Миша засмеялся, не зная как сгладить неловкость, возникшую вдруг от того, что он боялся обидеть Втулкина, оскорбить тем, что он предлагает ему свои вещи.
- Видишь, рукава какие короткие? А тебе будет в самый раз. Давай примерь, а я пакет принесу - сложишь свои вещи, а в этом пойдешь.
Куртка и джинсы оказались в пору. Втулкин стоял перед зеркалом и молча разглядывал свое отражение.
- Слушай, - наконец выговорил он, - а мать тебя не точно не заругает? За то, что ты вещи свои раздаешь?
- Не заругает. Наоборот, рада будет. Ведь они место занимают, а выбросить, - тоже не выбросишь, - новые ведь. А теперь пригодились хорошему человеку.
- Откуда ты знаешь, что я хороший? - спросил Втулкин.
- Знаю, - Миша похлопал его по плечу. - А теперь пошли есть, я с голоду
помираю. Суп, наверно, уже согрелся. Чувствуешь, как вкусно пахнет?
Они пообедали, и Втулкин ушел, на прощанье крепко пожав Мише руку.
На следующий день Саня Втулкин в школу не явился. И на второй день не явился тоже. Миша узнал адрес у классной руководительницы и после уроков отправился разыскивать прогульщика.
Он нашел Втулкина во дворе соседней девятиэтажки. С огромной лопатой в руках тот чистил от снега площадку перед домом.
- Привет, - сказал Миша.
- Чего тебе? - спросил Втулкин. - Мамка заругала? За вещами пришел?
- Пришел спросить - почему в школу не ходишь?
- Не пойду больше, - сердито буркнул Втулкин, - на работу к матери устраиваюсь.
- Дворником? – искренне удивился Миша.
- Нет, блин, директором, - съязвил Втулкин и смачно сплюнул в сторону.
За их спинами просигналила машина. Мальчишки посторонились, пропуская великолепный, защитного цвета, Хаммер.
- Вот это да! – восхищенно проговорил Втулкин. - Видал вездеход?! Вот бы на таком проехаться! Он, наверное, и в грязь и в снег!.. А мотор у него, знаешь, какой мощный?! А коробка передач?!
- Хочешь, и у тебя такой будет? - спросил Миша.
- Как это? - удивился Втулкин.
- А вот так… Лет так… - Миша поднял глаза в небо, производя в уме какие-то свои подсчеты, - …лет так через восемь. Ну, может, не совсем такая, но не хуже. И квартира трехкомнатная в центре.
- Ну, хочу, - сказал Втулкин, - и что с того?
- Хотеть мало, - заявил Миша. - Надо действовать. Согласен - действовать под моим руководством?
- Вот еще, - с недоверием и некоторым страхом глядя на Мишу, протянул Втулкин. - Я на глупости не подписываюсь. Иди дурака в другом месте ищи.
С усердием начал скрести лопатой, потом остановился, снова взглянул на Мишу. Покачал головой.
- Отличник, а туда же… Мне уже предлагали недавно на стреме постоять. Нет, я на такое не подписываюсь. И вещи свои забери. Я сейчас вынесу.
- Да постой ты! - загорячился Миша. - Ты подумал, что я тебе на преступление предлагаю пойти? Ну ты даешь? Как тебе в голову пришло такое? Я просто говорю о том, что человек - хозяин своей судьбы, и если чего-то сильно хочешь, всего можно добиться. Вот скажи, ты действительно хочешь дорогую машину и квартиру в центре?
- Хочу! - почти с вызовом ответил Втулкин.
- Тогда нужно действовать. Произвести правильные расчеты, все запланировать и действовать согласно этому плану. И тогда все получится! Я могу помочь с планированием и дальнейшими шагами. Поэтому и спрашиваю: согласен ли ты идти к намеченной цели под моим руководством?
Втулкин перестал скрести, внимательно посмотрел на Мишу, и вдруг откинул лопату в сторону. Та, жалобно звякнув, отскочила от твердой льдистой поверхности.
- Согласен, - заметно волнуясь, сказал Втулкин и, шумно набрав воздуха, решительно повторил:
- Согласен!
- По рукам?
- По рукам!
- Но только пообещай, что будешь слушаться меня во всем.
- Обещаю!
Нас следующий день после уроков снова зашли к Мише, съели по тарелке куриной лапши, - причем Втулкин охал, и закатывал глаза, сетуя на то, что его мамка так вкусно не варит, - и сели за Мишин письменный стол. Миша достал новую общую тетрадь, красным фломастером поделил пополам первую страницу, на левой половине сверху написал: «Цели и задачи», на правой – «Шаги (действия) по достижению».
Потом повернулся к Сане, у которого было уморительно серьезное лицо. Насупившись, он сосредоточенно смотрел в тетрадь.
- Вот скажи, - спросил Миша, - что ты любишь больше всего?
- Больше всего? - Втулкин засопел, напряженно хмуря лоб. - Пирожки с капустой, мороженое, и вот лапша мне понравилась очень.
- Да я не об этом, - засмеялся Миша, - я о том, что ты больше всего любишь делать, какой род деятельности тебя привлекает? Чем бы хотел заниматься всю свою жизнь?
- Не знаю, - сказал Втулкин, - может быть, на стройку пойду каменщиком. Или водителем троллейбуса. Объявление видел - приглашают.
- Нет, - покачал головой Миша, - все это совершенно бесперспективно. Будешь пахать сто лет, и, в крайнем случае, купишь девятку и однушку на Компрессорном.
- А что же делать? – удрученно спросил Саня.
- Я уже все продумал. Смотри. Ты любишь автомобили. Ведь так?
Втулкин кивнул.
- Профессия автослесаря - одна из самых оплачиваемых в нашей стране. Следовательно, мы должны найти учебное заведение, в котором готовят таких специалистов, выяснить, какие экзамены нужно сдать для поступления, и оставшееся время усердно заниматься. План ясен?
- Ясен, - неуверенно проговорил Втулкин.
На каникулах они съездили в автотранспортный техникум. Все лето и весь следующий год Миша натаскивал Саньку по предметам, необходимым для сдачи экзаменов. После девятого класса Втулкин успешно поступил, и стал учиться заветной профессии.
Теперь к двадцати шести годам, у Александра Втулкина был собственный автосервис – один из лучших в городе, трехкомнатная квартира в центре, защитного цвета Хаммер, и глубокая уверенность в том, что если бы не Миша, он так и остался бы дворниковым сыном, от которого воняет помойкой.
* * *
- Привет, Санек!
- Здорово, Миха! Сколько лет, сколько зим?! Давненько не заглядывал! Совсем забываешь, друг. Когда соберемся, поговорим за жизнь? Столько надо тебе рассказать.
- Соберемся как-нибудь, Санек. Времени нет совершенно. Столько проблем. Я вот тебе свою развалюху привез. Сделай что-нибудь, прошу тебя.
- Не знаю, Миха, что с ней еще можно сделать? Сколько раз тебе говорил: давай возьмем хотя бы поддержанную иномарку, я тебе ее в порядок приведу, будет как новенькая. Сколько можно на этой колымаге убиваться?
- Денег у меня нет, понимаешь? Совсем нет. С работой конкретные нелады.
- Так какие проблемы? Я займу, ведь говорил тебе сколько раз. Потом когда-нибудь рассчитаешься. Не к спеху. Почему ты отказываешься все время?
- Слушай, Санек. Я как раз к тебе с этим. Мне деньги очень нужны. Жизнь решается, иначе не обратился бы, ты меня знаешь.
- Да нет проблем, Миха. Скажи сколько, я привезу.
- И старушку мою нужно реанимировать, чтобы хоть немного поездила. Очень надо. Дня за два сможешь?
- Ну что делать, постараюсь.
- Спасибо, друг. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
- Да не за что, Миха. Всегда обращайся, помогу, сам знаешь.
«Знаю, Саня, знаю. И еще знаю, о чем ты думаешь, когда смотришь мне вслед. Думаешь, почему я и себе не составил план действий, и сижу сейчас в полном дерьме – без приличной машины, без квартиры, без копейки денег? Был у меня план, Санек, был - куда же без него? - да вот только провалился он с громким треском. И такое бывает…»
Часть вторая
Я иду тебя искать
Дом, в котором произошло первое убийство, - убийство директора школы, -находился в старой части города, и Миша долго плутал в лабиринте дворов, прежде чем оказался перед четырехэтажной сталинкой с облупившейся желтой краской, лавочками у подъездов, заросшими неухоженными палисадниками под окнами первых этажей.
Он вошел в подъезд, поднялся на третий этаж, постоял, не решаясь позвонить. Пожалел, что послушался Жанну и не смастерил себе на принтере какое-нибудь удостоверение.
Дверь открыл толстый дядька в семейных трусах, над которыми тугим барабаном, натягивая майку-алкоголичку, торчало солидное пузо.
- Чего тебе? - недовольно спросил толстяк, почесывая выпирающую солидность.
- Мне бы поговорить с Милошиной Людмилой Евгеньевной.
Толстяк немного помолчал, изучая Мишу из под кустистых седоватых бровей, потом произнес недовольным хрипловатым баском:
- Не живет она здесь, съехала.
- Как съехала? Куда? – забеспокоился Миша.
- А я почем знаю? Не докладывалась…
- А вы?.. - неуверенно спросил Миша.
- А я теперь хозяин. Живу я здесь, ясно? Ходят тут всякие - спать мешают, - толстяк смерил Мишу с ног до головы уничтожающим взглядом и захлопнул дверь.
