Жюли попыталась сыграть коридорного часового, но ее внимание больше привлекало то, чем был занят Амит. Она украдкой наблюдала, как он вставил в скважину второй инструмент рядом с первым, — штуковину с крючком на конце, которая смотрелась бы на своем месте в корзинке с вязаньем ее покойной бабушки.
Амит покрутил крючком вдоль зубчиков механизма замка, пытаясь зацепить нужную пару. Одну за одной он пробовал каждую из них: «клик, клик, клик…» Через пять секунд он опустил ладонь на ручку двери и мягко повернул. «Щелк». Он подал сигнал Жюли, которая в ответ удивленно подняла брови.
— Где это вы так наловчились? — спросила она.
— Один из нормативов обучения АОИ. Раньше очень выручал, по крайней мере, когда находишься на вражеской территории, например в Газе, с заданием выявить и уничтожить исламских террористов, а звонить в дверь в таких случаях у нас было не принято.
Убрав в карман инструменты, он поднялся на ноги и открыл дверь.
Оба скользнули внутрь неосвещенного кабинета, и Амит неслышно закрыл за собой дверь.
— Если вы собирались затащить меня в темную комнату, — сказала Жюли, — то могли б сначала предупредить.
— Приберегите эту мысль на потом, — ответил он и двинулся вдоль стены, пытаясь нащупать выключатель.
Легкий щелчок, и стерильный галогеновый свет залил кабинет.
Амит сразу же направился к просмотровым столикам. Именно там вчера утром он наблюдал, как Йозеф аккуратно срезал восковую пломбу с сосуда, выкрутил пробку и обнаружил в нем три неплотно скрученных папируса. Прежде чем Йоси вытащил свитки, он попытался пригасить нетерпение Амита, объяснив, что большинство древних пергаментов слишком ветхи, чтобы вот так сразу их разворачивать. Он что-то говорил о коллагене, содержащемся в овечьей коже, который, попав сначала во влажную среду, впоследствии высыхает.
«Прежде всего, нам, наверное, придется отправить его на рентгеновский анализ, — сказал тогда Йоси. — Я читал, в Оксфордшире тоже открылась новая лаборатория, где разработали источник света в десять миллиардов раз сильнее Солнца. При помощи его расшифровывают письма на свитках, которые невозможно раскатать из-за их хрупкости. Вы можете себе представить такое? Фантастика!»
Но когда Йоси достал пергаменты и выложил их на просмотровый столик, крайне осторожно притрагиваясь к скрученным свиткам указательным пальцем в резиновой перчатке, он не смог скрыть своей радости. Последующие «ощупывания» и беглый осмотр под мощным увеличением придали ему уверенности, и он решился сам развернуть один свиток. Первый поддался с небольшим усилием, второй и третий — аналогично. К удивлению Йоси, состояние пергамента было почти таким же, как в тот день, когда его отбелили, вытянули и придали ему форму.
— В жизни не видел подобного, — проговорил он, выложил пергаменты один на другой на столике и накрыл сверху защитным стеклом.
Однако в настоящий момент перед глазами Амита была пустая поверхность. Соседний стол также пустовал — сосуда не было. Не осталось даже воска, который Йоси соскоблил в стеклянное блюдце. Амит чувствовал себя так, словно его ударили по горлу.
— Черт!
— Все еще уверены, что он не удрал из города?
На этот раз Амит не ответил. Он и так уже оплакивал потерю величайшей находки всей своей жизни, а теперь почувствовал, будто тупой кинжал вошел еще глубже. Не говоря уже о том, что он потерял лучшее свидетельство причастности того парня, чье лицо было на картинке в памяти его мобильного телефона. Так или иначе, сейчас было недосуг рассуждать о том, что его большой друг оказался замаскированным Иудой.
И тут дверь открылась.
Вздрогнув, Амит и Жюли как по команде повернулись к ней. Какое-то мгновение проем пустовал. Затем послышался визг резины по кафельной плитке пола.
Жюли напряженно наблюдала, как в комнату на инвалидном кресле вкатился юноша лет двадцати — очень худой и невероятно бледный. Под его круглой молитвенной шапочкой были коротко остриженные черные волосы, а перед оттопыренными ушами опускались длинные пейсы.
— О, профессор Мицраки, — робко проговорил парень. — Простите, что потревожил вас.
— Джошуа, — выдохнул Амит, мускулы его шеи расслабились.
Это был гид из главной галереи, сын самого экзальтированного благодетеля музея — несговорчивого и противоречивого раввина Аарона Коэна. Амит хорошо помнил Джошуа, шагавшего по галереям музея всего лишь два года назад. А потом у него обнаружилось какое-то нейродегенеративное заболевание, буквально за несколько месяцев сделавшее из него калеку. Страшная трагедия для юноши.
— Да я просто… Раньше дверь вроде была закрыта, — начал он, нервно кусая ногти, — и я заметил свет…
— Не стоит извиняться, — сказал археолог.
Поскольку Амит работал на Комитет древностей Израиля, главный офис которого располагался в помещении музея, не было ничего удивительного в том, что его появление не насторожило молодого человека.
Амит представил Жюли.
Джошуа не удержался и отвел взгляд от глаз привлекательной француженки, слишком задержав его на стройных загорелых ногах и повязке на правом колене.
— А я ищу Йоси, — объяснил Амит. — Он дал мне дубликат своего ключа…
Амит поднял руки.
— Думал, мы его подождем здесь.
Джошуа уставился в пол, уголки губ опустились.
— Значит, вы еще… не слышали? — Он с ожесточением впился в свой палец.
«Плохо дело», — подумал Амит и спросил:
— Не слышали — что?
— Он умер этой ночью.
— Он — что?
— Сосед увидел, что его дверь открыта. Йоси лежал на полу. Говорят, сердце…
В голове Амита промелькнула мысль об абсолютно ином диагнозе, когда он оглянулся на пустые столы лайтбоксов.
— Ужас какой… — с неподдельной скорбью проговорила Жюли, хотя совсем не знала того человека.
— Понимаю, вопрос может показаться неуместным, — заговорил Амит. — Но не видел ли ты, как он вчера уходил?
— Ушел сразу после разговора с моим отцом, — кивнул Джошуа.
— А у Йоси ничего не было в руках? Коробки, например, портфеля или свертка?
Юноша покачал головой.
— Нет. Он, кажется, собирался на какую-то лекцию в музей Израиля. Поэтому ничего с собой не взял.
Еще один удар по горлу.
— Бедняга, — сказал Амит.
Тяжело было избавиться от чувства, что он так плохо думал о Йоси. Очень тяжело.
— Что ж, нам, наверное, лучше уйти, — торопливо проговорила Жюли, успокаивающе опустив руку на плечо Амита.
— Пожалуй, — согласился Амит. — Если что-нибудь узнаете о похоронах… — обратился он к Джошуа.
— Конечно. Всем разошлют приглашения по имейлу. Ваше имя ведь есть в списке?
— Есть.
Они подождали, пока Джошуа сдал назад в коридор. Амит выключил свет, они с Жюли вышли и захлопнули дверь.
— Рад был повидаться, Джошуа, — сказал Амит.
Юноша попрощался с ними. Взявшись за обода колес, он развернул кресло и покатил в конец коридора.
— Идемте отсюда, — сказала Жюли.
— Погодите. Перед уходом надо еще кое-что сделать, — сказал Амит, не сводя глаз с Джошуа, пока тот не скрылся за поворотом. — Туда!
Он махнул ей следовать за ним.
Амит повел Жюли через восьмиугольный зал башни с его византийскими сводами, затем оба поспешили через южный октагон, где Жюли краешком глаза заметила покрытую иероглифами стелу фараона Сети Первого. Они направлялись прямо в южную галерею, один из длиннейших четырехугольных залов музея, где в 1950-х и 1960-х годах готовили для расшифровки свитки Мертвого моря.
Амит поздоровался с экскурсоводом, симпатичной молодой Ребеккой, прохаживавшейся по залу с заложенными за спину руками, и направился к центру помещения.
Отремонтированная заново галерея с ее вытянутыми, расположенными высоко над полом окнами и кессонным потолком в романском стиле была заполнена квадратными стеклянными выставочными шкафами, которые установили здесь еще во времена Британского мандата 1920-х годов (все в соответствии с традицией).[57] Среди выставленных в галерее реликвий можно было увидеть останки древних жителей Израиля из Маунт-Кармель, датируемые 100 ООО лет до н. э., и человеческие головы из Иерихона эпохи 6000 лет до н. э.
Однако ничто не могло сравниться с самым последним приобретением галереи.
Амит остановился перед современным выставочным шкафом с необычайно толстым защитным стеклом, но стоявшим не на ножках, а на сплошном основании, в котором была скрыта охранная система. Расположенный за стеклом реликт в ящике мягко подсвечивался снизу и сверху.
— Взгляните на это, — сказал он своей спутнице. — Вы ведь знаете об этом оссуарии?
Жюли окинула взглядом компактный каменный ларец, покрытый выгравированными узорами: розетками и штриховкой. По всей ширине красивой выпуклой крышки, прямо посередине, шла трещина, подправленная реставраторами. Ничто не подсказывало Жюли, что оссуарий ей знаком.
