматривала бумаги из папок и скоросшивателей, разбросанных по покрывалу. Увидев Сандерса, она вскочила и, подбежав, обняла его. Тело Сандерса непроизвольно напряглось.
— Мне так жаль, Том, — сказала она. — Прости меня За сегодняшнее утро. Как плохо получилось с твоей работой… — Она подняла лицо и легонько поцеловала мужа в губы. Сандерс неловко отстранился, опасаясь, что Сюзен почует запах духов Мередит или…
— Ты сердит за сегодняшнее утро? — виновато спросила она.
— Нет, — ответил он. — Честно, нет. Просто был тяжелый день.
— Куча совещаний по слиянию?
— Да, — подтвердил он. — А завтра еще больше. С ума можно сойти.
Сюзен кивнула.
— Могу себе представить. Тебе только что звонили из конторы. От Мередит Джонсон.
— Да? — спросил он, стараясь казаться невозмутимым.
— Ага, минут десять назад. — Сюзен вернулась на кровать. — А кто она, между прочим? — Сюзен всегда настораживалась, когда Сандерсу с работы звонили женщины.
— Новая начальница, — ответил Сандерс. — Ее только что перетащили из Купертино.
— Мне показалось… она разговаривала со мной так, будто знала меня.
— Не думаю, что вы когда-либо могли видеться. — Он умолк, надеясь, что разговор закончился.
— Ну, — сказала Сюзен, — разговаривала она вполне дружелюбно. Просила тебе передать, что все отлично, и что официальное совещание начнется завтра в восемь тридцать, и что она сама тебя найдет.
— Вот и отлично.
Сандерс сбросил туфли и начал было расстегивать рубашку, но вовремя спохватился. Наклонившись, он подобрал туфли.
— А сколько ей лет? — поинтересовалась Сюзен.
— Мередит? Не знаю. Тридцать пять или что-то около этого. А что?
— Просто интересно.
— Я пошел в душ, — сказал он.
— Давай. — Она подобрала листки со своими заметками, устроилась на кровати поудобнее и включила лампу для чтения.
Сандерс направился к двери.
— Ты ее знал? — спросила Сюзен.
— Я встречал ее раньше. В Купертино.
— А чем она занимается здесь?
— Она мой новый босс.
— Так это она?
— Ага, — подтвердил он, — она.
— Та самая женщина, близкая к Гарвину?
— Ага. А тебе кто сказал? Адель? — Адель Ливайн, Жена Марка, была одной из лучших подруг Сюзен.
— И Мери Энн тоже звонила, — кивнула Сюзен. — Телефон весь день не умолкал, аж раскалился.
— Могу себе представить.
— Гарвин, что же, спит с ней или как?
— Никто точно не знает, — ответил Сандерс. — Нобольшинство считает, что нет.
— Чего ради тогда он притащил ее сюда, вместо того чтобы отдать эту работу тебе?
— Не знаю, Сью.
— Ты не говорил с Гарвином?
— Он хотел встретиться со мной утром, но меня не было.
Сюзен кивнула.
— Ты, должно быть, кипел. Или, как обычно, принял все как должное?
— Ну, — он пожал плечами. — А что я могу сделать?
— Подать заявление об уходе.
— Ни за что.
— Они над тобой издеваются! Почему ты не уйдешь?
— Поиски новой работы — это не лучший выход из положения. Мне уже сорок один год. И мне не улыбается начинать все сначала. К тому же Фил утверждает, что они собираются выделить инженерные подразделения и провести акционирование в течение года. Даже если я не буду главой новой фирмы, я останусь одним из ее руководителей.
— И ты уже знаешь детали?
Сандерс кивнул.
— Они дадут каждому по двадцать тысяч акций и право на льготное приобретение еще пятидесяти тысяч акций в год.
— Почем?
— Как правило, они отдают акции по двадцать пять центов за штуку.
— А в свободной продаже они будут идти за сколько? За пять долларов?
— Не меньше, ведь спрос на них растет. Думаю, что они пойдут по десяти, а если попадем в струю, то и по двадцати долларов за акцию.
Несколько секунд стояла тишина. Сандерс знал, что его жена всегда была сильна в устном счете.
— Нет, — прервала молчание Сюзен, — тебе не надо увольняться.
Он тоже производил расчеты много раз. Сандерс знал, что на доход от этих пятидесяти тысяч акций он сразу выкупит закладную на дом. А уж если акции по-настоящему пойдут в гору, то прибыль его будет фантастической — что-то между пятью и четырнадцатью миллионами долларов в год. Именно поэтому акционирование было заветной мечтой сотрудников любой технологической компании.
— Так что я проработаю еще по меньшей мере два года, даже если они поставят во главе этого отдела Годзиллу,[19] — сказал он.
— А разве они не это самое и сделали? Поставили во главе Годзиллу?
— Еще не знаю, — пожал плечами Сандерс.
— Ты с ней сработаешься?
Сандерс заколебался.
— Не уверен. Пойду я сегодня в душ или нет?
— Иди, — разрешила Сюзен. В дверях Сандерс обернулся: она уже опять углубилась в свои бумаги.
* * *
Приняв душ, Сандерс подсоединил свой карманный телефон к зарядному устройству около раковины и натянул футболку и боксерские трусы. Глянув в зеркало, он убедился, что царапин не видно. Правда, мог остаться еще запах духов и, чтобы перестраховаться, Сандерс поплескал на щеки одеколоном, которым пользовался после бритья.
