— Все в порядке, родная, — прошептала я. — Я вытащу тебя отсюда.
Глаза Чарли, обращенные на меня, казалось, ничего не видели. Она продолжала жадно хватать ртом воздух.
Мне нужно было куда-нибудь положить фонарик. Я обнаружила в стене поблизости небольшую выемку. Туда я и сунула фонарик; теперь луч света был направлен горизонтально, и я не видела Чарли. Я обхватила ее под водой за талию и попыталась поднять вверх тяжелое, словно бы неживое тело, но подняла его всего лишь на пару сантиметров, не больше. Что-то удерживало Чарли, видимо, нога была привязана.
Пришлось погрузиться с головой в темную воду. Я обнаружила, что ноги Чарли связаны толстой веревкой, которая была закреплена на дне. Попыталась развязать узел — не тут-то было, только зря потратила драгоценные секунды.
Я вынырнула из воды, сняла куртку, туго свернула ее и снова погрузилась в воду. Обхватила Чарли и приподняла ее вверх, насколько позволила веревка. Свернутую куртку сунула ей под ноги. Теперь у Чарли была хоть какая-то опора. На всю эту операцию я потратила не больше минуты.
— Жди, — сказала я, вынырнув. — Стой прямо. Дыши. Я сейчас вернусь, я спасу тебя, обещаю.
Глаза у Чарли широко раскрылись. Изо рта вырвался долгий, нечленораздельный звук. Я отвернулась. Поспешила выбраться из дота наружу, и там на меня снова обрушились волны прилива и режущий ветер. Мимо Рика, чье распластанное тело уже заливала вода, я кинулась бегом к своей машине. Я надеялась, что полицейские скоро прибудут, но пока вокруг не было ни души.
Я открыла багажник, расстегнула «молнию» на спортивной сумке и достала из нее рождественский подарок для Кристиана, упакованный в серебряную бумагу. Я бежала к морю и по дороге срывала упаковку с маски и дыхательной трубки. К доту по воде я шла, подняв обе руки вверх.
Я снова пролезла в узкую щель. Фонарик светил все слабее, но последняя вспышка света позволила мне разглядеть приоткрытые губы Чарли. Я очень осторожно вложила в эти губы конец дыхательной трубки. Потом надела на Чарли маску.
— Зажми трубку зубами и дыши, — сказала я ей. — Мне нужно найти что-нибудь острое, чтобы перерезать веревку.
У меня не было ни ножа, ни ножниц, ничего острого. Но тут я сообразила, у кого это можно найти.
Я снова оставила Чарли в одиночестве в темном каземате и вышла на берег. Тело Рика уже лежало в воде. Мешок был при нем, лямка перекинута через плечо. В мешке я обнаружила полотенце, смену одежды, несколько мотков нейлоновой веревки, гаечный ключ, пассатижи, ножницы и складной армейский нож.
Я взяла пассатижи, ножницы, нож и вернулась к доту. Из-за облаков вышла луна и окрасила серебром темное море.
Протиснувшись в дот, я не сразу смогла нашарить ногами дно. Наконец я встала на цыпочки. Свет фонарика еще теплился, и я стала осматриваться, но ничего не увидела; Чарли исчезла. От ужаса у меня перехватило дыхание, но, вглядевшись попристальней, я увидела конец дыхательной трубки, чуть выступающий над водой. Моя дочь там! Но дышит ли она?
Фонарик мигнул еще несколько раз и погас. Я засунула пассатижи в карман мокрых джинсов, зажала в зубах ножницы и на ощупь открыла самое большое лезвие ножа. Глубокий вдох — и я погрузилась в воду, вытянув вперед свободную руку. Я нашла Чарли. Руки у нее были связаны за спиной. Я ощупала веревку у нее на лодыжках, оттянула веревку левой рукой, а правой начала пилить ее ножом. Веревка разбухла в воде, лезвие ножа было недостаточно большое и тупое. Мне не хватило воздуха, и я вынырнула на поверхность, фыркая и задыхаясь. Ножницы упали в воду, но я успела подхватить их, прежде чем они ушли на дно. Раскрыла их, а нож зажала в зубах. И снова под воду. На этот раз я работала ножницами. Я представляла себе, как нити рвутся одна за другой… осталось совсем немного…
Когда я подумала, что больше не выдержу, веревка дрогнула и порвалась. Меня вынесло на поверхность вместе с Чарли, и я, с трудом удерживая на весу обмякшее тело дочери, подняла ее голову над водой и начала продвигаться вплавь к выходу из дота. Я кое-как вытащила Чарли из дота, подхватив под мышки. Теперь глаза ее были закрыты.
— С тобой все в порядке! С тобой все в порядке! — кричала я без передышки, пока тянула ее к берегу вплавь. Мы обе рухнули плашмя на песок. Немного погодя я встала на колени. В лунном свете лицо Чарли казалось серым. Рот был полуоткрыт.
Я прижала Чарли к себе, уткнулась лицом в ее шею и замерла, стараясь уловить хоть слабую ниточку дыхания. Но слышала я лишь рокот моря и заунывный вой ветра. Я стала делать ей искусственное дыхание. И вдруг из бесцветных губ вырвался сдавленный, неясный звук. Я приподняла Чарли и усадила ее. Руки ее были еще связаны за спиной. Она наклонила голову, и ее вырвало. Она дрожала, я крепко обняла ее. Ох, если бы у меня в машине было одеяло или какая-нибудь одежда… И тут я вспомнила о матросском мешке Рика. Я уложила Чарли на землю, принесла мешок. Вытряхнула из мешка все его содержимое, взяла гаечный ключ и с его помощью сумела развязать связанные руки Чарли. Стянула с Чарли куртку, закутала ее в большое полотенце и свитер, извлеченные из того же мешка, и опоясала нейлоновым шнуром. Я не смогу донести ее до машины, нужно, чтобы она сама встала.
— Давай, Чарли, — сказала я, подняла ее безвольную, вялую руку и положила себе на плечи. — Я хочу довести тебя до машины.
Чарли открыла глаза и посмотрела на меня. Потом посмотрела на что-то у меня за спиной. Она открыла рот, но не произнесла ни звука. Глаза ее округлились, а я почувствовала взрыв боли. Земля словно ринулась на меня, а через мгновение я уже лежала в липкой грязи, и рот у меня был набит этой грязью.
Я перевернулась на спину и почувствовала адскую боль в левой ноге — от стопы до самого бедра. И тут я увидела Рика. Я поняла, что он подкрался сзади и чем-то ударил меня по колену. И теперь он готовится нанести новый удар, на этот раз по голове. Я вытянула правую руку, чтобы отвести удар, и тут последовал новый взрыв боли. Я снова закричала, но при этом успела ухватить металлический штырь, которым орудовал Рик.
Рик был намного сильнее меня, но я думала о Чарли и знала, что не отдам ему штырь, пока не упаду замертво. Я услышала чей-то крик. Попыталась вырвать у Рика стальную палку, но он навалился на меня всей тяжестью, прижал штырь к моей шее, и я начала задыхаться. Вдруг я услышала звук падения на землю чего-то очень грузного, и тяжесть, придавившая меня, исчезла.
Чарли, бледная как смерть, стояла надо мной, держа в руках кусок бетона от разрушенного дота, потом она выронила его и стояла, покачиваясь и глядя на меня безжизненными глазами. Я огляделась по сторонам, но Рика нигде не было. Куда он делся? Вдруг он снова нападет на нас из темноты? Но тут я его увидела. Он скатился в воду, и мне было видно, как его тело подталкивают из стороны в сторону волны прибоя. Я решила, что он без сознания, однако он открыл глаза и посмотрел на меня. Волны то и дело захлестывали его лицо, но он не двигался.
Я не хотела смотреть, как он умирает. Я помогла Чарли сесть и выпрямилась, стоная от боли. Распухшими, непослушными пальцами я сняла с себя кожаный ремень.
— Хватай его и подтягивайся, — сказала я и бросила конец ремня Рику.
Он поймал его только со второй попытки и намотал конец на ладонь. Я потянула изо всех сил и почувствовала, что Рик постепенно двигается ко мне. Мысленно я ужаснулась тому, что я стараюсь спасти жизнь человеку, который покушался на жизнь моей дочери.
Внезапно Рик сдвинулся на прежнее место. Я это почувствовала по тому, как натянулся ремень. К тому же земля под нами как-то странно чмокнула. Начался отлив, и море отступало, увлекая с собой и Рика. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом я выпустила из рук пряжку ремня, он пополз за Риком, извиваясь, как змея. Отлив уносил Рика. Я оглянулась. Чарли лежала на песке, и глаза у нее были закрыты. Я склонилась над ней, обняла. Я чувствовала, как убывают остатки моих сил. Мне хотелось одного — свернуться на земле рядом с дочерью и наконец-то забыться сном.
Но в этот момент полоса света протянулась над нами и легла на черную воду. Луч превратился в расплывчатое сияние над горизонтом, потом снова сузился — значит, машина поднялась на холм. В следующую минуту я увидела свет фар первой, потом второй, а затем и третьей машины.
— Они спасут нас, — сказала я.
Я убрала спутанные пряди волос с лица моей девочки, потом начала растирать ее оледенелые руки. Свет фар был теперь совсем рядом, хлопали дверцы машин, слышались голоса. Люди двигались в нашу сторону, у каждого в руке фонарь. Они искали нас. А я сидела и глядела на поле недавней битвы. Передо мной было море, тяжелое, грозное, слегка мерцающее в темноте…
Но вот люди окружили нас. Они разворачивали носилки, накрывали их одеялами, они переговаривались по рации. Меня закутали во что-то мягкое. Кто-то назвал меня по имени. Слезы обожгли мне глаза. Руки у меня были свободны. Я громко позвала свою дочь. Надо мной тотчас склонилось чье-то лицо.
