— В смысле?
— В том смысле, что той женщиной была моя мать.
На несколько секунд в комнате повисла звенящая тишина. Слышно было, как неизвестно как попавшая сюда оса бьется в окно, никак не желая понять, что ей не пробиться через невидимую преграду. Вот и мы так, подумал Алексей, бьемся все, бьемся, а в итоге только разбиваем себе лоб. Эх, лучше бы уж он не зацикливался на этом Рогозине, не настаивал на его приводе сюда, и тот со своими воспоминаниями не стал бы причиной его переживаний.
— Ты в этом уверен? — тихо спросил вышедший из кратковременного транса Леонченко.
— На 99 процентов. Я сам недавно узнал о том, что мою мать изнасиловали, и после этого она забеременела. Неизвестно, от кого из этих уродов, но она родила…
— Так ты…
— Слава богу, не меня!
Дальше Алексей выложил то, что сам узнал из уст тетки. И закончил: — Теперь я собираюсь выяснить дальнейшую судьбу Зиновия.
— Слушай, так это он… я имею в виду, Зиновий убивал? Тогда, действительно, нужно искать Зиновия по фамилии Хорьков. Людей с такими именами и фамилиями не так уж и много.
— Вот этим и займись. А я пока все же смотаюсь в Слободск, поищу там его концы.
— Давай-ка я с тобой съезжу. Все-таки официальный представитель власти, мне и доверия больше.
— Ага, как раз власти сейчас и доверяют, — усмехнулся Клёст. — Нет уж, я планирую ехать, как родственник. Мол, ищу следы своего брата, имею право. А вот если мне не удастся ничего разузнать, тогда ты и подключишься. Без обид.
— Да какие тут обиды… У меня и здесь, если честно, дел хватает. Когда поедешь?
— Завтра и съезжу… Вить, прокуратура, может, подкинет деньжат на бензин? А то все за свои, да за свои. С одной стороны, деньги-то, вроде, как и есть, а с другой…
— Хм… Вопрос, конечно, интересный. Понятно, на свои не наездишься… Леш, ты собери талоны с АЗС, а я уж постараюсь добиться, чтобы тебе их оплатили.
Прежде чем ехать домой, Клёст решил заскочить в магазин, называвшийся незамысловато «Художник». Присмотреть новые краски и грунт для холста. Магазин находился в центре, открылся он всего с полгода назад, и подкупал своими низкими ценами и качественным товаром. За этот срок многие художники стали его постоянными клиентами, и ни разу об этом не пожалели.
На этот раз в «Художнике» Клёст оставил почти пятьсот рублей, хотя в другом подобном по профилю магазине заплатил бы на треть больше. Выходя из магазина, он невольно бросил взгляд через дорогу, и что-то заставило его остановиться.
Весь первый этаж шестиэтажки постройки сталинских времен был отдан на откуп разного рода организациям. Офис нотариальной конторы, юридическая консультация, кабинет доктора Петухова… Вот именно этот кабинет и привлек внимание Алексея. Во-первых, фамилией хозяина, а во-вторых, тем, что Петухов был окулистом. Судя по вывеске, здесь вы могли поправить свое зрение, получить очки или контактные линзы.
— Петух, человеческий глаз…, - пробормотал Клёст. — Это слишком здорово для того, чтобы быть правдой. А с другой стороны, почему бы и нет? Почему бы и не проверить, вдруг повезет.
Быстро забросив покупки на заднее сиденье «шестерки», Алексей принялся названивать Леонченко. Однако вежливый голос в трубке сообщил, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Чертыхнувшись, Клёст принялся листать блокнот, и через полминуты выудил оттуда рабочий телефон Виктора. Но и здесь его ждало разочарование — в кабинете следователя, судя по всему, никого не было.
Что же делать, что делать… Он стоял, растерянно глядя на дом, в котором, вполне вероятно, жил убийца, и вероятно, что звали его Зиновий Хорьков. Хотя Алексей дал себе зарок не списывать на сводного брата вину за смерть нескольких человек до тех пор, пока не объявятся более или менее реальные доказательства. Как бы там ни было, сейчас в нем боролись два желания: постучаться в квартиру номер двадцать шесть или все же дозвониться Леонченко. А может, в обход следователя вызвать наряд? Правда, долго придется объяснять, что к чему, еще примут за одержимого манией преследования, и вместо наряда пришлют «скорую».
Нет, этот вариант отпадал. Может, все же рискнуть, и попробовать самому взять преступника? А что, монтировка в багажнике, подойти к двери, позвонить, и как только откроют — сразу по кумполу. Главное — элемент внезапности.
Выдержав еще несколько минут борьбы с самим собой, Алексей наконец решился. Монтировку он завернул в старый номер «Приволжских вестей», который невесть как завалялся в багажнике. Убедившись, что сверток не смотрится агрессивно, он непринужденной походкой направился через дорогу.
Во дворе дома на лавочке сидели только две молодые мамаши с колясками, о чем-то мило болтавшие между собой. Алексей прикинул, что если исключить первый этаж, оккупированный тремя конторами, то остаются по пять жилых этажей в каждом подъезде. На этаже от трех до четырех квартир, дай бог, не коммуналки, иначе легко запутаться. Следовательно, в любом случае двадцать шестая квартира находится во втором подъезде.
Однако с проникновением в подъезд возникла непредвиденная сложность в виде кодового замка.
— Что будем делать? — спросил сам себя Клёст.
И кинул взгляд в сторону молодых мамаш. Может, товарки выручат, подскажут заветные цифры? Хотя он на их месте поостерегся бы вот так вот пускать в подъезд незнакомого человека, мало ли что, террористов сейчас хватает.
Однако и мамочки не спасли ситуацию. Одна оказалась жительницей первого подъезда, а вторая — четвертого, и код на двери для них представлял такую же загадку.
В отчаянии Алексей встал возле двери второго подъезда, в надежде, что кто-нибудь оттуда выйдет, и он успеет проскочить внутрь. Между делом попробовал еще раз прозвонить Леонченко, но абонент по-прежнему был недоступен. Интересно, какого хрена он вообще отключил аппарат?!
Простояв несколько минут, Алексей неожиданно вспомнил слова Чикатило. Тот в приступе разговорчивости как-то сказал, что может открыть любой кодовый замок. После недолгих уговоров даже согласился поделиться секретом.
— Присмотритесь как следует к кнопкам, — хитро ухмыляясь, сказал криминалист. — На которые чаще жмут — те и стерты больше.
И вот теперь Клесту выпал шанс проверить это утверждение на практике.
Он наклонился, разглядывая выпуклые металлические кнопки. Действительно, кнопки под цифрами «два», «шесть» и «восемь» гляделись более потертыми, чем остальные. Затаив дыхание, он нажал на все три одновременно…
С той стороны раздался глухой щелчок, Алексей дернул дверь на себя и она покорно распахнулась. Он ужом проскользнул внутрь, в темную прохладу коридора. Из просторного вестибюля, пол которого был выложен мозаичной плиткой, наверх вела широкая лестница. Чугунные перила свидетельствовали о том, что в свое время здесь жили не простые люди, а, вполне возможно, партноменклатура. Не исключено, что и сейчас здесь обитают их дети и внуки. А что еще вероятнее, большую часть огромных квартир с высокими потолками поскупали «новые русские».
Алексей уже занес ногу над первой ступенькой, когда наверху послышался шум открываемой двери. Долю секунды он размышлял, как поступить, а затем предпочел за лучшее нырнуть под лестницу, где стояли подростковый велосипед и швабра с ведром.
Жилец спускался не торопясь, достигнув первого этажа минуты через две. Это оказалась сгорбленная старушка с пустой авоськой в руках. Наверное, отправилась за хлебом или молоком, тратить свою скудную пенсию.
Когда дверь за ней закрылась, Алексей рванул вверх по лестнице. На каждом этаже было по три квартиры, как он, собственно, и предполагал, а двадцать шестая располагалась на предпоследнем этаже.
Клёст замер перед обитой простым дерматином дверью, на которой не было даже глазка. По сравнению с соседними, — металлическими, обделанными деревом — она выглядела весьма непрезентабельно. Он уже собрался жать на кнопку звонка, но в последний момент остановился.
А вдруг в этой квартире живет не убийца трех человек (это еще не считая матери), а вполне нормальная семья? И на кого он тогда будет похож, размахивающий у них перед носом железякой? С другой стороны, прежде чем открыть не оборудованную глазком дверь, большинство людей сначала интересуются, кого это там принесло. А он даже не подготовил сколь-нибудь правдоподобной версии. Не сантехником же представляться, в конце концов.
Тогда кем?
Он мысленно окинул себя взглядом. Клетчатая рубашка, немного потертые джинсы, кроссовки… В таком виде он в лучшем случае сойдет за сотрудника сетевого маркетинга. Правда, что он может предложить? Ни чудо-аппарата для измерения давления, ни суперсоковыжималки, ни прочей хрени китайского производства под рукой у него не было. А обычная монтировка вряд ли кого из потенциальных покупателей может заинтересовать.
