— Священные письмена читают на протяжении уже нескольких тысячелетий. И если вся мудрость Торы откроется человечеству в наше время, то это будет очень большой случайностью. Но, возможно, этого так и не произойдет, человечество вряд ли сможет разгадать все тайны истинной Торы, потому что это означало бы, что мы приблизились к Божьей мудрости, а это в нашей телесной жизни нам, увы, не дано. Но маленькие чудеса случаются каждый день, и каждый, кто занимается чтением Торы, находит в ней свою правду.
— Питер, вы ничего не говорите, — заметил Патрик. — Что вы думаете обо всем этом?
— Я думаю о том, — ответил профессор, который явно интересовался больше архитектурой и слушал разговор вполуха, — как часто я слышал подобные разглагольствования. Я, пожалуй, подожду, пока не услышу более конкретного ответа.
— Согласен, мадам, — сказал Патрик, — мне тоже кажется, что вы хотите просто-напросто увильнуть от ответа.
— Это не так, и я не собираюсь оправдываться перед вами, — она остановилась у заграждения и стала рассматривать хоры.
Но, как только вокруг нее собралась толпа туристов, Рене отошла в сторону и понизила голос:
— Мне очень жаль, что вам так показалось. Но, понимаете, каббала — не просто слова и пояснения. Поиски истинной Торы даже больше, чем гематрия и темурах.[14] В данном случае речь идет о смысле всей жизни. — Она открыла свою кожаную папку и достала оттуда бумаги и тоненькую книжку. — Я захватила для вас вот это, чтобы вы могли поближе познакомиться с каббалой и масонством.
Патрик с удивлением взял у нее бумаги.
— Прочитайте сначала вот это, и как только вы вникните в эту тему, я с радостью побеседую с вами более подробно и смогу ответить на интересующие вас вопросы. Звоните мне в любое время.
Дама протянула исследователям визитную карточку, на которой стояло имя Клер Рене Колладон и телефонный номер.
— Это все чертовски мило, — подытожил Патрик, — но все-таки мы хотели бы узнать о происхождении того рисунка и о том, какое отношение он имеет к вашей ложе. Кстати, как она называется, «Братья креста и розы»?
— Наша ложа носит название «Братство истинных наследников креста и розы». И, если мне не изменяет память, еще в прошлый раз я однозначно дала понять, что смогу помочь вам только в том случае, если вы скажете мне, где нашли этот рисунок!
В разговор вмешался Питер:
— Мадам Колладон, при всем моем уважении к вам, мы проделали этот долгий путь в Париж не затем, чтобы услышать доклад о масонстве и Ноевом Ковчеге. Это вы понимаете так же хорошо, как и мы. Конечно, посещение собора Парижской Богоматери само по себе оправдывает все затраты, но, тем не менее, мне хотелось бы получить больше от нашей встречи.
— Профессор, я вижу, что слухи о вас как об упрямом следователе отнюдь не преувеличены, хотя вам и не всегда удавалось докопаться до самой истины, — ее тон стал гневным, — но я правда не знаю, чем еще могу помочь вам.
— Для вас же важна эта роза, не так ли?
— Я этого не говорила…
— И вам важно знать, откуда появился этот рисунок, нет?
— Месье…
— А еще более важным для вас является, вероятно, то место, где мы нашли его. Как, кто, когда, где, разве нет?
Рене Колладон молчала, и ее каменное выражение лица надежно скрывало то, что происходило в ее голове.
— Что ж, месье, — сказала она в конце концов, — по всей видимости, у вас очень предвзятое мнение как обо мне, так и о ложе. Мне очень жаль, потому что это большая потеря. Я бы с удовольствием помогла вам, но я не намерена вступать с вами в полемику на таком уровне.
Она повернулась и пошла, но, сделав пару шагов, остановилась и обратилась к исследователям:
— Желаю вам успехов, господин профессор, и вам, месье Невро. Надеюсь, что вы сможете отыскать свет.
Питер даже не попытался задержать ее, наоборот, он провожал Рене взглядом до тех пор, пока она не смешалась с толпой туристов.
— Разве это было мудро, Питер?
— Вы даже не можете представить себе, как эта дама действует мне на нервы!
Патрик ухмыльнулся.
— Женщина без малейшего миссионерского рвения… Еще совсем недавно вы думали, что она расскажет нам все, что нам нужно.
— Я уверен, что она что-то скрывает от нас. Но по мне лучше отправиться на сорок лет в скитания по пустыне, чем пробовать вытянуть из нее эту информацию. И пусть она засунет свои священные столбы куда подальше.
— Питер, я в шоке! — засмеялся Патрик. — Таким я вас еще не видел. Думаю, нам срочно нужно чего-нибудь выпить!
— Простите меня за тот выпад, — сказал Питер, отставляя чашку с чаем. — Надеюсь, что я не отодвинул наши поиски на неопределенный срок.
— Ну, скажем так: один мост вы мастерски сожгли за собой. С этим не справились бы даже иерихонские трубы!
Питер улыбнулся.
— Они не мосты сожгли, а стены разрушили.
— Да это все равно. А вот что мы на сегодняшний день имеем — это еще пару тысяч других надписей.
— Да, на них я тоже возлагаю надежды. А еще на то, что могла найти Штефани о рисунках перед проходом.
— Еще у нас есть Сэмюель Веймарский и его «Миссия света». Ну, что, воспользуемся случаем, раз уж мы выбрались сюда, или отложим это до лучших времен?
— Я тоже думал об этом. С одной стороны, моя сегодняшняя потребность в псевдоисториках и пустой болтовне удовлетворена дальше некуда. Но, с другой стороны, мне совсем не хочется летать в Париж через день…
— Значит, наши желания совпадают?
— Пожалуй. Вперед, к Сэмюелю! Но позвольте мне сначала допить чай.
Исследователи не предполагали, что по указанному адресу находится современный офисный комплекс с зеркальными окнами и дизайнерскими креслами в фойе. Питер спросил того мужчину, которого они так хотели увидеть, ожидая услышать отказ с иронической улыбкой. Но секретарь вежливо спросил, как их представить, несколько секунд согласовывал какой-то вопрос по телефону и в конце концов, объяснив, куда пройти, открыл турникет.
Итак, Питер и Патрик поднялись на четвертый этаж, где располагался «Helix Biotech International». Исследователи пошли прямо к секретарю, чтобы она предупредила об их визите, но навстречу им вышел мужчина в костюме и галстуке. Он был похож на преуспевающего предпринимателя — безукоризненный и ловкий. Улыбка на его лице могла быть и неискренней, но выглядела очень профессиональной. «Ага, у него дорогой стоматолог, да и на солнышке любит понежиться, — подумал Питер. — К тому же не женат или по крайней мере хочет, чтобы так думали».
— Я очень рад, господа, что вы пришли, — он проводил исследователей в свой кабинет. — Проходите, садитесь.
Питер и Патрик устроились поудобнее.
— Что вам предложить выпить? Чай, кофе или чего-нибудь освежающего?
— Нет, спасибо.
— Хорошо. Но прошу не стесняться и говорить, если чего-то захочется. — Он тоже сел. — Нам повезло, что вы решили прийти именно сегодня, потому что всю неделю я был в разъездах.
— Позвольте вопрос, — начал Патрик, — эта фирма как-то связана с «Helix Industries»?
— «Helix Industries»? — переспросил Питер, потому что и это название ему ничего не говорило.
— «Helix Industries», — пояснил мужчина с улыбкой, — третья по величине фирма в мире по производству медикаментов и косметики. А это бюро, если так можно выразиться, ее кузница.
— Это вы прислали нам факс? — спросил Питер, протянув мужчине листок.
— Да, это послал я. А вы сразу берете быка за рога, профессор Лавелл.
— Эта «Миссия света», какое отношение она имеет к «Helix Industries»?
— Резонный вопрос. Правда, ответ на него не прост. Скажу так: я являюсь их связующим звеном. А большего вам и не нужно знать.
— Может ли быть, что мы с вами уже встречались? — спросил Патрик.
— Мир тесен, месье Невро. Но я не могу представить себе, что вы не запомнили моего имени.
— Значит, вас зовут не Сэмюель Веймарский? — уточнил Питер.
— Если я так назвался и вы нашли меня здесь именно под этим именем, значит, это действительно мое имя. Или не просто имя? Дайте мне знать, если вы что-то выясните на этот счет, — он хитро улыбнулся.
Питер отвернулся и попытался понять выражение лица Патрика, но тот, казалось, углубился в свои мысли.
— Что такое «Миссия света» и какие цели и задачи она преследует? — спросил он в конце концов.
— «Миссия света» — это виртуальное сообщество, — пояснил бизнесмен. — Такое название должно ясно давать понять, что у нас есть своя миссия, то есть задача. И она состоит в том, чтобы обреет познание. Свет. Это метафорическое сравнение.
— И к какому же знанию вы стремитесь? С технической или научной точки зрения мне совершенно непонятно, для чего на бланке вашего письма помешено христианское благословение.
— Ну, одно другого не исключает. Уж кто-кто, а вы, господин профессор должны знать это куда лучше меня, разве нет? Вера, суеверие и магия — для непосвященного человека эти понятия зачастую являются взаимозаменяемыми. И, чтобы прояснить суть и происхождение каждого понятия, порой просто необходимо более тесно соприкоснуться с этим. Намного ближе, чем того требуют современные методы исследования.
