в каждую из них.
Дверь слева вела в маленькое помещение с крючками на стенах. Похоже, что это была гардеробная. Справа от нее находилась другая дверь, ведущая в небольшую комнату, с массивным круглым столом посередине. Стол имел форму правильного круга: толстый, стоящий на мощном основании, располагавшимся точно по центру круга. Над столом висел огромный светильник, по форме – один в один напоминающий этот стол, только его ножка была вмонтирована в потолок. И вместо столешницы, всю его поверхность занимали лампочки, утыканные под разным углом, относительно друг – друга.
Такие столы, я, разве что, в кино видел. Еще когда такое кино крутили только в видеосалонах. Годах в девяностых. Рядом со столом, вдоль стены, друг к другу жались металлические шкафы, с облупившейся белой краской. К слову, эта комната была вся от пола и до потолка включительно, выкрашена в белый цвет. В этих шкафах стояли коробки. Я подошел поближе. В коробках лежали склянки, шприцы и пинцеты непонятной формы. В некоторых коробках, пожелтевшие и сгнившие от времени, валялись собранные в груду бинты и марли, а также, всякая ерунда, о назначении которой я боялся подумать. Повернувшись обратно к столу, я заметил на нем зажимы, заканчивающиеся кожаными ремешками. Они располагались так, чтобы зафиксировать бедолаге, оказавшемуся на том столе, руки, ноги, трос и голову. Судя по всему, это была операционная. Но кто и зачем поместил операционную в душевой комнате, мне было непонятно.
Последняя третья дверь вела в маленькую комнатенку. Где-то, два на три метра. Вдоль стены из пола торчали трубы и один уцелевший унитаз. Унитаз казался маленьким, каким-то уж слишком маленьким. А из потолка свисали резиновые шланги, на которых местами уцелели душевые лейки. Лейки выглядели огромными, размером с подсолнух. Странная это была комната. Видимо, она-то и была душевой. Тогда какого черта на входной двери, ведущей сюда, было написано – «душевая», если сама душевая занимала малую часть от всего помещения внутри? Впрочем, тут было много чего странного.
Окончив осмотр комнат, я вернулся к ребятам. Мои спутники зашли в операционную, с большим круглым столом, да так там и зависли. Девчонки хватали из шкафов, идущих вдоль стен, шприцы и клизмы, пинцеты и какие-то инструменты, по форме сильно напоминающие пилы. Игорь нащупал кнопку включения на огромной лампе, над столом. Не знаю почему, но я в тот момент сильно испугался, что лампа загорится. Впрочем, этого не случилось. Несколько раз пощелкав туда-сюда выключателем, он оставил свою затею.
Мы еще немного осмотрелись и стали собираться у выхода в тамбур. Мои часы показывали без двадцати четыре. Наверху дело шло к вечеру, а значит, пора было и нам собираться. Да, время тут течет медленнее чем на поверхности, в который раз убедился я. Ребята решили, что на сегодня исследований хватит, а в следующие выходные, нужно будет вернуться сюда и исследовать другую сторону бункера. У входа было множество других коридоров, в которые мы так и не успели заглянуть.
– Ты с нами, Макс? – спросил меня Игорь.
Я ответил, что, естественно, я с ними! и улыбнулся.
Из «душевой» мы вернулись обратно в тамбур. Ребята, во главе с Игорем, колонной по одному начали выходить в длинный дугообразный коридор, похожий на трубу, по которому мы сюда попали. Проходя мимо гермодвери, я не удержался и попробовал ее сдвинуть. Я ухватился руками не за круглый поручень, а непосредственно нащупал пальцами край двери и потянул ее на себя. Много сил я не вкладывал, так как на результат особенно не надеялся, но дверь поддалась, издав при этом громкий, неприятный скрежет.
Ребята остановились и обернулись. Я стоял к ним боком, зажав между плечом и шеей фонарь, а руками держался за дверь. Мне удалось приоткрыть ее на добрый кулак.
– Ты что, открыл ее что ли? – удивленно спросила Даша, идущая, как всегда следом за Мариной.
– Ну ты монстр, Макс! – засмеявшись, Игорь протиснулся мимо ребят и первым подошел ко мне.
Мы столпились возле приоткрытой двери и стали светить фонарями в дверной проем. Лучи фонарей выхватывали из помещения предметы мебели. С виду это была самая обычная деревянная мебель. Практически все, что я видел раньше в этом бункере, было сделано из металла.
В этой комнате стояло несколько двухъярусных кроватей с матрасами, простынями и подушками. Возле кроватей виднелись аккуратные маленькие тумбы и кое-где такие же небольшие столики. В общем-то, много рассмотреть в эту щель нам не удалось. Я покрепче ухватился руками за край двери и дернул на себя, дверь не поддалась.
– Подожди, давай втроем попробуем, – сказал Игорь.
Игорь и Женя схватили дверь, и мы стали тянуть ее втроем. Дверь, по-прежнему, не поддавалась.
– Давай на счет три, – предложил я.
Игорь начал командовать:
– И раз, и два, и три! – на счет три мы вместе дернули дверь на себя. Нам удалось выиграть еще сантиметров пять.
– Давай еще раз, – снова сказал Игорь.
Мы снова дернули дверь на счет три. На этот раз, нам удалось открыть ее, почти, на четверть дверного проема. Я посмотрел на пол. На полу от нижнего угла двери шла глубокая борозда в форме полумесяца. Посветив лучом фонаря на дверь, на тот ее край, которым она крепилась к стене, я заметил, что из двух массивных петель, уцелела только одна нижняя. С верхней петли дверь была сорвана основательно. Видимо, соскочив с петли, дверь своим нижним углом уперлась в пол, и мы втроем протащили ее по нему. Нужно сказать, что с трудом протащили. «Добротные тут двери», – снова подумал я.
Пока я изучал дверь, Игорь протиснулся в дверной проем и вошел в открывшуюся комнату, за ним вошли остальные. Я зашел последним, перед этим внимательно изучив в свете фонарика обратную сторону двери. Ту, которая была лицом к комнате. Эта массивная металлическая дверь, которую мы втроем с трудом смогли немного сдвинуть, – «а ведь большая половина веса двери приходилась на уцелевшую нижнюю петлю», была деформирована изнутри. Круглый металлический поручень, толщиной сантиметров в пять, был изогнут сразу в нескольких местах. И не просто изогнут. Местами он был выгнут наружу, местами вогнут внутрь. Причем, не просто погнут, в некоторых местах изгиб был на столько сильным, что поручень упирался в дверь, оставляя глубокие царапины на ее поверхности. «Это какие же нужны руки, чтобы так его погнуть, а потом еще суметь немного провернуть?» – подумал я. На самой двери, примерно на уровне живота, в нескольких местах были видны вмятины. Как будто кто-то сильный стучал в нее изнутри.
Зайдя в
