мучениками. Так легче, не правда ли? Верить в ангелов вместо обыкновенных людей – таких, как мы с вами, – со своими недостатками, слабостями и пороками, совершивших опрометчивый поступок, оступившихся, оказавшихся не в том месте не в то время или не сумевших выстроить правильные отношения. Так проще, потому что ангелы – другие, отличные от нас.
В ходе этого расследования люди, знавшие Лейлу Макки, многое мне рассказали о ней. И не все из них поминали ее добрым словом или хвалили. Гнев, прорывавшийся у некоторых собеседников, вынуждал меня несколько раз делать паузу. И удивляться тому, что Лейла так сильно задевала их за живое, что даже по прошествии многих лет они испытывают негативные эмоции. Когда Лейла пропала, они не решились говорить во всеуслышание о своих обидах на нее. Они носили их в себе, лишь растравляя со временем. Понять их можно. И я признателен этим людям за то, что они были со мной откровенны и искренни, потому что продвинуться в расследовании, выяснить, что произошло с Лейлой тридцать пять лет назад, можно лишь одним путем: составить ее точный портрет, понять, какой она была.
Прежде чем мы изучим тот день и ту ночь в мельчайших деталях, давайте заглянем в еще более отдаленное прошлое – в детство Лейлы, прошедшее на ферме на склоне холма. Поговорим с некоторыми из ее школьных друзей и подруг, а также с родителями, Джин и Тэмом.
– Она была дикой. Даже не слушала, что говорили учителя на уроках, доводила их до белого каления. Жевала жвачку, красилась. Она была смешной. Зато в пасмурный день здорово поднимала настроение… – говорит Эйлид Кэмерон, одна из бывших одноклассниц Лейлы в средней школе. – Мы с ней вместе никуда не ходили, не тусили. Лейла общалась с ребятами постарше. С парнями. Они все ее обожали.
– Я не люблю сплетничать. Но во время одной из выездных школьных экскурсий она ночевала в спальне мальчишек. О ней всякое болтали. Не знаю, все ли было правдой. Но, если честно, она была шалавой. Меня она дразнила и всячески задирала. Конечно, она не заслужила того, что с ней случилось. Но… вы понимаете.
Увы, на разговор согласились не все. Родители Лейлы, Джин и Тэм, убеждены, что ключ к разгадке происшедшего с их дочерью – у ее тогдашнего бойфренда Стивена. Однако Стивен отказался побеседовать со мной. Стивен, если ты слушаешь эту программу, может быть, пора заговорить?
Глава семнадцатая
Лейла, 1986
– Что-то мне не по себе. – Ирен дергает за рукав Лейлу, уже стоящую у своей машины. – Он по-настоящему расстроен, – кивает она на дверь бара, за которой чуть раньше, пряча глаза, скрылся «маленький говнюк», сдувшийся, как проколотый пляжный мяч.
– Не парься, – говорит Лейла. – Его необходимо было проучить.
Удовлетворение от его унижения приятно тешит девушку. Лейлу достало то, как обращаются с ней парни – как будто они намного лучше, выше нее. После того как она поставила на место этого наглого юнца, причинила ему боль, ей самой полегчало.
Ирен пожимает плечами, но беспокойство не рассеивается.
Слишком устав, чтобы садиться за руль, Лейла оставляет машину и по лесной тропке направляется к коттеджам пешком. Воздух нежно холодит ее руки, развеивает тяжелую атмосферу кухни: пар, жар и вонь. Вокруг Лейлы шуршат листьями деревья, в подлеске рыскают лесные обитатели. Ощущение уязвимости приятно щекочет ей нервы.
Из окон среднего коттеджа льется свет. И Лейла, постучав, заходит внутрь, не дожидаясь ответа. Стивен валяется на софе – все еще в своей поварской униформе, хотя прошло уже несколько часов после окончания смены, ботинки валяются на полу, в руке пиво. При виде Лейлы по его лицу пробегает волна… недоверия, быть может. Лейла тоже плюхается на софу:
– Пойло осталось?
Стивен кивает на холодильник, но не встает. Лейла, надувшись, пересекает комнату, достает пиво. При виде боксеров, сохнущих на вешалке в углу, ей становится тошно. Зачем она сюда пришла?
– Ты пропустил веселуху, – говорит она Стивену.
– Неужели?
– Тот новенький, лохматый, что работает в баре… – Стивен невыразительно, устало кивает. – Так вот, он получил по заслугам!
Лейла хихикает, вновь ощущая прилив злости. Не только на этого «говнюка». Таких, как он, миллион. Всегда отлынивают от тяжелой работы, самонадеянные и заносчивые, как их отцы. Она знает этот тип. Встречалась с одним. Да все они такие! А у нее в ушах все еще звенит музыка со свадебной дискотеки.
– Что ты сделала?
– Не я одна! – округляет глаза Лейла. – Все в этом участвовали. – Она отхлебывает пиво. – Мы сняли с него штаны.
– Да ладно!
– И трусы… – Снова хихикнув, Лейла так быстро отпивает из бутылки, что пузырьки щекочут ей горло.
Стивен потирает рыжевато-золотистую щетину на подбородке:
– Не думаю, что это смешно.
– Он это заслужил, – фыркает Лейла.
– Он просто ребенок.
– Он придурок.
Лейла вновь садится на софу; раздражение наполняет ее. А в следующий миг рука Стивена трогает ее за промежность. Лейла отбрасывает его толстые пальцы, сжимает ноги, поправляет юбку.
Стивен недовольно восклицает:
– Какого черта, не дуйся!
– Я не дуюсь.
– Для чего ты тогда пришла сюда, Лейла? Это я должен злиться. Ты обещала прийти вчера вечером в паб и не явилась. Что с тобой происходит?
– Прости, я забыла.
По молчанию, которое повисло в воздухе, становится ясно: он ей не верит. Резко поднявшись с софы, парень ставит пиво на кофейный столик, стукая бутылкой о дерево.
– Я иду спать. Ты остаешься?
Лейла пожимает плечами и отворачивается от него. Ей хочется чувствовать себя особенной, нужной ему, единственной и неповторимой. Но Стивен, похоже, не в состоянии этого понять.
– А ты сам-то хочешь, чтобы я осталась? Может, мне лучше уйти? – плюется словами Лейла, отталкивая Стивена, хотя ей хочется его обнять.
В глазах Стивена вспыхивают искорки, как будто в гневе она его больше заводит. Парень возвращается к Лейле и обвивает ее талию руками. Она вырывается, но Стивен лишь крепче сжимает руки, тяжело дыша, наваливается на нее всем весом.
– Стивен, отвали.
– Ты же не этого хочешь.
Он выдерживает ее взгляд, стискивает запястья, вынуждает прислониться к столешнице. Лейла брыкается. Стивен только смеется:
– Черт подери, умеешь ты раздразнить и завести.
– Тогда продолжай, – говорит Лейла, сжимая зубы и отворачиваясь от Стивена, пытающегося ее поцеловать. Ей приятно, что он злится.
Нежность парню чужда, но Лейлу это не заботит. Пока Стивен стаскивает с нее юбку, колготки, нижнее белье и подсаживает на себя так неосторожно и даже грубо, что ее спина царапается о буфет, девушка не закрывает глаза. А наоборот, лениво оглядывает хаос вокруг: грязные вещи, немытую посуду и пивные бутылки. Темнота за окном угрожает поглотить ее, разевая свой алчный зев, но Лейлу и это не волнует. Ей даже чудится там проблеск движения. Пускай смотрят! Они сцепились, переплелись,
