Кто потер руки примерно так, как это делают кинозлодеи в дурацких фильмах.
— Ну что, смотрите! Гарантирую: крыша от увиденного у вас поедет существенно.
Он не ошибся.
Центр контроля заболеваний, Атланта, Джорджия.
Суббота, 28 августа, 10.48.
Остаток времени на Часах вымирания:
97 часов 12 минут.
— У нас тут вирус, — сказал Иуда Левин, смущенно улыбаясь.
Эта шутка в техотделе ЦКЗ давно приелась, так что над ней уже не смеялись, а скорее со стоном хватались за голову.
Его начальница Патрисия Макви, отвлекшись от бумаг на столе, бросила на подчиненного злобный взгляд поверх съехавших на переносицу очков.
— Если больше заняться нечем, — с натянутой улыбкой сказала она, — иди и оттачивай свои приколы на ком-нибудь другом. Я тут по самую попу в платежных ведомостях, а он… Или тебе зарплата не нужна?
— Как это не нужна? Но у нас в самом деле вирус, Патрисия. Тут уже пара секретарей жаловалась. Все время невесть откуда всплывает одна и та же программка. Просто напасть какая-то.
— Ну так займись, — успев опять углубиться в работу, пробормотала она. — У нас их по полсотни штук на неделе.
— Ну ладно, — сказал он и, пожав плечами, вышел из кабинета.
Иуда возвратился в главный офис, где секретарши устроили себе импровизированный слет возле кофейной машины. Перед уходом Левин посоветовал им выйти из программы, а они уж рады-радешеньки — лишь бы не работать. Он опять пожал плечами: в конце концов, его ли это дело? А Патрисия как пить дать будет пухнуть со своими ведомостями весь остаток дня.
Судя по всему, вирус не был особо деструктивным, но оказался новым и сконфигурирован как-то странно; во всяком случае, он обратил на себя внимание, когда имейлы с ежедневной рассылкой «тревожных бюллетеней» рикошетом начали отскакивать обратно в Центр. Иуда сел за одну из рабочих станций, открыл свой ноутбук на боковом столе с колесиками и залогинился в оба скоммутированных меж собой компьютера. Все загрузилось нормально, вплоть до вывода на экран запроса пароля. Иуда использовал один из защитных кодов техотдела, обычно открывавших систему, но перенаправил ее на свой ноутбук. Экраны опять сработали нормально. Несколько раз — причем по-разному — Левин перепроверил свои действия через поиск шпионящих ПО: хоть бы что.
Программист нахмурился: странно, ведь он своими глазами видел, как выскакивало предупреждение о вирусе. Пробежавшись по клавишам, он повторил поиск в другой системе. Опять ничего.
Странно, очень странно.
Он залогинился в офисный имейл-акаунт и поискал сообщение, которое, судя по всему, принесло с собой вирус. Но имейл куда-то делся.
Не говоря ни слова, Иуда перебрался за соседний стол и залогинился в другой ноутбук. Результат тот же: ни имейла, ни вируса. Даже намека нет. Эту процедуру он повторил четыре раза кряду, но во всей системе, как ни ищи, не обнаруживалось ни треклятого «мыла», ни вируса.
С секретарского телефона Иуда набрал своего помощника, Тома Ито.
— Слушай, ты не делал нынче утром системный поиск имейл-вируса?
— Нет. А что, надо?
Левин описал ситуацию.
— Во хрень, — напрягся помощник. — Так у нас что, проблема?
— Да ладно, — прикинув, определился Иуда. — Забудь. Не нашли так не нашли. Не парься.
Повесив трубку, он прошел к щебечущим секретаршам.
— Ну что, система вроде как в порядке. Но если что всплывет — бегом ко мне.
«Дека».
Суббота, 28 августа, 10.49.
Остаток времени на Часах вымирания:
97 часов 11 минут.
Своих детей Сайрус Джекоби принимал в саду, мастерски обустроенном дизайнерами так, что посетителю казалось, будто он находится на свежем воздухе, а не в полумиле под пропеченной коркой аризонской пустыни. Сам Сайрус — весь в белом, величаво бесстрастный — сидел в легком кресле из ротанговой пальмы под небольшим балдахином. Вокруг — искусственный прохладный ветерок, нагнетаемый скрытыми от глаз кондиционерами. Близнецы, войдя, степенно поклонились.
С отцом они никогда не обнимались, даже руку жали лишь иногда. У них в обычае было совершать церемониальный поясной поклон на китайский манер. Сайрус, милостиво склонив голову, царственным жестом (ни дать ни взять император) пригласил гостей садиться в похожие кресла поменьше, стоящие возле его собственного. Геката еще с прошлых посещений уяснила, что кресла сделаны с четко продуманным скрытым дефектом. Сиденья у них предусмотрительно находились под углом, так что приходилось или ютиться на краешке, как на жердочке, или же, наоборот, откидываться назад, в то время как острая кромка сиденья врезалась в уязвимую плоть под коленями. А ножки были малость неровными, так что сидящий вынужден вдобавок скрючиваться в неудобной позе, от которой затекала поясница. И это еще не все. Кресла стояли немного внаклонку на специальной неровности рельефа, скрытой декоративной зеленью и цветастой мозаикой, призванной придавать помещению дополнительный объем. В итоге и сидеть было неудобно, и возникало невольное ощущение превосходства того, кто уютно расположился в большом кресле. Несмотря на общую непритязательность, оно выглядело эдаким императорским троном, на котором восседает, естественно, монаршая особа.
Геката давно приноровилась устраиваться на этих иезуитских сиденьях: вполоборота, колени вместе, носки чуть уперты, чтобы не съезжать на сторону. Ей даже нравилось пользоваться своей уловкой. И как это она до сих пор не догадалась поделиться этими придумками с братом?
— Рад видеть вас в добром здравии, отец, — сказал Парис, неловко скрещивая, а затем разводя ноги.
Сайрус с подчеркнутой увлеченностью наблюдал, как перепархивают с цветка на цветок экзотичные колибри.
— Отрадно вас лицезреть, Альфа, — кстати уточнила Геката.
Сайрус глянул на них так, будто видел впервые.
— Ну как нынче мои молодые боги?
— Да что мы, Альфа, — скромно потупясь, улыбнулась Геката. — Вот ты нынче смотришься бодро, как никогда.
Парис смешливо фыркнул, впрочем тут же замаскировав свою выходку кашлем; Сайрус сделал вид, что не заметил.
— Обновляюсь вот, как видите.
— Разумеется, — кивнула Геката со знающе-удовлетворенным видом, хотя понятия не имела, что несет папаша.
— Прежде чем мы обсудим все то, что, возможно, отягощает преждевременными морщинами ваши юные лица, — с возвышенной безмятежностью, издалека начал Сайрус, — проинформируйте меня, как на сегодня обстоит дело с поставками.
Девушка пожала плечами.
Сеть дистрибуции отлажена. Три грузовых судна с бутилированной и минеральной водой в данный момент следуют в Африку. Шесть бортов уже разгружено на склады в ганской Аккре, четыре в нигерийском Калабаре, по два в Либре-вилле — это Габон, в Ломе — это Того, и Танжере. Два наших бразильских судна сделают остановки в перуанском Каллао и эквадорском Гуаякиле. Далее пойдут поставки в Чили и Панаму. А внутри, у нас — в Нью-Йорк, Луизиану и Миссисипи, по воде или железной дорогой.
На мгновение глаза Сайруса словно подернула поволока, а кожа зарумянилась, будто бы новости оказывали на него эротическое воздействие. Подобную реакцию у старика Геката подмечала и раньше, только не подавала виду.
Вид подал Парис, некстати рассмеявшись и тем порушив отцу блаженство.
— Ой, умора! Крупнейший в мире преступный картель, а финансируется чем? Продажей очищенной воды! Высшей пробы!
— Н-да, — по-волчьи улыбнулся Сайрус. — Жизнь полна восхитительной иронии. Но не забывайте, что нелегальный бизнес не может преуспевать без бизнеса легального. До этого даже макаронники-мафиози дотумкались.
Все солидарно захихикали. Впрочем, в смехе Гекаты, так же как и у Сайруса, сквозила сдержанная наигранность. И по понятной причине: неясно, что отец видит в этом такого смешного. По указанию Гекаты со всех поставленных партий воды произвольно брались образцы на токсичность, и знаете что? Во всяком случае, на ее взгляд, это действительно была вполне очищенная вода с достаточным количеством микроэлементов, чтобы их продукцию, не скупясь, брали любые фитнес-центры или группы здоровья, чтобы эту расхваленную воду пили из-под крана — и хоть бы хны. Может, пора уже радикально пересмотреть действующую систему тестирования?
— Отец… ой, Альфа, — раздраженно себя одернув, сказал Парис. — На южноафриканском направлении мы переходим к фазе номер три. Берсерков опробовали в трех полевых тестах с варьирующимся результатом; последняя проверка прошла как раз накануне ночью в Сомали. Нам бы хотелось…
— О! — поднял палец Сайрус. — Ты сам сказал «варьирующимся», или мне послышалось?
