— Мне очень нравятся, — признался Сэт. — А вот тебе приходится слушать мое нытье.
— Я терпеливая, — фыркнула она, отнимая руку и отставляя в сторону пустой бокал, — а из тебя хороший рассказчик. Искренний.
— Видимо, недостаточно, — Сэт разочарованно сжал пустоту в кулак. — Я хочу подняться с тобой в номер.
Он сам не ожидал, что скажет такое, и сейчас замер, ожидая её ответа. Если она откажется, можно смело идти сдаваться Вальтеру, или кто там ещё жаждет получить новую расу вампиров в личное пользование.
— Боишься засыпать один? — снова этот провокационный взгляд и приподнятая бровь.
— Хочу заснуть с тобой.
Алкоголь горячил кровь, подстегивал к откровенным признаниям и активным действиям. Он словно выпил эликсира храбрости. Беатрис придвинулась к нему, почти касаясь губами его уха.
— Спать ты можешь и без меня, — едва слышно произнесла она, проводя кончиками пальцев по его щеке, подалась вперед, целуя в губы. Поцелуй получился глубокий и откровенный, но быстрый. Сэт лишь успел оценить мягкость и вкус ее губ, оттененный тонким привкусом «Куантро».
Беатрис отодвинулась и облокотилась на стойку, с самым независимым видом отправляя в рот коктейльную вишенку. Алкоголь и собственное неудовлетворенное желание смешались в одно. Сэт даже не вдумывался в смысл ее слов, мечтая лишь вновь почувствовать ее вкус. Без лишних церемоний он притянул Беатрис к себе, возвращая не менее страстный поцелуй. Его ладони гладили ее спину и затылок, пальцы зарывались в мягкие волосы. Поцелуй казался бесконечным, наполненным тысячей оттенков. Если бы не чей-то недвусмысленный смешок рядом, Сэт рисковал опрокинуть её на стойку и заняться сексом прямо в баре.
Он оторвался от губ Беатрис лишь для того, чтобы вывернуть содержимое своих карманов, не пересчитывая и надеясь, что денег хватит. Перехватил её более чем откровенный взгляд, улыбку — и одним движением обнял за талию, увлекая за собой.
Он плохо помнил, как они шли через холл, как поднялись в номер. Все его внимание сейчас было сосредоточено на женщине рядом. Женщине, чью руку он не хотел отпускать: опасаясь, что она исчезнет без следа. Звук захлопнувшейся двери заставил его вздрогнуть, возвращаясь в реальность.
Беатрис толкнула Сэта к стене, продолжая целовать в губы, расстегивая его джинсы. Торнтон был не против такой инициативы и притянул её к себе, целуя в шею. Вся неприязнь, которую он испытывал раньше, испарилась, обнажая истинную причину. Он не хотел ее желать, но не мог справиться с собственным телом и сознанием. И только теперь понимал, каким был глупцом. Дело было даже не в том, что у него давно не было секса.
Беатрис была удивительной, несносной, но самой желанной в мире. Они так и не дошли до кровати. Сэт подхватил Беатрис под бедра и поменялся с ней местами, прижимая к её стене и задирая юбку. Она обхватила его ногами, вжимаясь промежностью в его пах, и теперь их разделяла лишь тоненькая преграда ткани ее нижнего белья. Сэту пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы отпустить её и сейчас он наблюдал, как Беатрис издевательски-медленно избавлялась от одежды, как облокотилась о стену, прижимаясь к ней и глядя на него через плечо.
Он не смог сдержаться, положил руки ей на бедра, побуждая прогнуться и одним движением проникая на всю длину. Её стон и его хриплый выдох слились воедино. Сэт сгорал от желания и терял контроль, чувствуя ответ её тела: в каждом движении, в каждом вздохе, обрывавшемся стоном.
— Сильнее, — едва слышно выдохнула Беатрис, подаваясь назад и сжимаясь на нем. Сэт успел перехватить плывущий взгляд ярко-зеленых глаз, и заметить, как она легко покусывает губы, чтобы дольше удержаться на хрупкой грани наслаждения. Он и сам был почти на пределе и с трудом сдерживался, но это стало последней каплей.
Ещё несколько резких движений, и Сэт не сдержал крика, кончая и чувствуя, как дрожь проходит по его телу, отзываясь в каждой клеточке тела. Беатрис вздрогнула и уткнулась лицом в слабеющие руки. Они вместе сползли на пол, не выпуская друг друга из объятий. Он не удержался от порыва и легко коснулся губами ее шеи. В ответ она неосознанно прижалась щекой к его щеке. Этот момент показался ему более интимным, чем все ему предшествующее. Так занимаются сексом любовники, а не случайные знакомые.
Сэт не мог знать, что ждет их дальше, но эту прекрасную ночь ему хотелось бы сохранить, как воспоминание. Запомнить Беатрис откровенной, податливой, нежной.
— Пойдем в душ вместе? — не дожидаясь ответа, он поднялся и подхватил её на руки. Вопрос перестал быть вопросом. Сэт знал, что не отпустит её от себя. Не сегодня.
Беатрис едва уловимо улыбнулась и положила голову ему на плечо, руками обвивая шею. Сэт поцеловал ее и подумал о том, какой хрупкой и беззащитной она кажется сейчас. Принять душ у них получилось сомнительно, равно как и заснуть после. Ближе к рассвету Сэт все-таки отключился, прижимая её к себе. Словно боялся, что она исчезнет, стоит ему закрыть глаза. Исчезнет и заберет с собой все воспоминания.
Беатрис проснулась от ощущения, что кто-то закинул на неё руку. Она уже долгие годы засыпала и просыпалась одна, и ощущение было непривычным. Рядом спал Сэт, и она подумала о том, что вот уже второй день как в мыслях называет его по имени, а не клеймит привычной характеристикой «профессор». Несколько минут она просто смотрела на него, отмечая детали. Едва заметные морщинки в уголках глаз, тонкий крохотный шрам чуть ниже правого уха, единичные седые волосы в густой темной шевелюре.
С некоторых пор мужчины не задерживались ни в её жизни, ни в постели даже на одну ночь. С ним вышло иначе. В его случае это можно было списать на зажигательный союз «Дайкири» и виски, но какое оправдание у неё?
История, которую Сэт ей рассказал, заставила Беатрис взглянуть на ситуацию немного под другим углом. Джек Лоуэлл, которым он так восхищался, кому-то перешел дорогу, если от него решили избавиться. Оставалось понять, что же он такого сотворил или натворил, что это нельзя было решить коррекцией воспоминаний и постановкой блоков, и на ум приходило единственное — некомпетентность.
Тема могла подождать, тем более что Лоуэллу уже все равно, он мертв. Сэт же вовсе не стремился избавить планету от «нечисти», как предполагал Вальтер. Он работал над созданием вакцины совершенно с другими целями, не подозревая о том, что создает биологическое оружие, которое за месяц полностью выкосит целую расу.
Беатрис вспомнила о боссе Сильвена. Все это его рук работа, больше некому. Непонятно только, зачем ему уничтожать свои же творения.
Она напомнила себе, что есть кое-что гораздо более актуальное, чем мысленные беседы с самой собой на философско-вселенские темы. Например, Торнтон, спящий рядом. Беатрис шла к своей цели чуть дольше, чем предполагалось, но ей никто не сообщил, что у неё есть эфемерная соперница из ныне не существующей расы. Жива ли она сейчас?
Вполне вероятно, потому что судя по степени её осведомленности, она была недалека от Дариана. Её звали Мелани, но это ни о чем не говорило. Громких имен было несколько на весь мир, и все они в большинстве своем принадлежали Древним. Только они могли себе позволить такое позерство из-за своей неуязвимости. Где они сейчас, одни черти знают.
Вакцина, изобретенная Торнтоном, содержала в себе штамм вируса, убивающего измененных в считанные дни и распространившегося по всему миру в рекордно короткие сроки. Единственным спасением стало лекарство, возвращающее измененных к тому, от чего они ушли. Вряд ли Древние избежали подобной участи, так что сейчас и они с наибольшей вероятностью снова люди.
Каково это, спустя тысячелетия вернуться к жизни обычного человека, лишившись всех своих сил, Беатрис не представляла. Ей самой достаточно тяжело было смириться с такой утратой, но были и несомненные плюсы. Например, спокойная жизнь. Ей будто дали второй шанс, но болезнь Люка снова сместила акценты.
Вальтер нашел её, а если быть точным, её нашел Кроу. На тот момент Торнтон был одиночкой, лишившимся всего. Теми, кому нечего терять, управлять невозможно. Беатрис предстояло привязать его к себе настолько, чтобы дать Вальтеру возможность манипулировать им. Просто затащить его в постель Беатрис бы труда не составило, но ей нужно было именно вызвать его интерес, стать частью его жизни, от которой Сэт не смог бы с легкостью отказаться.
Вальтер предупреждал, что это сложная задача: Торнтон всегда расставался с девушками без малейших сожалений, будучи безоглядно влюбленным в свою работу. Для неё сложность заключалась в другом. Беатрис ненавидела его за то, что он сотворил, и это ощутимо мешало. Это изменилось во время вчерашнего разговора, когда она увидела и почувствовала его искренние сожаления и усталость. Сэт перестал быть для неё гением зла, объектом работы, и стал мужчиной, рядом с которым ей пришлось задержаться в силу обстоятельств.
